Во время Великой Отечественной войны лошади были незаменимыми помощниками нашим бойцам. Возили раненых, боеприпасы, военные грузы, в распутицу тянули тяжелые артиллерийские орудия и полевые кухни. За сутки они могли преодолеть расстояние до ста километров, могли пройти даже там, где не пройдёт никакая техника, притом пройти тихо и незаметно. А их невероятное чутье не раз спасало людей от неминуемой гибели. Вот какую историю о своем отце, воевавшем с парой лошадей, рассказала Евдокия Ивановна Караульщикова, родом из Саратовской области:
— До войны жили мы в сельской местности. Мой отец Иван Григорьевич Благов очень любил лошадей и работал конюхом в совхозе имени Тельмана. На фронт его призвали 15 декабря 1942 года, когда ему был 41 год. Он прошел двухнедельные курсы военной подготовки, а потом ему дали двух лошадей, повозку и направили под Сталинград, где тогда шли самые ожесточенные бои.
Папа рассказывал нам, как перевозил на своих кобылках боеприпасы и раненых в госпиталь. Работы всегда было много, армия ежедневно несла огромные потери. Однако наши солдаты проявляли такую стойкость, такой массовый героизм, что встали насмерть на волжском берегу и заставили группировку немецких войск увязнуть в оборонительных боях, а потом окружили ее и завершили разгром. 2 февраля 1943 года враг капитулировал, 24 генерала и фельдмаршал Паулюс добровольно сдались в плен.
Эта победа под Сталинградом стала переломной в ходе войны. Следствием ее стало то, что весной 1943 года Турция отказалась от вторжения в СССР, Япония не начала запланированный сибирский поход, а Румыния, Италия и Венгрия стали искать возможности выхода из войны. Союзники Германии признали тот факт, что войну с русскими выиграть невозможно. Я часто вспоминаю слова знаменитого немецкого канцлера Бисмарка, который говорил: «Никогда не воюйте с русскими. Русские долго запрягают, но быстро едут».
По завершении битвы под Сталинградом, в апреле 1943 года нашему отцу дали 10-дневный отпуск. Мне было тогда 11 лет, и я хорошо запомнила тот радостный день, когда он приехал домой. Мы с мамой выбежали его встречать, а он крепко нас обнял и расцеловал. Мама поспешила растапливать печь в бане, принялась стирать его одежду. Сколько вшей в ней было! Чтобы их вывести, она выкопала в земле ямку, сложила в нее всю отцовскую одежду и присыпала землей. Через несколько дней мы её откопали, от вшей не осталось и следа.
После обеда мы с мамой принялись расспрашивать отца о войне. Он рассказывал нам, как наши войска шли в наступление, как переживали лютые морозы, теснясь в сырой землянке. При этом очень тревожился о пленных:
— Мы-то ладно, нас горячим чаем поили да сытным обедом кормили, а к ужину фронтовые сто грамм наливали. Ближе к ночи мы сбивались покучнее, прижимались друг к другу, как цыплята, укрывались шинелями и крепко засыпали. А вот немцам досталось! Их под конвоем вели по морозу в лохмотьях, некоторые шли по снегу босыми ногами. Жалко было на них смотреть…
Директор совхоза, узнав о приезде нашего отца, попросил женщин села напечь побольше хлеба да насушить из него сухарей, чтобы потом отправить их с отцом на фронт. В итоге получилось два больших мешка, набитых доверху.
После отпуска папу направили в Ленинград. Впоследствии он рассказывал, как по дороге попал в село Михайловское, в пушкинские места. Побывав в Доме-музее великого русского поэта, простой деревенский житель был искренне удивлен тому, как много там книг.
