11 декабря Православная Церковь совершает память священномученика митрополита Серафима (в миру – Леонида Михайловича Чичагова) (1856-1937). Он занимает видное место в церковной и гражданской истории XX века.
Родовитый русский аристократ и гвардейский офицер, благочестивый православный мирянин и вдохновенный приходской пастырь, ревностный монастырский игумен и строгий епархиальный архиерей – так многогранно предстает пред нами замечательная личность святителя Серафима.
Семья владыки Серафима принадлежала к одному из наиболее знаменитых дворянских родов Костромской губернии, который восходит к XV веку. Среди его предков – блестящий екатерининский вельможа, знаменитый мореплаватель, адмирал В.Я. Чичагов (1726-1809), посвятивший жизнь исследованиям Северного Ледовитого океана, и российский морской министр адмирал П.В. Чичагов (1767-1849), ставший одним из известнейших военных и государственных деятелей Александровской эпохи. Подобно своим предкам, святитель Серафим начал самоотверженное служение Царю и Отечеству на поле брани.
В 1870 году отроком Леонид Чичагов поступил в Пажеский Его Императорского Величества корпус (самое аристократическое заведение того времени) с причислением к пажам Высочайшего двора. Годы учебы дали ему возможность получить фундаментальное военное и общее образование. Окончив учебу в 1875 году, Леонид был произведен в подпоручики и направлен для прохождения службы на Первую Его Величества батарею гвардейской конно-артиллерийской бригады.
Начавшаяся в 1877 году Русско-турецкая привела его в действующую армию на Балканах и стала первым серьезным жизненным испытанием. Офицер Чичагов был участником почти всех основных событий этой войны и не раз проявлял высокий личный героизм. Он был произведен на поле брани в чин гвардии поручика и отмечен многими боевыми наградами. Промысел Божий хранил его от смерти и ранений.
В 1878 году по возвращении в Санкт-Петербург он встретился с великим пастырем Русской Православной Церкви – святым праведным Иоанном Кронштадским. Отец Иоанн дал ответы на все духовные вопросы молодого офицера и стал для него непререкаемым духовным авторитетом на все последующие годы. С того времени все жизненно важные решения Леонид Михайлович принимал только по благословению отца Иоанна.
В 1879 году он вступил в брак с дочерью камергера Двора Его Императорского Величества Наталией Николаевной Дохтуровой. Она была внучатой племянницей героя Отечественной войны 1812 года генерала Дмитрия Дохтурова, и этот блестящий брак породнил две известные русские аристократические фамилии. Военная карьера Чичагова складывалась успешно, и он мог рассчитывать на скорое продвижение по службе. Однако в нем все более укреплялось стремление изменить жизнь и все силы направить на служение Богу и ближним. Еще на войне, видя, как тяжко страдают раненые воины, он искренне хотел помочь им, облегчить боль, ускорить выздоровление. И тогда же поставил перед собой задачу овладеть медицинскими знаниями.
Итогом его многолетней медицинской практики стала разработанная им и испытанная в жизни система лечения больных лекарствами растительного происхождения. Изложил он свои исследования в двух томах фундаментального труда под названием «Медицинские беседы». Этот труд до сих пор служит людям и для многих врачей является настольной книгой. В то же время Чичагов начал и богословские занятия. С годами гвардейский офицер, не получивший даже семинарского образования, превратился в энциклопедически образованного богослова. Его духовный авторитет со временем был признан всей Русской Православной Церковью. Промысел Божий неуклонно вел его к намерению принять священный сан, ибо тогда он получал возможность отдать на благо Церкви многие свои таланты.
15 апреля 1890 года Высочайшим указом он был уволен в отставку в звании гвардии штабс-капитана и менее чем через год, с учетом высоких наград за прошлую безупречную службу (10 российских и иностранных орденов) был произведен в чин полковника. В 1891 году вместе с семьей он переехал в Москву. Именно здесь, под сенью московских святынь, он начал с благоговением готовиться к принятию священства. В феврале 1893 года он был рукоположен в диакона, а через два месяца – в пресвитера. Хиротония была совершена в самом сердце Москвы – в Синодальном храме Двунадесяти апостолов в Кремле.
37-летний священник, отец Леонид Чичагов должен был постепенно вступать на очень сложную стезю служения приходского пастыря. Первые награды, полученные им на поприще служения (набедренник и скуфья), были даны ему «за усердную заботу об украшении придельной церкви во имя апостола Филиппа, что при Синодальной церкви Двенадцати апостолов в Кремле». Как историограф Царя-Освободителя и участник Русско-турецкой войны он был приглашен на торжества по случаю закладки в Московском Кремле памятника Императору Александру II в 1893 году.
Испытания первого года священнослужения усугубились для отца Леонида неожиданной тяжелой болезнью супруги, матушки Наталии. В 1895 году болезнь привела ее к безвременной кончине, и он остался один с четырьмя дочерьми на руках. Старшей было 15 лет, младшей – 9. Отец Леонид доставил тело почившей супруги в Дивеево и похоронил на монастырском кладбище. Вскоре над могилой была возведена часовня, а рядом он приготовил место для себя, но сбыться этому было не суждено.
В 1896 году отец Леонид был перемещен к церкви святителя Николая в Старом Ваганькове, которая окормляла артиллерийские части, заведения и учреждения Московского военного округа. Он со смирением исполнял возлагавшиеся на него послушания и на опыте познавал нелегкую долю русского приходского духовенства. Однако душа его постоянно устремлялась к молитве и влекла его в монастырь. Тем более что уже несколько лет одним из важнейших послушаний в своей жизни он считал составление «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря», открывшей ему историю одной из замечательнейших женских обителей России и монашеские подвиги преподобного Серафима Саровского, одного из великих подвижников Святой Руси.
Весна 1898 года стала временем принятия окончательного решения о своей будущей судьбе. Повзрослевших дочерей он оставляет на попечение доверенных лиц и 30 апреля освобождается от приходского служения. Летом того же года принимает монашеский постриг и вступает в число братии Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Особое значение для него имело наречение имени Серафим.
