В один из приездов в Почаевскую Лавру я стал свидетелем удивительного чуда, когда на моих глазах исцелилась женщина, которая полтора десятка лет не могла ходить, так как у нее были скрючены ноги. Потом она рассказала мне подробно о своей жизни. Думаю, что в наши дни ее история очень поучительна и полезна для многих людей. Она уже отошла ко Господу и, конечно, пребывает в Царстве Небесном. Поэтому можно рассказать о ней для пользы духовной.
Родилась она на Украине, и уже с детства обнаружился у нее чудесный голос. На Украине вообще много голосистых девиц, но у нее был от природы особенный, великолепно поставленный голос. Стала она медсестрой, работала в больнице. Когда началась революция и гражданская война, мобилизовали ее в Красную армию, и была она на фронте сестрой милосердия. Очень любили ее бойцы за веселый нрав, за жалость к раненым. Многих раненых она вытащила с поля боя, многим спасла жизнь.
Однажды прибыл в их часть Климент Ворошилов и стал выяснять, кто достоин высокой награды – ордена Боевого Красного Знамени. Тогда он был только что учрежден. Все командиры и бойцы единодушно назвали медсестру Ясю, как самую достойную этой награды среди них. Родители дали ей польское имя Ядвига, но она была крещена в православном храме с другим именем. Ворошилов представил ее к ордену, так что она стала едва ли не первой женщиной в Советской России, удостоенной такой награды.
На фронтах гражданской войны встретила она и своего будущего мужа – военного врача. После войны она окончила медицинский институт и стала дипломированным врачом. Работала по специальности, но не забывала и дара своего – голоса. Часто выступала с концертами, с классическим репертуаром, пела также романсы и народные песни.
Родилась в семье дочь, которая унаследовала материнский голос и после школы поступила в Московскую консерваторию по вокалу. Жили в семье дружно и счастливо. В детстве Яся ходила в церковь, причащалась, но потом стала убежденной атеисткой, насмехалась над верой и удивлялась, как это можно быть таким темным и верить в какого-то Бога.
Весной 1941 года был юбилей ее врачебной работы, и по этому случаю решили устроить чествование. Как раз приехала из Москвы дочь, и они подготовили концерт дуэтом. По всему городу расклеили афиши с их фотографиями и объявлением о том, что состоится концерт в честь юбилея такой-то, и она будет выступать с дочерью. Конечно, весь цвет города собирался на этот концерт, а после него предполагалось устроить банкет. Концерт должен был состояться в Великую Пятницу на Страстной неделе.
И вот за два дня до концерта остановилась она у тумбы с афишей о выступлении. Подошла пожилая женщина, вгляделась в нее и спросила:
– Так это твоя фотография на афише?
– Моя и моей дочери,– с гордостью ответила Ядвига.
– А знаешь ли, что послезавтра, в день концерта, Страстная Пятница, идет Страстная Седмица, великие дни?
– Ну и что? Глупости все это. У нас великие дни, когда много денег.
Тогда старица перекрестилась и сказала грустно:
– Большую скорбь понесешь, вспомнишь мои слова.
Господь послал ей тогда человека для вразумления, но она только посмеялась и дома, как шутку, рассказала своим близким об этом разговоре. Но в эту ночь у нее был удивительный сон. Приснился ей Сам Христос и сказал:
– Я послал тебе старицу, но ты не послушала Меня. Если не вразумишься, то большой крест понесешь, великие скорби тебя ожидают. И вот тебе знак для утверждения подлинности того, что тебе сказано: 22 июня начнется война. Еще поручаю тебе подойти к священнику вашего городского храма и передать то, что Я скажу тебе. Сейчас там заканчивается ремонт. Скажи настоятелю, что храм не будет освящен. Человек, который руководил работами, произнес страшные, хульные слова; поэтому в храме не могут совершаться богослужения: его закроют, а на месте этом будет завод.