— Изба, как изба, убранство скромное, но все комнаты были забиты книгами, — вспоминал он позднее. После освобождения Ленинграда отец так и ехал на своих колхозных лошадках по дорогам войны — от Саратова до Берлина, где и встретил победу. — Когда дошли до Германии, я понял, почему немцы двинулись на нас войной, — рассказывал он уже в мирное время. – Там так мало земли, что они надстраивают вторые этажи к своим домам. Ребенок только народился, а родители уже думают, где его размещать. Тесновато у них, вот, может, поэтому и позарились они на необъятный русский простор.
+++
Когда отца забрали на фронт, маму назначили конюхом. Я помогала ей чистить конюшню, кормить лошадей. Однажды к нам домой пришел директор совхоза и сказал маме: «Раз твоя дочь не учится, пусть идет работать». И меня приняли на ферму помощницей телятницы. Дети работали наравне со взрослыми. Зимой мы трудились на ферме, летом – на полях, никаких каникул не было. Когда выпадала свободная минута, играли на улице, чаще всего в «войнушку»: прятались по кустам, сидели в засаде, стреляли из-за угла.
Помню, как мы боялись, заслышав свист снарядов. В 1942-1943 годах неподалеку от наших мест гремела Сталинградская битва. Вечерами мы залезали на крыши сараев и смотрели, не обстреливают ли город Энгельс, который располагался в 70-80 км от нашего села. Бывало, и голодали, собирали лебеду, ходили в лес за грибами и ягодами. Тогда народ выжил благодаря самоотверженному труду, знанию природы, практическим навыкам сельской жизни. И на первом месте всегда были доброта и взаимовыручка.
+++
Пройдя всю войну, наш отец даже ни разу не был ранен — 26 сентября 1945 года вернулся домой целым и невредимым — на тех же лошадях, на которых и уезжал на фронт. Только рядом с одной кобылицей семенил жеребенок, родившийся во время войны. Мама принялась расспрашивать: где ж ты был до осени? Ведь победу объявили еще в мае, и все односельчане-фронтовики уже дома.
— Когда мы возвращались домой и дошли до Польши, то всех, кто был с лошадьми, направили на сбор урожая, — объяснял отец.
— Сосед немецкие деньги жене привез, а ты какой-то ватман да тетрадки.
— Ватман и тетради я купил для дочери по совету лейтенанта Дульнева, своего друга и боевого товарища. А немецкие марки и у меня были, только я их все по дороге потратил на корм для своих лошадок. Вы-то дома войну пережили, а они Отечеству служили, вместе с людьми трудились для победы. Так что корма для них я не жалел.
Отец всегда восхищался лошадьми и утверждал, что они умнее и чувствительнее людей. Не раз они спасали ему жизнь. Когда в небе появлялся наш самолет, они смиренно продолжали свой путь, но стоило вдалеке показаться вражеской «птице», как они бежали прочь в кусты, припадали к земле, а отца прикрывали свои крупным телом. Невозможно понять, как они отличали наши самолеты от вражеских: то ли по звуку мотора, то ли по интуиции, но, едва заслышав вдалеке гул авиации, действовали всегда безошибочно и успевали найти укрытие.
Припоминаю еще одну историю, рассказанную отцом:
— Однажды мне поручили отвезти в штаб пожилого пленного немца. Едем мы с ним вдвоем, я молчу, и он молчит, друг друга все равно не понимаем. И жалко мне как-то стало старика, решил угостить его сигаретой. Только полез в карман, как он нажал на курок. В тот же миг моя лошадка дернула, прозвучал выстрел, и пуля, мне предназначенная, прошла мимо. Разозлился я тогда на него и поколотил со злости. А лошадку, спасительницу свою, обнял и поблагодарил.
Кстати сказать, на лошадях наш отец служил и в гражданскую войну. Вывозил трупы людей, погибших от чумы. Подумать страшно, сколько всего пережил он вместе со своими любимыми лошадками! Встречался с предательством и разочарованием, не раз видел смерть, но через все годы и испытания смог пронести ту доброту, честность и открытость, что были дарованы ему Богом от рождения.