Вся жизнь священномученика митрополита Серафима была направлена на исполнение послушаний, налагаемых на монаха, восходящего по ступеням иерархической лестницы: иеромонах, архимандрит, епископ, архиепископ, митрополит. Он трудился во многих местах, и везде его деятельность оставила свой след. В 1899 году в судьбе иеромонаха Серафима, сумевшего и в это нелегкое для него время обогатить церковную литературу замечательным летописным очерком «Зосимова пустынь во имя Смоленской Божией Матери», произошла перемена.
Указом Святейшего Синода от 14 августа 1899 года он был назначен настоятелем Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря с последующим возведением в сан архимандрита. Архимандрит Серафим находил время и силы не только для того, чтобы успешно нести свое настоятельское послушание, но и подготовить канонизацию великого подвижника Русской земли преподобного Серафима Саровского, много потрудившись для этого.
Второе издание в 1903 году «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря», написанной архимандритом Серафимом, имело особое значение для прославления преп. Серафима Саровского, ибо открывало перед всей Россией величие благодатных даров угодника Божия, отобразившихся зом в жизни его многочисленных духовных чад. В июле 1903 года в Сарове архимандрит Серафим принял активное участие торжествах по случаю канонизации преп. Серафима Саровского. Он составил церемониал открытия мощей, произнес яркое слово в день его прославления, написал житие.
28 апреля 1905 года в Успенском соборе Московского Кремля митрополит Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский), викарий Московской епархии епископ Дмитровский Трифон (Туркестанов) и епископ Можайский Серафим (Голубятников) совершили хиротонию архимандрита Серафима во епископа Сухумского. Так первая кафедра святителя Серафима – на древней православной Иверской земле – оказалась для него местом испытаний в связи с революционной смутой, начавшейся в России. С того времени и до конца дней архиерейское служение святителя Серафима было неразрывно связано с мужественным стоянием за чистоту веры и единство Русской Церкви. Этот подвиг он совершал теперь как воин Христов на поле духовной брани, унаследовав воинскую славу своих доблестных предков.
6 февраля 1906 года, в самый разгар смуты, охватившей тогда Россию, епископ Серафим был назначен на Орловскую кафедру. Орловская губерния подверглась сильнейшему разгрому: множество помещичьих усадеб было сожжено, разграблено, сельская молодежь, пьянствуя по ночам, обкрадывала амбары, кидала в окна священникам камни, разрушала их дома. Обстановка усугублялась тем, что местные власти были в растерянности, часть духовенства увлеклась новыми политическими идеями, в семинариях творились беспорядки, даже церковные старосты бастовали. В городах и селах епархии владыка открыто выступил на словесную и духовную борьбу со смутой и немедленно воспользовался предложением Священного Синода от 18 ноября 1905 года о возрождении приходской жизни. Деятельность его была активной и успешной.
Свидетельством его возраставшего авторитета стало назначение в 1907 году присутствующим членом Святейшего Синода. Вскоре ему была поручена приграничная Кишиневская епархия, где положение дел было еще сложнее. Тяжелым испытанием после переезда в Кишинев стала кончина 20 декабря (ст. ст.) 1908 года св. прав. Иоанна Кронштадтского. Его отеческие наставления и молитвы помогали владыке Серафиму преодолевать многие духовные искушения и житейские невзгоды, которыми бывает исполнена жизнь всякого священнослужителя.
Он всегда мужественно переживал утраты и скорби. Весьма показательно, что на рубеже 1908-1909 гг., пережив потери близких людей и оказавшись почти в полном душевном одиночестве в окраинной епархии, он смог почерпнуть новые духовные силы в усердном совершении молитв и богослужений. Трехлетняя созидательная его деятельность на Кишиневской кафедре привела к подлинному преображению епархии и получила самую высокую оценку в Святейшем Синоде и у Государя Николая II. Лучшей характеристикой всего содеянного владыкой в Кишиневе стал Высочайший указ Государя Святейшему Синоду от 16 мая 1912 года, обращенный к епископу Серафиму: «Святительское служение Ваше, отмеченное ревностью о духовно-нравственном развитии преемственно вверявшихся Вам паств, ознаменовано особыми трудами по благоустроению Кишиневской епархии. Вашими заботами и попечением множатся в сей епархии церковные школы, усиливается проповедническая деятельность духовенства и возвышается религиозное просвещение православного населения Бессарабии. Особого внимания заслуживают труды Ваши по устройству в городе Кишиневе епархиального дома и связанных с ним просветительских и благотворительных учреждений. В изъявление монаршего благоволения к таковым заслугам Вашим Я… признал справедливым возвести Вас в сан архиепископа. Поручая себя молитвам Вашим, пребываю к Вам благосклонным. Николай».
В 1914 году определением Святейшего Синода владыка Серафим был назначен архиепископом Тверским и Кашинским. Когда началась Первая мировая война, он отозвался на нее не только как архипастырь, умевший облегчать скорби людей, пострадавших от войны, но и как бывший русский офицер, хорошо знавший нужды солдат.
Летом 1917 года по решению Синода святитель Серафим был включен в число членов Поместного Собора. Он возглавил столь близкий его сердцу соборный отдел «Монастыри и монашество» и разрабатывал проекты постановлений Собора, призванных создать наиболее благоприятные условия для развития монастырской и монашеской жизни. Однако усиление в России революционной смуты осенью 1917 года и захват власти в Петрограде большевиками возымели пагубные последствия для развития событий в Тверской епархии.
Некоторые члены епархиального совета открыто выражали свои богоборческие настроения и не скрывали ненависти к владыке Серафиму как «церковному мракобесу и черносотенному монархисту». Они решили прибегнуть к помощи большевистских властей, чтобы изгнать святителя с кафедры, но Патриарх Тихон и Священный Синод 17 сентября 1918 года успели его уберечь. Они приняли решение о назначении владыки на Варшавскую кафедру, находившуюся на территории Польши, свободной от власти большевиков. Так, один из самых твердых церковных иерархов России оказался первой жертвой кощунственного сговора рясофорных вероотступников с богоборческой большевистской властью. Этот сговор впоследствии будет положен в основу борьбы обновленческого духовенства с православной церковной иерархией и на многие годы омрачит церковную жизнь России грехом доносительства и предательства.