Проснулась она утром, что-то тревожно, сон не выходит из головы. Рассказала домашним, те посмеялись; рассмеялась и она вместе с ними, какие, мол, только глупости не приснятся. Но что-то оставалось в сердце, так что Ядвига не смогла ослушаться указания и решила: передам священнику о своем сне, пусть сам думает.
Разыскала указанный храм – действительно, он стоял в лесах. Попросила позвать священника, тот вышел. Она рассказала ему о своем сне. Священник выслушал, но, узнав, что рассказчица – неверующая, только и сказал:
– Я думал, что вы умная женщина.
Ядвига успокоилась, потому что исполнила поручение, и реакция священника утвердила ее в том, что это всё чепуха. На следующий день состоялся концерт; успех был полным – овации, цветы. После концерта устроили банкет, все выпили, развеселились, начали рассказывать анекдоты. Тут и Ядвига выступила:
– Хотите, расскажу вам вместо анекдота свой сон?
– Конечно, – единодушно воскликнули сидевшие за столами.
И она рассказала о 22 июня, о церкви. Все посмеялись, зааплодировали и признали эту историю «самой веселой». Потом обсуждали: с кем воевать? С Германией только что заключили пакт о ненападении. Пошутили, что японцев мы расколошматим, англичан тоже, так что воевать не с кем. Концерт был в апреле, а через два месяца грянула война.
Тогда она забыла об этом сне. Ее с мужем призвали в армию, были они начальниками госпиталей и всю войну прошли, так и не увидевшись друг с другом. Ядвига дослужилась до звания майора медицинской службы, муж стал полковником. Встретились они в Австрии уже после Победы. Получили разрешение вывезти многие ценные вещи из трофейного имущества. Набрали мебели, посуды, достали рояль, получили целый вагон и отправили все это добро в родной город. По приезде домой обставили квартиру и думали, что теперь заживут по-настоящему. Но всё случилось иначе.
Спустя несколько дней Ядвига получила повестку из НКВД. Пошла с недоумением: в чем дело, ведь всю войну прошла, столько жизней спасла, имела ордена и другие боевые награды. Когда пришла в указанный кабинет, ей задали вопрос:
– Вы помните банкет по случаю вашего юбилея?
– Помню.
– Тогда ответьте, откуда вы узнали, что война начнется 22 июня? Нам многие засвидетельствовали, что вы назвали этот срок.
Рассказала она следователю о своем сне, что это всё шутка, не знает, как вышло. Однако тот не верил, продолжал требовать, чтобы она указала, от кого узнала дату начала войны, с кем была связана и т.д. и т.п.
– Так кто же сообщил вам о дате начала войны? – снова и снова спрашивал следователь.
– Мне во сне Спаситель сказал,– отвечала Ядвига.
– Ах, Спаситель! Тогда подпишите протокол допроса!
Ядвига думала, что на этом все закончилось. Каково же было ее изумление, когда на суде обвинитель, расписав ее подвиги как героя гражданской и Великой Отечественной войн, награжденной столькими правительственными наградами, вдруг закончил речь такими словами:
– Но мы потеряли бдительность, эта заслуженная женщина оказалась иностранной шпионкой, поэтому она лишается всех наград, и мы требуем ей 25 лет заключения в лагере.
Это был шок! Не оставалось никакой надежды выйти оттуда живой. Для нее это было полным крушением жизни. Невозможно передать всю обиду, которую она испытала: перенесла столько мук и лишений, отдавала все силы для спасения раненых и больных воинов с первого до последнего дня войны – и вот осудили невинно.
Прощаясь с мужем, она сказала ему, что он свободен и может жениться на другой женщине. Но самым жестоким ударом для нее было поведение дочери, которая отказалась от матери ради своей артистической карьеры и будущего. Когда Ядвигу взяли конвоиры и повели уже с вещами к машине, чтобы увезти в тюрьму, что-то случилось с ней, какая-то сила согнула ее, и Ядвига опустилась на колени. С этого момента до самого исцеления в Почаеве ноги ее были скрючены и не могли разгибаться.
Тем не менее, ее отправили в лагерь, где она провела 11 лет. В эти годы она обратилась к Богу, молилась, просила простить ее, многое осознала в жизни. В лагере Ядвига занималась рукоделием: вязала, кроила, шила.