Любовь к этим крупным, сильным, удивительным животным передалась мне от отца, а от меня — к сыну. Уже в зрелом возрасте он увлекся разведением породистых лошадей. Неоднократно его любимцы становились победителями разных конкурсов и соревнований, а 30 лучших коней были отобраны для почетной службы в Кремле в Президентском полку...
Рассказ записала Л.Денисова
— До войны жили мы в сельской местности. Мой отец Иван Григорьевич Благов очень любил лошадей и работал конюхом в совхозе имени Тельмана. На фронт его призвали 15 декабря 1942 года, когда ему был 41 год. Он прошел двухнедельные курсы военной подготовки, а потом ему дали двух лошадей, повозку и направили под Сталинград, где тогда шли самые ожесточенные бои.
Папа рассказывал нам, как перевозил на своих кобылках боеприпасы и раненых в госпиталь. Работы всегда было много, армия ежедневно несла огромные потери. Однако наши солдаты проявляли такую стойкость, такой массовый героизм, что встали насмерть на волжском берегу и заставили группировку немецких войск увязнуть в оборонительных боях, а потом окружили ее и завершили разгром. 2 февраля 1943 года враг капитулировал, 24 генерала и фельдмаршал Паулюс добровольно сдались в плен.
Эта победа под Сталинградом стала переломной в ходе войны. Следствием ее стало то, что весной 1943 года Турция отказалась от вторжения в СССР, Япония не начала запланированный сибирский поход, а Румыния, Италия и Венгрия стали искать возможности выхода из войны. Союзники Германии признали тот факт, что войну с русскими выиграть невозможно. Я часто вспоминаю слова знаменитого немецкого канцлера Бисмарка, который говорил: «Никогда не воюйте с русскими. Русские долго запрягают, но быстро едут».
По завершении битвы под Сталинградом, в апреле 1943 года нашему отцу дали 10-дневный отпуск. Мне было тогда 11 лет, и я хорошо запомнила тот радостный день, когда он приехал домой. Мы с мамой выбежали его встречать, а он крепко нас обнял и расцеловал. Мама поспешила растапливать печь в бане, принялась стирать его одежду. Сколько вшей в ней было! Чтобы их вывести, она выкопала в земле ямку, сложила в нее всю отцовскую одежду и присыпала землей. Через несколько дней мы её откопали, от вшей не осталось и следа.
После обеда мы с мамой принялись расспрашивать отца о войне. Он рассказывал нам, как наши войска шли в наступление, как переживали лютые морозы, теснясь в сырой землянке. При этом очень тревожился о пленных:
— Мы-то ладно, нас горячим чаем поили да сытным обедом кормили, а к ужину фронтовые сто грамм наливали. Ближе к ночи мы сбивались покучнее, прижимались друг к другу, как цыплята, укрывались шинелями и крепко засыпали. А вот немцам досталось! Их под конвоем вели по морозу в лохмотьях, некоторые шли по снегу босыми ногами. Жалко было на них смотреть…
Директор совхоза, узнав о приезде нашего отца, попросил женщин села напечь побольше хлеба да насушить из него сухарей, чтобы потом отправить их с отцом на фронт. В итоге получилось два больших мешка, набитых доверху.
После отпуска папу направили в Ленинград. Впоследствии он рассказывал, как по дороге попал в село Михайловское, в пушкинские места. Побывав в Доме-музее великого русского поэта, простой деревенский житель был искренне удивлен тому, как много там книг.
— Изба, как изба, убранство скромное, но все комнаты были забиты книгами, — вспоминал он позднее. После освобождения Ленинграда отец так и ехал на своих колхозных лошадках по дорогам войны — от Саратова до Берлина, где и встретил победу. — Когда дошли до Германии, я понял, почему немцы двинулись на нас войной, — рассказывал он уже в мирное время. – Там так мало земли, что они надстраивают вторые этажи к своим домам. Ребенок только народился, а родители уже думают, где его размещать. Тесновато у них, вот, может, поэтому и позарились они на необъятный русский простор.