Получив новое назначение, архиепископ Серафим принял на себя бремя руководства епархией, разоренной войной и лишенной значительной части епархиального имущества. И духовенство, и имущество во время Первой мировой войны были эвакуированы в Россию. Однако советское правительство отказалось удовлетворить просьбу владыки о выезде в Польшу, и до конца 1920 года он жил в скиту близ Троице-Сергиевой Лавры. Возведенный в то время в сан митрополита, он вел переговоры с польскими дипломатами. Это стало известно органам ВЧК, и весной 1921 года они произвели обыск, изъяв у него письма кардиналу Каповскому и протоиерею Врублевскому, представляющему в Варшаве интересы православного духовенства.
Эти письма были положены в основу совершенно фантастических обвинений владыки Серафима в том, что, оказавшись в Польше как «эмиссар российского патриархата», он будет «координировать – против русских трудящихся масс – за границей фронт низверженных российских помещиков и капиталистов под флагом дружины друзей Иисуса». В результате 24 июня святителю был вынесен первый в его жизни приговор.
«Тройка» ВЧК постановила «заключить гражданина Чичагова в Архангельский концлагерь сроком на 2 года». Через три месяца он был помещен в Таганскую тюрьму, но по просьбе дочери Наталии 16 января 1922 года тяжело заболевший святитель был освобожден. На свободе он пробыл недолго — через три месяца судебная коллегия ГПУ приговорила его к ссылке в Архангельскую область. Лишенный кафедры и томившийся в суровом северном краю, он продолжал молиться о своих многочисленных духовных чадах, наставлял их в письмах даже тогда, когда его собственные испытания и скорби казались неодолимыми.
Проведя около года в архангельской ссылке, митрополит Серафим вернулся в Москву. В связи с пребыванием Святейшего Патриарха Тихона под арестом и временным захватом обновленцами высшего церковного управления Москва переживала период внутрицерковной смуты. Владыка Серафим временно отошел от активной церковной деятельности, поддерживая молитвенно-евхаристическое общение с духовенством и братией Свято-Данилова монастыря.
Однако 16 апреля 1924 года он вновь был арестован по указанию ГПУ, вменявшего ему в вину организацию прославления преподобного Серафима Саровского в 1903 году. Следствие по делу святителя Серафима, оказавшегося в Бутырской тюрьме, продолжалось уже около месяца, когда в мае 1924 года Святейший Патриарх Тихон подал в ОГПУ ходатайство об освобождении 68-летнего митрополита. Проигнорированное сначала, это ходатайство через два месяца все же способствовало освобождению святителя, но по требованию властей ему пришлось покинуть Москву.
Отвергнутый настоятельницей Серафимо-Дивеевской обители, близ которой он надеялся найти свой последний покой (эту надежду он питал 30 лет со дня смерти супруги), он был принят вместе с дочерью Наталией (в монашестве – Серафимой) игуменией Арсенией (Добронравовой) в Воскресенский Феодоровский монастырь в 10 верстах от города Шуи. Несколько лет эта обитель была тихим пристанищем для 70-летнего святителя, почти 10 лет шедшего тернистым путем исповедничества.
Это были годы его глубоких раздумий о судьбах Церкви в России и о путях его собственного служения в эпоху безвременья. На том роковом рубеже митрополит Серафим пришел к убеждению, что Православная Церковь должна открыто осуществлять свое служение России, даже лишившись покровительства православных государей. В конце 1927 года, трогательно простившись с сестрами Воскресенского Феодоровского монастыря, владыка Серафим навсегда покинул давшую ему гостеприимное прибежище обитель, с тем, чтобы принять участие в деятельности Временного Патриаршего Священного Синода.
Поддержка столь авторитетного, известного своей твердостью иерарха, каким являлся святитель Серафим, была чрезвычайно важна для митрополита Сергия, которого в то время его противники из числа православных архиереев все чаще упрекали за недопустимые, с их точки зрения, уступки государственной власти. И весьма показательно, что владыка Серафим был назначен постановлением заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия и Временного Патриаршего Святейшего Синода от 8 марта 1928 года в Ленинградскую епархию, где громче всех звучали упреки в адрес митрополита Сергия за уступки новой власти.
Митрополит Серафим был хорошо известен среди православных христиан бывшей российской столицы не только потому, что в его родном городе прошла яркая, светская половина его 72-летней жизни, но также потому, что после отъезда из Санкт-Петербурга в 1891 году и принятия священнического сана он все последующие годы регулярно посещал свой родной город и участвовал в его церковной жизни.
После прибытия в епархию митрополит Серафим разместился в бывших игуменских покоях Воскресенского Новодевичьего монастыря, где также расположился образованный в ноябре 1927 года Ленинградский епархиальный совет, председателем которого в 1928 году был назначен сохранявший верность митрополиту Сергию епископ Петергофский Николай (Ярушевич). Первую в новой епархии Божественную литургию владыка Серафим совершил в дорогом его сердцу Спасо-Преображенском соборе, который он часто посещал, будучи гвардейским офицером и в котором 8 апреля 1879 года состоялось его венчание с супругой.
В условиях жестокого и всестороннего стеснения церковной жизни государственными властями владыка Серафим положил в основу своего архипастырского служения благоговейное совершение воскресных и праздничных богослужений и произнесение проповедей в городских и пригородных храмах. Он служил каждое воскресение. После службы вдохновенно проповедовал. К разрешению одной из важнейших задач своего епархиального служения – преодолению «иосифлянского» раскола святитель Серафим приступал постепенно, разъясняя в своих проповедях опасность этого разделения для канонического единства гонимой Русской Православной Церкви и вступая в переговоры с некоторыми ведущими представителями «иосифлянского» духовенства.