После смерти Сталина начался пересмотр дел. Многих стали выпускать из лагерей, но у Ядвиги была безнадежная статья, с которой из лагеря до срока не выходили. И всё же она продолжала со слезами молить Господа и Матерь Божию о прощении и освобождении. И тогда во второй раз в жизни явился ей во сне Спаситель, Сказавший:
– Пиши прошение тому, кто тебя наградил, – и освободишься. А когда выйдешь, отправляйся на своих ногах в Иерусалим, – они у тебя выпрямятся.
Ядвига написала письмо Ворошилову (он представлял ее к первой награде), который был тогда председателем Президиума Верховного Совета страны. Письмо дошло до адресата и вскоре пришло указание о ее освобождении, о возвращении всех прежних наград и реабилитации. Выйдя из лагеря, Ядвига встретилась с мужем – он к тому времени был женат на другой женщине, поэтому места для нее в доме не было. Муж спросил у нее:
– Почему ты не ампутировала ноги, тогда бы могла на костылях или с протезами ходить?
Но Ядвига знала уже иной путь и потому ответила:
– Кто отнял, Тот и даст исцеление!
Но куда ей было теперь идти? Домой путь закрыт. Тогда она стала странствовать по монастырям и храмам всей России. Нашлись добрые люди, возили ее на коляске, ухаживали, давали милостыню. Объездила Ядвига почти все доступные для посещения святые места России, все монастыри нашей земли; ее везде уже знали и принимали, молились и просили об исцелении. И вот однажды приехала она в Киев к торжеству переноса мощей святой великомученицы Варвары во Владимирский собор. Она не могла приложиться к мощам и только со слезами смотрела на торжество. И вдруг подошел к ней худой-худой маленький старичок без рук и сказал:
– Матрона, тебя ждет большая радость в Почаеве.
Ее крестили с этим именем, но никто даже из самых близких не знал его. Подошедший к ней – это был замечательный старец, епископ Николай. Ему отрубили руки в застенках НКВД, чтобы он не мог служить. Тогда ему было уже более ста лет. Это был прозорливец и великий угодник Божий.
2 августа 1957 года Матрона отправилась в Почаев, чтобы попасть на день памяти Почаевской иконы Божией Матери – главного праздника обители (5 августа). Автобусы из Киева были переполнены, так что невозможно было влезть; но ее, как калеку, все же посадили вместе с коляской добрые люди. Когда в день праздника народ прикладывался к иконе, Матрона хотела подползти к ней, но ее едва не задавили; по счастью, кто-то вытащил ее из давки.
Всю ночь провела она в храме, и когда должны были спустить на лентах Почаевскую икону, чтобы приложились служащие архиереи, священники и монахи, Матрона взмолилась:
– Матерь Божия, пошли людей, чтобы меня подняли к иконе.
В это время кто-то закричал:
– Сияние в алтаре!!! В
храме начался шум и возбуждение. Братия Лавры знала, что такое сияние было знаком какого-то чудесного события. Так бывало, когда совершались чудесные исцеления от Почаевской иконы. Из алтаря вышли служащие, чтобы посмотреть, что происходит у иконы. Увидев болящую, они подошли к ней, подняли под руки и понесли к чудотворной иконе. Матрона приложилась к ней и помолилась такими словами:
– Матерь Божия, дай мне встать на свои ноги!
И ноги ее с хрустом выпрямились! Парализация прошла, и Матрона снова облобызала чудотворный образ.