+++
Когда отца забрали на фронт, маму назначили конюхом. Я помогала ей чистить конюшню, кормить лошадей. Однажды к нам домой пришел директор совхоза и сказал маме: «Раз твоя дочь не учится, пусть идет работать». И меня приняли на ферму помощницей телятницы. Дети работали наравне со взрослыми. Зимой мы трудились на ферме, летом – на полях, никаких каникул не было. Когда выпадала свободная минута, играли на улице, чаще всего в «войнушку»: прятались по кустам, сидели в засаде, стреляли из-за угла.
Помню, как мы боялись, заслышав свист снарядов. В 1942-1943 годах неподалеку от наших мест гремела Сталинградская битва. Вечерами мы залезали на крыши сараев и смотрели, не обстреливают ли город Энгельс, который располагался в 70-80 км от нашего села. Бывало, и голодали, собирали лебеду, ходили в лес за грибами и ягодами. Тогда народ выжил благодаря самоотверженному труду, знанию природы, практическим навыкам сельской жизни. И на первом месте всегда были доброта и взаимовыручка.
+++
Пройдя всю войну, наш отец даже ни разу не был ранен — 26 сентября 1945 года вернулся домой целым и невредимым — на тех же лошадях, на которых и уезжал на фронт. Только рядом с одной кобылицей семенил жеребенок, родившийся во время войны. Мама принялась расспрашивать: где ж ты был до осени? Ведь победу объявили еще в мае, и все односельчане-фронтовики уже дома.
— Когда мы возвращались домой и дошли до Польши, то всех, кто был с лошадьми, направили на сбор урожая, — объяснял отец.
— Сосед немецкие деньги жене привез, а ты какой-то ватман да тетрадки.
— Ватман и тетради я купил для дочери по совету лейтенанта Дульнева, своего друга и боевого товарища. А немецкие марки и у меня были, только я их все по дороге потратил на корм для своих лошадок. Вы-то дома войну пережили, а они Отечеству служили, вместе с людьми трудились для победы. Так что корма для них я не жалел.
Отец всегда восхищался лошадьми и утверждал, что они умнее и чувствительнее людей. Не раз они спасали ему жизнь. Когда в небе появлялся наш самолет, они смиренно продолжали свой путь, но стоило вдалеке показаться вражеской «птице», как они бежали прочь в кусты, припадали к земле, а отца прикрывали свои крупным телом. Невозможно понять, как они отличали наши самолеты от вражеских: то ли по звуку мотора, то ли по интуиции, но, едва заслышав вдалеке гул авиации, действовали всегда безошибочно и успевали найти укрытие.
Припоминаю еще одну историю, рассказанную отцом:
— Однажды мне поручили отвезти в штаб пожилого пленного немца. Едем мы с ним вдвоем, я молчу, и он молчит, друг друга все равно не понимаем. И жалко мне как-то стало старика, решил угостить его сигаретой. Только полез в карман, как он нажал на курок. В тот же миг моя лошадка дернула, прозвучал выстрел, и пуля, мне предназначенная, прошла мимо. Разозлился я тогда на него и поколотил со злости. А лошадку, спасительницу свою, обнял и поблагодарил.
Кстати сказать, на лошадях наш отец служил и в гражданскую войну. Вывозил трупы людей, погибших от чумы. Подумать страшно, сколько всего пережил он вместе со своими любимыми лошадками! Встречался с предательством и разочарованием, не раз видел смерть, но через все годы и испытания смог пронести ту доброту, честность и открытость, что были дарованы ему Богом от рождения.
Любовь к этим крупным, сильным, удивительным животным передалась мне от отца, а от меня — к сыну. Уже в зрелом возрасте он увлекся разведением породистых лошадей. Неоднократно его любимцы становились победителями разных конкурсов и соревнований, а 30 лучших коней были отобраны для почетной службы в Кремле в Президентском полку...
Рассказ записала Л.Денисова