Ощущая все возрастающую поддержку большей части православных христиан города и сознавая необходимость действовать в рамках советского законодательства, владыка Серафим призвал своих пасомых мирян вступать в «двадцатки» «иосифлянских» храмов и, добиваясь там численного большинства, замещать «иосифлянский» причт священнослужителями, находящимися в каноническом общении с митрополитом Сергием.
Святитель хорошо сознавал, что его успехи в восстановлении церковного мира среди епархиального духовенства и мирян будут чреваты для него неизбежным столкновением с безбожным коммунистическим государством, тем более что репрессии против Церкви во всей стране в конце 1920-х годов значительно усилились. И все же на протяжении всего своего пребывания в Ленинградской епархии мужественно преодолевая всевозможные препятствия и угрозы от государственных органов и смиренно терпя хулу и клевету, распространявшуюся из среды сторонников митрополита Иосифа, святитель Серафим последовательно стремился сохранить духовное и каноническое единство церковной жизни во вверенной ему митрополитом Сергием епархии. Результатом деятельности владыки Серафима по преодолению «иосифлянского» раскола в Ленинградской епархии явился тот факт, что в 1933 году в епархии оставалось лишь два официально зарегистрированных «иосифлянских» приходских храма.
28 декабря 1929 года в ленинградской тюремной больнице скончался от тифа Соловецкий узник, один из выдающихся церковных иерархов XX века – архиепископ Верейский Иларион (Троицкий), викарий Московской епархии. Его тело в грубо сколоченном гробу было выдано его родственникам. Взявший на себя организацию отпевания и погребения святителя Илариона, митрополит Серафим увидел в гробу до крайности изможденного старика, в которого превратился после шести лет заключения 43-летний архиепископ Иларион, прежде столь напоминавший своей благородной внешностью владыку Серафима в начале его архиерейского служения.
Тело архиепископа Илариона было переложено в новый гроб. Облачив святителя Илариона в собственные белые архиерейские ризы и возложив на его главу свою митру, митрополит Серафим вместе с другими шестью архиереями совершил торжественное отпевание исповедника, а затем его погребение на кладбище Новодевичьего монастыря, рядом со своей резиденцией. Отдавая свое архиерейское облачение почившему архиепископу Илариону, святитель как бы предвидел, что ему самому не уготовано погребение по церковному чину и что после мученической кончины, без облачения в архиерейские ризы, он будет брошен в братскую могилу вместе со многими безвестными жертвами палачей богоборческого государства.
Ко времени назначения митрополита Серафима на Ленинградскую кафедру в Александро-Невской лавре был избран новый духовник – иеросхимонах Серафим (Муравьев) (обычно называемый старцем Серафимом Вырицким). Тесная дружба связывала отца Серафима с митрополитом Серафимом. В это время владыка, подобно многим, избрал себе руководителем лаврского духовника. «Общий для обоих небесный покровитель – Серафим Саровский и саровские торжества 1903 года, старец Варнава (духовник о. Серафима) и Гефсиманский скит, в котором в 1898 году владыка Серафим принял иночество, святой праведный Иоанн Кронштадский, бывший митрополиту духовным отцом… - все эти события и образы оособо сближали двух мудрых пастырей. В течение двух лет иеросхимонах Серафим и владыка Серафим взаимно исповедовались и окормляли друг друга.
В 1933 году, отдав все силы Ленинградской епархии, 77-летний святитель Серафим приближался к концу своего архипастырского служения. Телесные немощи владыки Серафима и все возраставшая ненависть к нему государственных властей в Ленинграде, делавшая весьма вероятным его скорый арест, побудили митрополита Сергия и Временный Патриарший Священный Синод принять 14 октября 1933 года указ об увольнении митрополита Серафима на покой.
Промысл Божий вновь даровал верному служителю святой Матери-Церкви несколько лет покоя, с тем чтобы он смог подготовиться к своему последнему служению – мученической смерти за Христа. После возвращения в Москву в 1934 году владыка нашел свое последнее пристанище в двух комнатах загородной дачи, находившейся близ станции Удельная Казанской железной дороги. Здесь, в деревенской тиши, в обстановке духовных размышлений над богословскими и аскетическими сочинениями, в молитвенных бдениях перед дорогими для него иконами, владыка Серафим имел счастливую возможность подвести жизненные итоги и приготовить себя к встрече с Христом Спасителем.
Его Божественный Лик святитель Серафим созерцал на большой иконе Спасителя, облаченного в белый хитон. Икона эта была написана им самим. В настоящее время этот образ находится в храме пророка Божия Илии во 2-м Обыденском переулке в Москве.
Как и в отношении многих других новомучеников Русской Православной Церкви, последнюю черту в земном бытии святителя Серафима кроваво прочертил 1937 год, ознаменовавший начало пятилетнего периода массового уничтожения православных христиан, ни с чем не сравнимого в мировой христианской истории. Однако и в этой череде многих десятков тысяч мученических смертей кончина владыки Серафима оказалась исполненной особого подвижнического величия и достоинства.
Арестованный сотрудниками НКВД в ноябре 1937 года, прикованный к постели, 82-летний святитель был вынесен из дома на носилках и доставлен в Таганскую тюрьму в машине «скорой помощи» из-за невозможности перевезти его в арестантской машине. Страшная гибель владыки была уже предрешена, но сатанинский дух, распалявший палачей, толкал их к тому, чтобы перед кончиной принудить православных христиан отречься если не от Христа, то от своего христианского нравственного достоинства, и признать самые немыслимые обвинения, которые изощренно навязывали им истязатели на следствии.
Несколько недель физически немощный, умирающий старец с величием христианского первомученика противостоял новым гонителям Церкви, но не признал ни одного из предъявленных ему обвинений. 7 декабря 1937 года «тройка» НКВД по Московской области, уже вынесшая в тот день несколько десятков смертных приговоров, приняла решение о расстреле митрополита Серафима. В деревне Бутово, находившейся недалеко от Москвы, расстреливали в день около 200 приговоренных страдальцев. Обнесенная глухим забором дубовая роща должна была стать безымянным кладбищем для многих тысяч жертв коммунистического террора. 11 декабря 1937 года священномученик митрополит Серафим расстрелян на полигоне в Бутово под Москвой.