Я сам был свидетелем этого великого чуда. А рядом с иконой в этот момент стоял преподобный Кукша, который имел послушание стоять у иконы, когда к ней прикладывались братия и паломники. Еще до исцеления Матрона дала обет: «Если встану на ноги, не буду никогда ездить на транспорте, а только пешком ходить по святым местам». Она исполнила свой обет, до кончины помня обращенные к ней слова Самого Господа – «ходить своими ногами в Иерусалим», т.е. к святыням нашей земли. Потом я много раз ездил в Почаев, однако Матрону там не встречал. Но однажды архимандрит Сильвестр сказал: «Отец Василий, твоя Матрона отошла ко Господу…»
Протоиерей Василий Швец
Родилась она на Украине, и уже с детства обнаружился у нее чудесный голос. На Украине вообще много голосистых девиц, но у нее был от природы особенный, великолепно поставленный голос. Стала она медсестрой, работала в больнице. Когда началась революция и гражданская война, мобилизовали ее в Красную армию, и была она на фронте сестрой милосердия. Очень любили ее бойцы за веселый нрав, за жалость к раненым. Многих раненых она вытащила с поля боя, многим спасла жизнь.
Однажды прибыл в их часть Климент Ворошилов и стал выяснять, кто достоин высокой награды – ордена Боевого Красного Знамени. Тогда он был только что учрежден. Все командиры и бойцы единодушно назвали медсестру Ясю, как самую достойную этой награды среди них. Родители дали ей польское имя Ядвига, но она была крещена в православном храме с другим именем. Ворошилов представил ее к ордену, так что она стала едва ли не первой женщиной в Советской России, удостоенной такой награды.
На фронтах гражданской войны встретила она и своего будущего мужа – военного врача. После войны она окончила медицинский институт и стала дипломированным врачом. Работала по специальности, но не забывала и дара своего – голоса. Часто выступала с концертами, с классическим репертуаром, пела также романсы и народные песни.
Родилась в семье дочь, которая унаследовала материнский голос и после школы поступила в Московскую консерваторию по вокалу. Жили в семье дружно и счастливо. В детстве Яся ходила в церковь, причащалась, но потом стала убежденной атеисткой, насмехалась над верой и удивлялась, как это можно быть таким темным и верить в какого-то Бога.
Весной 1941 года был юбилей ее врачебной работы, и по этому случаю решили устроить чествование. Как раз приехала из Москвы дочь, и они подготовили концерт дуэтом. По всему городу расклеили афиши с их фотографиями и объявлением о том, что состоится концерт в честь юбилея такой-то, и она будет выступать с дочерью. Конечно, весь цвет города собирался на этот концерт, а после него предполагалось устроить банкет. Концерт должен был состояться в Великую Пятницу на Страстной неделе.
И вот за два дня до концерта остановилась она у тумбы с афишей о выступлении. Подошла пожилая женщина, вгляделась в нее и спросила:
– Так это твоя фотография на афише?
– Моя и моей дочери,– с гордостью ответила Ядвига.
– А знаешь ли, что послезавтра, в день концерта, Страстная Пятница, идет Страстная Седмица, великие дни?
– Ну и что? Глупости все это. У нас великие дни, когда много денег.
Тогда старица перекрестилась и сказала грустно:
– Большую скорбь понесешь, вспомнишь мои слова.
Господь послал ей тогда человека для вразумления, но она только посмеялась и дома, как шутку, рассказала своим близким об этом разговоре. Но в эту ночь у нее был удивительный сон. Приснился ей Сам Христос и сказал:
– Я послал тебе старицу, но ты не послушала Меня. Если не вразумишься, то большой крест понесешь, великие скорби тебя ожидают. И вот тебе знак для утверждения подлинности того, что тебе сказано: 22 июня начнется война. Еще поручаю тебе подойти к священнику вашего городского храма и передать то, что Я скажу тебе. Сейчас там заканчивается ремонт. Скажи настоятелю, что храм не будет освящен. Человек, который руководил работами, произнес страшные, хульные слова; поэтому в храме не могут совершаться богослужения: его закроют, а на месте этом будет завод.
Проснулась она утром, что-то тревожно, сон не выходит из головы. Рассказала домашним, те посмеялись; рассмеялась и она вместе с ними, какие, мол, только глупости не приснятся. Но что-то оставалось в сердце, так что Ядвига не смогла ослушаться указания и решила: передам священнику о своем сне, пусть сам думает.
