на главную

Об отношении христиан к удовольствиям: Слово в день св. вмч. Димитрия Солунского

Уроженец города Солуня, святой Димитрий, память коего ныне, был правителем родного города. Он заботился о благе граждан своего города – не только настоящем, но и будущем, уча их вере Христовой. Прибывший в Солунь Император Максимиан заключил его за это в темницу. После того Император предался одной недостойной забаве: он смотрел, как один силач, по имени Лий, бросал людей с возвышенного места вниз на копья. Но нашелся юноша христианский, который лишил Царя недостойной забавы. Нестор, так звали этого юношу, задумал погубить Лия; он отправился к святому Димитрию и начал просить у него благословения выйти на состязание с силачом. Святой Димитрий похвалил намерение юноши, ободрил его и предсказал ему как победу над Лием, так и мученическую кончину. Действительно, Нестор с помощию Божиею сбросил Лия на копья. Император разгневался и приказал Нестора вместе с Димитрием исколоть копьями. Чрез несколько времени при копании рвов найдены были мощи святого Димитрия, которые источали целебное миро.

По поводу грубых и безнравственных удовольствий, которыми наслаждался языческий император Максимиан, о чем повествуется в жизни святого великомученика Димитрия Солунского, побеседуем об отношении христиан к чувственным удовольствиям вообще.

Общий предлог и общая цель всех удовольствий и увеселений есть необходимое отдохновение от трудов. Труд сам по себе необходим для нас, как заповедь Самого Творца нашего. Еще невинному человеку было поставлено в обязанность «делати и хранити» вверенный ему рай. И этот труд был для него источником наслаждения: ибо он видел и чувствовал, как деланию его покорялась вся природа, как деланием его возвышалось и совершенствовалось все окружающее его. По падении человека, труд уже вменен ему в наказание и потому сопровождается изнурением сил, истощением телесных органов, утомлением и дряхлостию тела: «В поте лица твоего снеси хлеб твой, – сказал ему Господь Бог, – дондеже возвратишися в землю, от неяже взят еси». При том и этот изнурительный труд редко сопровождается удовольствием, а чаще всего печалию и скорбию душевною; ибо проклятая в делах человека земля не вполне покоряется самым тяжким его трудам и усилиям. Посему не только тело человека имеет нужду в отдохновении и обновлении сил, а и душа его, утомляемая суетою дел своих, также нуждается в отдохновении, освежении и обновлении. Тело укрепляется пищею и сном, а душа ищет забвения своих печалей, освежения к ободрения сил своих – в других, более свойственных ей, наслаждениях; призывает на помощь искусство, разнообразит увеселения и хочет создать себе нечто похожее на потерянный рай. Все это естественно, даже необходимо, а потому и не может быть осуждаемо. «Вся ми леть суть».

Но прежде нежели предаться удовольствиям, необходимо испытать себя, точно ли тело и душа твоя утомлены, хотя изнурительными, но полезными, важными и необходимыми трудами, и заслуживают того, чтобы дозволить им то или другое удовольствие? Не есть ли скука и тягость душевная плод бездействия, а не трудов, – праздности, а не излишних занятий? В таком случае надобно не только отказывать себе в удовольствии, а побудить себя трудиться, когда веселятся другие, подчинить себя строгому воздержанию: «Не трудивыйся ниже да яст», говорит апостол.

Надобно рассуждать и о том, послужит ли предполагаемое увеселение и удовольствие к укреплению, а не к большему истощению сил телесных;возвысит ли упадший дух твой, или, напротив, еще более ослабит его, оживит ли сердце твое тою чистою, глубокою и животворною радостию, которая наполняет, умиротворяет, возвышает и ободряет душу, делает ее бодрою в трудах, благодушною в печалях и скорбях; или, напротив, еще более взволнует сердце твое и возмутит душу твою, так что нужно будет искать новых средств к успокоению ее? В последнем случае, очевидно, лучше отказаться от увеселения, бежать от удовольствий, которые будут сопровождаться очевидным вредом. Вот почему святой апостол советует искать действительного успокоения телу и духу своему, истинно живительной отрады сердцу, животворного обновления и укрепления сил душевных – в наслаждениях не плотских, а духовных: «Не упивайтес вином, а паче исполняйтеся духом, глаголюще себе во псалмех и песнях духовных, воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви».

Надобно, наконец, рассуждать и о том, не отвлечет ли предположенное увеселение от каких-либо важнейших занятий, не помешает ли исполнению высших и священнейших обязанностей? В таком случае самое невинное удовольствие делается не только вредным, а и преступным. Если, например, мать любит предаваться удовольствиям и забавам, когда малые дети ее в руках наемничьих подвергаются опасности пострадать телесно или нравственно – то можно ли назвать такое удовольствие невинным? Если тот, кому вверено какое-либо служение обществу, требующее постоянного внимания, всегдашней готовности исполнять требования нуждающихся, и ныне и завтра, оставляя все, идет развлекаться забавами – то будет ли это провождение времени безвредное? Если отец семейства вместо тихих, согревающих душу семейных радостей каждый почти день ищет развлечения вне своего дома, оставляя домашних своих как чуждых ему – то не будут ли удовольствия его достойны осуждения? Если православный христианин проводит в увеселениях то время, когда Церковь призывает его на славословие Божие и молитву, когда торжествует она великие тайны спасения нашего, прославляет и благодарит Бога за величайшие чудеса Его любви и милосердия – то не будут ли забавы его посмеянием над своею верою, явным презрением к уставам своей Церкви, достойным казни оскорблением величия Божия? Так-то, братья мои, и невинное само по себе может сделаться преступным, и безвредное – вредным. «Вся ми леть суть, но не вся на пользу».

Но главная опасность чувственных удовольствий состоит в том, что они могут привязать к себе самое наше сердце, сделаться неотразимою потребностию души нашей, предметом страстного увлечения, возобладать душею нашею и лишить нас свободы духовной. Христианин более всего должен дорожить тою свободою, еюже свободи нас Христос, тою независимостию от всего земного, которая не прельщается ничем и не страшится ничего, тем самообладанием, которое делает его господином своих желаний и чувствований, истинным царем своего внутреннего мира. При этой только свободе духа он может побеждать всякое искушение, всегда и во всем исполнять волю Божию и идти прямым путем заповедей Господних. Явно, что достигнуть такой свободы духа можно только постоянным самоотвержением и терпением, постоянным побеждением своих склонностей и отвержением своей воли, умением всегда отказывать себе во всем. Но если будем удовлетворять всегда склонности своей к чувственным удовольствиям, то не будем ли добровольно подчиняться и покорствовать ей и не дадим ли ей власти со дня на день становиться сильнее, требовательнее и неотвязчивее?

Братие христиане! Быть обладаемым чем бы то ни было, кроме владычествующей над всеми воли Божией, есть постыдное рабство для богоподобной, разумной и свободной души нашей. Но предать ее в рабство плотскому удовольствию, быть обладаемым греховною страстию – значит уже сделаться рабом греху, от чего да избавит нас Господь.


Протоиерей Григорий Дьяченко

Полный годичный круг кратких поучений. М., 1897.




Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.


 

 

 

 

 

 

© 2005-2015 "Дух христианина" газета |