Семья владыки Серафима принадлежала к одному из наиболее знаменитых дворянских родов Костромской губернии, который восходит к XV веку. Среди его предков – блестящий екатерининский вельможа, знаменитый мореплаватель, адмирал В.Я. Чичагов (1726-1809), посвятивший жизнь исследованиям Северного Ледовитого океана, и российский морской министр адмирал П.В. Чичагов (1767-1849), ставший одним из известнейших военных и государственных деятелей Александровской эпохи. Подобно своим предкам, святитель Серафим начал самоотверженное служение Царю и Отечеству на поле брани.
В 1870 году отроком Леонид Чичагов поступил в Пажеский Его Императорского Величества корпус (самое аристократическое заведение того времени) с причислением к пажам Высочайшего двора. Годы учебы дали ему возможность получить фундаментальное военное и общее образование. Окончив учебу в 1875 году, Леонид был произведен в подпоручики и направлен для прохождения службы на Первую Его Величества батарею гвардейской конно-артиллерийской бригады.
Начавшаяся в 1877 году Русско-турецкая привела его в действующую армию на Балканах и стала первым серьезным жизненным испытанием. Офицер Чичагов был участником почти всех основных событий этой войны и не раз проявлял высокий личный героизм. Он был произведен на поле брани в чин гвардии поручика и отмечен многими боевыми наградами. Промысел Божий хранил его от смерти и ранений.
В 1878 году по возвращении в Санкт-Петербург он встретился с великим пастырем Русской Православной Церкви – святым праведным Иоанном Кронштадским. Отец Иоанн дал ответы на все духовные вопросы молодого офицера и стал для него непререкаемым духовным авторитетом на все последующие годы. С того времени все жизненно важные решения Леонид Михайлович принимал только по благословению отца Иоанна.
В 1879 году он вступил в брак с дочерью камергера Двора Его Императорского Величества Наталией Николаевной Дохтуровой. Она была внучатой племянницей героя Отечественной войны 1812 года генерала Дмитрия Дохтурова, и этот блестящий брак породнил две известные русские аристократические фамилии. Военная карьера Чичагова складывалась успешно, и он мог рассчитывать на скорое продвижение по службе. Однако в нем все более укреплялось стремление изменить жизнь и все силы направить на служение Богу и ближним. Еще на войне, видя, как тяжко страдают раненые воины, он искренне хотел помочь им, облегчить боль, ускорить выздоровление. И тогда же поставил перед собой задачу овладеть медицинскими знаниями.
Итогом его многолетней медицинской практики стала разработанная им и испытанная в жизни система лечения больных лекарствами растительного происхождения. Изложил он свои исследования в двух томах фундаментального труда под названием «Медицинские беседы». Этот труд до сих пор служит людям и для многих врачей является настольной книгой. В то же время Чичагов начал и богословские занятия. С годами гвардейский офицер, не получивший даже семинарского образования, превратился в энциклопедически образованного богослова. Его духовный авторитет со временем был признан всей Русской Православной Церковью. Промысел Божий неуклонно вел его к намерению принять священный сан, ибо тогда он получал возможность отдать на благо Церкви многие свои таланты.
15 апреля 1890 года Высочайшим указом он был уволен в отставку в звании гвардии штабс-капитана и менее чем через год, с учетом высоких наград за прошлую безупречную службу (10 российских и иностранных орденов) был произведен в чин полковника. В 1891 году вместе с семьей он переехал в Москву. Именно здесь, под сенью московских святынь, он начал с благоговением готовиться к принятию священства. В феврале 1893 года он был рукоположен в диакона, а через два месяца – в пресвитера. Хиротония была совершена в самом сердце Москвы – в Синодальном храме Двунадесяти апостолов в Кремле.
37-летний священник, отец Леонид Чичагов должен был постепенно вступать на очень сложную стезю служения приходского пастыря. Первые награды, полученные им на поприще служения (набедренник и скуфья), были даны ему «за усердную заботу об украшении придельной церкви во имя апостола Филиппа, что при Синодальной церкви Двенадцати апостолов в Кремле». Как историограф Царя-Освободителя и участник Русско-турецкой войны он был приглашен на торжества по случаю закладки в Московском Кремле памятника Императору Александру II в 1893 году.
Испытания первого года священнослужения усугубились для отца Леонида неожиданной тяжелой болезнью супруги, матушки Наталии. В 1895 году болезнь привела ее к безвременной кончине, и он остался один с четырьмя дочерьми на руках. Старшей было 15 лет, младшей – 9. Отец Леонид доставил тело почившей супруги в Дивеево и похоронил на монастырском кладбище. Вскоре над могилой была возведена часовня, а рядом он приготовил место для себя, но сбыться этому было не суждено.
В 1896 году отец Леонид был перемещен к церкви святителя Николая в Старом Ваганькове, которая окормляла артиллерийские части, заведения и учреждения Московского военного округа. Он со смирением исполнял возлагавшиеся на него послушания и на опыте познавал нелегкую долю русского приходского духовенства. Однако душа его постоянно устремлялась к молитве и влекла его в монастырь. Тем более что уже несколько лет одним из важнейших послушаний в своей жизни он считал составление «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря», открывшей ему историю одной из замечательнейших женских обителей России и монашеские подвиги преподобного Серафима Саровского, одного из великих подвижников Святой Руси.
Весна 1898 года стала временем принятия окончательного решения о своей будущей судьбе. Повзрослевших дочерей он оставляет на попечение доверенных лиц и 30 апреля освобождается от приходского служения. Летом того же года принимает монашеский постриг и вступает в число братии Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Особое значение для него имело наречение имени Серафим.