Разыскала указанный храм – действительно, он стоял в лесах. Попросила позвать священника, тот вышел. Она рассказала ему о своем сне. Священник выслушал, но, узнав, что рассказчица – неверующая, только и сказал:
– Я думал, что вы умная женщина.
Ядвига успокоилась, потому что исполнила поручение, и реакция священника утвердила ее в том, что это всё чепуха. На следующий день состоялся концерт; успех был полным – овации, цветы. После концерта устроили банкет, все выпили, развеселились, начали рассказывать анекдоты. Тут и Ядвига выступила:
– Хотите, расскажу вам вместо анекдота свой сон?
– Конечно, – единодушно воскликнули сидевшие за столами.
И она рассказала о 22 июня, о церкви. Все посмеялись, зааплодировали и признали эту историю «самой веселой». Потом обсуждали: с кем воевать? С Германией только что заключили пакт о ненападении. Пошутили, что японцев мы расколошматим, англичан тоже, так что воевать не с кем. Концерт был в апреле, а через два месяца грянула война.
Тогда она забыла об этом сне. Ее с мужем призвали в армию, были они начальниками госпиталей и всю войну прошли, так и не увидевшись друг с другом. Ядвига дослужилась до звания майора медицинской службы, муж стал полковником. Встретились они в Австрии уже после Победы. Получили разрешение вывезти многие ценные вещи из трофейного имущества. Набрали мебели, посуды, достали рояль, получили целый вагон и отправили все это добро в родной город. По приезде домой обставили квартиру и думали, что теперь заживут по-настоящему. Но всё случилось иначе.
Спустя несколько дней Ядвига получила повестку из НКВД. Пошла с недоумением: в чем дело, ведь всю войну прошла, столько жизней спасла, имела ордена и другие боевые награды. Когда пришла в указанный кабинет, ей задали вопрос:
– Вы помните банкет по случаю вашего юбилея?
– Помню.
– Тогда ответьте, откуда вы узнали, что война начнется 22 июня? Нам многие засвидетельствовали, что вы назвали этот срок.
Рассказала она следователю о своем сне, что это всё шутка, не знает, как вышло. Однако тот не верил, продолжал требовать, чтобы она указала, от кого узнала дату начала войны, с кем была связана и т.д. и т.п.
– Так кто же сообщил вам о дате начала войны? – снова и снова спрашивал следователь.
– Мне во сне Спаситель сказал,– отвечала Ядвига.
– Ах, Спаситель! Тогда подпишите протокол допроса!
Ядвига думала, что на этом все закончилось. Каково же было ее изумление, когда на суде обвинитель, расписав ее подвиги как героя гражданской и Великой Отечественной войн, награжденной столькими правительственными наградами, вдруг закончил речь такими словами:
– Но мы потеряли бдительность, эта заслуженная женщина оказалась иностранной шпионкой, поэтому она лишается всех наград, и мы требуем ей 25 лет заключения в лагере.
Это был шок! Не оставалось никакой надежды выйти оттуда живой. Для нее это было полным крушением жизни. Невозможно передать всю обиду, которую она испытала: перенесла столько мук и лишений, отдавала все силы для спасения раненых и больных воинов с первого до последнего дня войны – и вот осудили невинно.
Прощаясь с мужем, она сказала ему, что он свободен и может жениться на другой женщине. Но самым жестоким ударом для нее было поведение дочери, которая отказалась от матери ради своей артистической карьеры и будущего. Когда Ядвигу взяли конвоиры и повели уже с вещами к машине, чтобы увезти в тюрьму, что-то случилось с ней, какая-то сила согнула ее, и Ядвига опустилась на колени. С этого момента до самого исцеления в Почаеве ноги ее были скрючены и не могли разгибаться.
Тем не менее, ее отправили в лагерь, где она провела 11 лет. В эти годы она обратилась к Богу, молилась, просила простить ее, многое осознала в жизни. В лагере Ядвига занималась рукоделием: вязала, кроила, шила.