Вся жизнь священномученика митрополита Серафима была направлена на исполнение послушаний, налагаемых на монаха, восходящего по ступеням иерархической лестницы: иеромонах, архимандрит, епископ, архиепископ, митрополит. Он трудился во многих местах, и везде его деятельность оставила свой след. В 1899 году в судьбе иеромонаха Серафима, сумевшего и в это нелегкое для него время обогатить церковную литературу замечательным летописным очерком «Зосимова пустынь во имя Смоленской Божией Матери», произошла перемена.
Указом Святейшего Синода от 14 августа 1899 года он был назначен настоятелем Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря с последующим возведением в сан архимандрита. Архимандрит Серафим находил время и силы не только для того, чтобы успешно нести свое настоятельское послушание, но и подготовить канонизацию великого подвижника Русской земли преподобного Серафима Саровского, много потрудившись для этого.
Второе издание в 1903 году «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря», написанной архимандритом Серафимом, имело особое значение для прославления преп. Серафима Саровского, ибо открывало перед всей Россией величие благодатных даров угодника Божия, отобразившихся зом в жизни его многочисленных духовных чад. В июле 1903 года в Сарове архимандрит Серафим принял активное участие торжествах по случаю канонизации преп. Серафима Саровского. Он составил церемониал открытия мощей, произнес яркое слово в день его прославления, написал житие.
28 апреля 1905 года в Успенском соборе Московского Кремля митрополит Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский), викарий Московской епархии епископ Дмитровский Трифон (Туркестанов) и епископ Можайский Серафим (Голубятников) совершили хиротонию архимандрита Серафима во епископа Сухумского. Так первая кафедра святителя Серафима – на древней православной Иверской земле – оказалась для него местом испытаний в связи с революционной смутой, начавшейся в России. С того времени и до конца дней архиерейское служение святителя Серафима было неразрывно связано с мужественным стоянием за чистоту веры и единство Русской Церкви. Этот подвиг он совершал теперь как воин Христов на поле духовной брани, унаследовав воинскую славу своих доблестных предков.
6 февраля 1906 года, в самый разгар смуты, охватившей тогда Россию, епископ Серафим был назначен на Орловскую кафедру. Орловская губерния подверглась сильнейшему разгрому: множество помещичьих усадеб было сожжено, разграблено, сельская молодежь, пьянствуя по ночам, обкрадывала амбары, кидала в окна священникам камни, разрушала их дома. Обстановка усугублялась тем, что местные власти были в растерянности, часть духовенства увлеклась новыми политическими идеями, в семинариях творились беспорядки, даже церковные старосты бастовали. В городах и селах епархии владыка открыто выступил на словесную и духовную борьбу со смутой и немедленно воспользовался предложением Священного Синода от 18 ноября 1905 года о возрождении приходской жизни. Деятельность его была активной и успешной.
Свидетельством его возраставшего авторитета стало назначение в 1907 году присутствующим членом Святейшего Синода. Вскоре ему была поручена приграничная Кишиневская епархия, где положение дел было еще сложнее. Тяжелым испытанием после переезда в Кишинев стала кончина 20 декабря (ст. ст.) 1908 года св. прав. Иоанна Кронштадтского. Его отеческие наставления и молитвы помогали владыке Серафиму преодолевать многие духовные искушения и житейские невзгоды, которыми бывает исполнена жизнь всякого священнослужителя.
Он всегда мужественно переживал утраты и скорби. Весьма показательно, что на рубеже 1908-1909 гг., пережив потери близких людей и оказавшись почти в полном душевном одиночестве в окраинной епархии, он смог почерпнуть новые духовные силы в усердном совершении молитв и богослужений. Трехлетняя созидательная его деятельность на Кишиневской кафедре привела к подлинному преображению епархии и получила самую высокую оценку в Святейшем Синоде и у Государя Николая II. Лучшей характеристикой всего содеянного владыкой в Кишиневе стал Высочайший указ Государя Святейшему Синоду от 16 мая 1912 года, обращенный к епископу Серафиму: «Святительское служение Ваше, отмеченное ревностью о духовно-нравственном развитии преемственно вверявшихся Вам паств, ознаменовано особыми трудами по благоустроению Кишиневской епархии. Вашими заботами и попечением множатся в сей епархии церковные школы, усиливается проповедническая деятельность духовенства и возвышается религиозное просвещение православного населения Бессарабии. Особого внимания заслуживают труды Ваши по устройству в городе Кишиневе епархиального дома и связанных с ним просветительских и благотворительных учреждений. В изъявление монаршего благоволения к таковым заслугам Вашим Я… признал справедливым возвести Вас в сан архиепископа. Поручая себя молитвам Вашим, пребываю к Вам благосклонным. Николай».
В 1914 году определением Святейшего Синода владыка Серафим был назначен архиепископом Тверским и Кашинским. Когда началась Первая мировая война, он отозвался на нее не только как архипастырь, умевший облегчать скорби людей, пострадавших от войны, но и как бывший русский офицер, хорошо знавший нужды солдат.
Летом 1917 года по решению Синода святитель Серафим был включен в число членов Поместного Собора. Он возглавил столь близкий его сердцу соборный отдел «Монастыри и монашество» и разрабатывал проекты постановлений Собора, призванных создать наиболее благоприятные условия для развития монастырской и монашеской жизни. Однако усиление в России революционной смуты осенью 1917 года и захват власти в Петрограде большевиками возымели пагубные последствия для развития событий в Тверской епархии.
Некоторые члены епархиального совета открыто выражали свои богоборческие настроения и не скрывали ненависти к владыке Серафиму как «церковному мракобесу и черносотенному монархисту». Они решили прибегнуть к помощи большевистских властей, чтобы изгнать святителя с кафедры, но Патриарх Тихон и Священный Синод 17 сентября 1918 года успели его уберечь. Они приняли решение о назначении владыки на Варшавскую кафедру, находившуюся на территории Польши, свободной от власти большевиков. Так, один из самых твердых церковных иерархов России оказался первой жертвой кощунственного сговора рясофорных вероотступников с богоборческой большевистской властью. Этот сговор впоследствии будет положен в основу борьбы обновленческого духовенства с православной церковной иерархией и на многие годы омрачит церковную жизнь России грехом доносительства и предательства.
Получив новое назначение, архиепископ Серафим принял на себя бремя руководства епархией, разоренной войной и лишенной значительной части епархиального имущества. И духовенство, и имущество во время Первой мировой войны были эвакуированы в Россию. Однако советское правительство отказалось удовлетворить просьбу владыки о выезде в Польшу, и до конца 1920 года он жил в скиту близ Троице-Сергиевой Лавры. Возведенный в то время в сан митрополита, он вел переговоры с польскими дипломатами. Это стало известно органам ВЧК, и весной 1921 года они произвели обыск, изъяв у него письма кардиналу Каповскому и протоиерею Врублевскому, представляющему в Варшаве интересы православного духовенства.
Эти письма были положены в основу совершенно фантастических обвинений владыки Серафима в том, что, оказавшись в Польше как «эмиссар российского патриархата», он будет «координировать – против русских трудящихся масс – за границей фронт низверженных российских помещиков и капиталистов под флагом дружины друзей Иисуса». В результате 24 июня святителю был вынесен первый в его жизни приговор.
«Тройка» ВЧК постановила «заключить гражданина Чичагова в Архангельский концлагерь сроком на 2 года». Через три месяца он был помещен в Таганскую тюрьму, но по просьбе дочери Наталии 16 января 1922 года тяжело заболевший святитель был освобожден. На свободе он пробыл недолго — через три месяца судебная коллегия ГПУ приговорила его к ссылке в Архангельскую область. Лишенный кафедры и томившийся в суровом северном краю, он продолжал молиться о своих многочисленных духовных чадах, наставлял их в письмах даже тогда, когда его собственные испытания и скорби казались неодолимыми.
Проведя около года в архангельской ссылке, митрополит Серафим вернулся в Москву. В связи с пребыванием Святейшего Патриарха Тихона под арестом и временным захватом обновленцами высшего церковного управления Москва переживала период внутрицерковной смуты. Владыка Серафим временно отошел от активной церковной деятельности, поддерживая молитвенно-евхаристическое общение с духовенством и братией Свято-Данилова монастыря.
Однако 16 апреля 1924 года он вновь был арестован по указанию ГПУ, вменявшего ему в вину организацию прославления преподобного Серафима Саровского в 1903 году. Следствие по делу святителя Серафима, оказавшегося в Бутырской тюрьме, продолжалось уже около месяца, когда в мае 1924 года Святейший Патриарх Тихон подал в ОГПУ ходатайство об освобождении 68-летнего митрополита. Проигнорированное сначала, это ходатайство через два месяца все же способствовало освобождению святителя, но по требованию властей ему пришлось покинуть Москву.
Отвергнутый настоятельницей Серафимо-Дивеевской обители, близ которой он надеялся найти свой последний покой (эту надежду он питал 30 лет со дня смерти супруги), он был принят вместе с дочерью Наталией (в монашестве – Серафимой) игуменией Арсенией (Добронравовой) в Воскресенский Феодоровский монастырь в 10 верстах от города Шуи. Несколько лет эта обитель была тихим пристанищем для 70-летнего святителя, почти 10 лет шедшего тернистым путем исповедничества.
Это были годы его глубоких раздумий о судьбах Церкви в России и о путях его собственного служения в эпоху безвременья. На том роковом рубеже митрополит Серафим пришел к убеждению, что Православная Церковь должна открыто осуществлять свое служение России, даже лишившись покровительства православных государей. В конце 1927 года, трогательно простившись с сестрами Воскресенского Феодоровского монастыря, владыка Серафим навсегда покинул давшую ему гостеприимное прибежище обитель, с тем, чтобы принять участие в деятельности Временного Патриаршего Священного Синода.
Поддержка столь авторитетного, известного своей твердостью иерарха, каким являлся святитель Серафим, была чрезвычайно важна для митрополита Сергия, которого в то время его противники из числа православных архиереев все чаще упрекали за недопустимые, с их точки зрения, уступки государственной власти. И весьма показательно, что владыка Серафим был назначен постановлением заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия и Временного Патриаршего Святейшего Синода от 8 марта 1928 года в Ленинградскую епархию, где громче всех звучали упреки в адрес митрополита Сергия за уступки новой власти.
Митрополит Серафим был хорошо известен среди православных христиан бывшей российской столицы не только потому, что в его родном городе прошла яркая, светская половина его 72-летней жизни, но также потому, что после отъезда из Санкт-Петербурга в 1891 году и принятия священнического сана он все последующие годы регулярно посещал свой родной город и участвовал в его церковной жизни.
После прибытия в епархию митрополит Серафим разместился в бывших игуменских покоях Воскресенского Новодевичьего монастыря, где также расположился образованный в ноябре 1927 года Ленинградский епархиальный совет, председателем которого в 1928 году был назначен сохранявший верность митрополиту Сергию епископ Петергофский Николай (Ярушевич). Первую в новой епархии Божественную литургию владыка Серафим совершил в дорогом его сердцу Спасо-Преображенском соборе, который он часто посещал, будучи гвардейским офицером и в котором 8 апреля 1879 года состоялось его венчание с супругой.
В условиях жестокого и всестороннего стеснения церковной жизни государственными властями владыка Серафим положил в основу своего архипастырского служения благоговейное совершение воскресных и праздничных богослужений и произнесение проповедей в городских и пригородных храмах. Он служил каждое воскресение. После службы вдохновенно проповедовал. К разрешению одной из важнейших задач своего епархиального служения – преодолению «иосифлянского» раскола святитель Серафим приступал постепенно, разъясняя в своих проповедях опасность этого разделения для канонического единства гонимой Русской Православной Церкви и вступая в переговоры с некоторыми ведущими представителями «иосифлянского» духовенства.
Ощущая все возрастающую поддержку большей части православных христиан города и сознавая необходимость действовать в рамках советского законодательства, владыка Серафим призвал своих пасомых мирян вступать в «двадцатки» «иосифлянских» храмов и, добиваясь там численного большинства, замещать «иосифлянский» причт священнослужителями, находящимися в каноническом общении с митрополитом Сергием.