После смерти Сталина начался пересмотр дел. Многих стали выпускать из лагерей, но у Ядвиги была безнадежная статья, с которой из лагеря до срока не выходили. И всё же она продолжала со слезами молить Господа и Матерь Божию о прощении и освобождении. И тогда во второй раз в жизни явился ей во сне Спаситель, Сказавший:
– Пиши прошение тому, кто тебя наградил, – и освободишься. А когда выйдешь, отправляйся на своих ногах в Иерусалим, – они у тебя выпрямятся.
Ядвига написала письмо Ворошилову (он представлял ее к первой награде), который был тогда председателем Президиума Верховного Совета страны. Письмо дошло до адресата и вскоре пришло указание о ее освобождении, о возвращении всех прежних наград и реабилитации. Выйдя из лагеря, Ядвига встретилась с мужем – он к тому времени был женат на другой женщине, поэтому места для нее в доме не было. Муж спросил у нее:
– Почему ты не ампутировала ноги, тогда бы могла на костылях или с протезами ходить?
Но Ядвига знала уже иной путь и потому ответила:
– Кто отнял, Тот и даст исцеление!
Но куда ей было теперь идти? Домой путь закрыт. Тогда она стала странствовать по монастырям и храмам всей России. Нашлись добрые люди, возили ее на коляске, ухаживали, давали милостыню. Объездила Ядвига почти все доступные для посещения святые места России, все монастыри нашей земли; ее везде уже знали и принимали, молились и просили об исцелении. И вот однажды приехала она в Киев к торжеству переноса мощей святой великомученицы Варвары во Владимирский собор. Она не могла приложиться к мощам и только со слезами смотрела на торжество. И вдруг подошел к ней худой-худой маленький старичок без рук и сказал:
– Матрона, тебя ждет большая радость в Почаеве.
Ее крестили с этим именем, но никто даже из самых близких не знал его. Подошедший к ней – это был замечательный старец, епископ Николай. Ему отрубили руки в застенках НКВД, чтобы он не мог служить. Тогда ему было уже более ста лет. Это был прозорливец и великий угодник Божий.
2 августа 1957 года Матрона отправилась в Почаев, чтобы попасть на день памяти Почаевской иконы Божией Матери – главного праздника обители (5 августа). Автобусы из Киева были переполнены, так что невозможно было влезть; но ее, как калеку, все же посадили вместе с коляской добрые люди. Когда в день праздника народ прикладывался к иконе, Матрона хотела подползти к ней, но ее едва не задавили; по счастью, кто-то вытащил ее из давки.
Всю ночь провела она в храме, и когда должны были спустить на лентах Почаевскую икону, чтобы приложились служащие архиереи, священники и монахи, Матрона взмолилась:
– Матерь Божия, пошли людей, чтобы меня подняли к иконе.
В это время кто-то закричал:
– Сияние в алтаре!!! В
храме начался шум и возбуждение. Братия Лавры знала, что такое сияние было знаком какого-то чудесного события. Так бывало, когда совершались чудесные исцеления от Почаевской иконы. Из алтаря вышли служащие, чтобы посмотреть, что происходит у иконы. Увидев болящую, они подошли к ней, подняли под руки и понесли к чудотворной иконе. Матрона приложилась к ней и помолилась такими словами:
– Матерь Божия, дай мне встать на свои ноги!
И ноги ее с хрустом выпрямились! Парализация прошла, и Матрона снова облобызала чудотворный образ.
Я сам был свидетелем этого великого чуда. А рядом с иконой в этот момент стоял преподобный Кукша, который имел послушание стоять у иконы, когда к ней прикладывались братия и паломники. Еще до исцеления Матрона дала обет: «Если встану на ноги, не буду никогда ездить на транспорте, а только пешком ходить по святым местам». Она исполнила свой обет, до кончины помня обращенные к ней слова Самого Господа – «ходить своими ногами в Иерусалим», т.е. к святыням нашей земли. Потом я много раз ездил в Почаев, однако Матрону там не встречал. Но однажды архимандрит Сильвестр сказал: «Отец Василий, твоя Матрона отошла ко Господу…»
Протоиерей Василий Швец