Святитель хорошо сознавал, что его успехи в восстановлении церковного мира среди епархиального духовенства и мирян будут чреваты для него неизбежным столкновением с безбожным коммунистическим государством, тем более что репрессии против Церкви во всей стране в конце 1920-х годов значительно усилились. И все же на протяжении всего своего пребывания в Ленинградской епархии мужественно преодолевая всевозможные препятствия и угрозы от государственных органов и смиренно терпя хулу и клевету, распространявшуюся из среды сторонников митрополита Иосифа, святитель Серафим последовательно стремился сохранить духовное и каноническое единство церковной жизни во вверенной ему митрополитом Сергием епархии. Результатом деятельности владыки Серафима по преодолению «иосифлянского» раскола в Ленинградской епархии явился тот факт, что в 1933 году в епархии оставалось лишь два официально зарегистрированных «иосифлянских» приходских храма.
28 декабря 1929 года в ленинградской тюремной больнице скончался от тифа Соловецкий узник, один из выдающихся церковных иерархов XX века – архиепископ Верейский Иларион (Троицкий), викарий Московской епархии. Его тело в грубо сколоченном гробу было выдано его родственникам. Взявший на себя организацию отпевания и погребения святителя Илариона, митрополит Серафим увидел в гробу до крайности изможденного старика, в которого превратился после шести лет заключения 43-летний архиепископ Иларион, прежде столь напоминавший своей благородной внешностью владыку Серафима в начале его архиерейского служения.
Тело архиепископа Илариона было переложено в новый гроб. Облачив святителя Илариона в собственные белые архиерейские ризы и возложив на его главу свою митру, митрополит Серафим вместе с другими шестью архиереями совершил торжественное отпевание исповедника, а затем его погребение на кладбище Новодевичьего монастыря, рядом со своей резиденцией. Отдавая свое архиерейское облачение почившему архиепископу Илариону, святитель как бы предвидел, что ему самому не уготовано погребение по церковному чину и что после мученической кончины, без облачения в архиерейские ризы, он будет брошен в братскую могилу вместе со многими безвестными жертвами палачей богоборческого государства.
Ко времени назначения митрополита Серафима на Ленинградскую кафедру в Александро-Невской лавре был избран новый духовник – иеросхимонах Серафим (Муравьев) (обычно называемый старцем Серафимом Вырицким). Тесная дружба связывала отца Серафима с митрополитом Серафимом. В это время владыка, подобно многим, избрал себе руководителем лаврского духовника. «Общий для обоих небесный покровитель – Серафим Саровский и саровские торжества 1903 года, старец Варнава (духовник о. Серафима) и Гефсиманский скит, в котором в 1898 году владыка Серафим принял иночество, святой праведный Иоанн Кронштадский, бывший митрополиту духовным отцом… - все эти события и образы оособо сближали двух мудрых пастырей. В течение двух лет иеросхимонах Серафим и владыка Серафим взаимно исповедовались и окормляли друг друга.
В 1933 году, отдав все силы Ленинградской епархии, 77-летний святитель Серафим приближался к концу своего архипастырского служения. Телесные немощи владыки Серафима и все возраставшая ненависть к нему государственных властей в Ленинграде, делавшая весьма вероятным его скорый арест, побудили митрополита Сергия и Временный Патриарший Священный Синод принять 14 октября 1933 года указ об увольнении митрополита Серафима на покой.
Промысл Божий вновь даровал верному служителю святой Матери-Церкви несколько лет покоя, с тем чтобы он смог подготовиться к своему последнему служению – мученической смерти за Христа. После возвращения в Москву в 1934 году владыка нашел свое последнее пристанище в двух комнатах загородной дачи, находившейся близ станции Удельная Казанской железной дороги. Здесь, в деревенской тиши, в обстановке духовных размышлений над богословскими и аскетическими сочинениями, в молитвенных бдениях перед дорогими для него иконами, владыка Серафим имел счастливую возможность подвести жизненные итоги и приготовить себя к встрече с Христом Спасителем.
Его Божественный Лик святитель Серафим созерцал на большой иконе Спасителя, облаченного в белый хитон. Икона эта была написана им самим. В настоящее время этот образ находится в храме пророка Божия Илии во 2-м Обыденском переулке в Москве.
Как и в отношении многих других новомучеников Русской Православной Церкви, последнюю черту в земном бытии святителя Серафима кроваво прочертил 1937 год, ознаменовавший начало пятилетнего периода массового уничтожения православных христиан, ни с чем не сравнимого в мировой христианской истории. Однако и в этой череде многих десятков тысяч мученических смертей кончина владыки Серафима оказалась исполненной особого подвижнического величия и достоинства.
Арестованный сотрудниками НКВД в ноябре 1937 года, прикованный к постели, 82-летний святитель был вынесен из дома на носилках и доставлен в Таганскую тюрьму в машине «скорой помощи» из-за невозможности перевезти его в арестантской машине. Страшная гибель владыки была уже предрешена, но сатанинский дух, распалявший палачей, толкал их к тому, чтобы перед кончиной принудить православных христиан отречься если не от Христа, то от своего христианского нравственного достоинства, и признать самые немыслимые обвинения, которые изощренно навязывали им истязатели на следствии.
Несколько недель физически немощный, умирающий старец с величием христианского первомученика противостоял новым гонителям Церкви, но не признал ни одного из предъявленных ему обвинений. 7 декабря 1937 года «тройка» НКВД по Московской области, уже вынесшая в тот день несколько десятков смертных приговоров, приняла решение о расстреле митрополита Серафима. В деревне Бутово, находившейся недалеко от Москвы, расстреливали в день около 200 приговоренных страдальцев. Обнесенная глухим забором дубовая роща должна была стать безымянным кладбищем для многих тысяч жертв коммунистического террора. 11 декабря 1937 года священномученик митрополит Серафим расстрелян на полигоне в Бутово под Москвой.