15/28 октября – память священноисповедника Афанасия Сахарова. В истории Русского народа никогда не исчезали подвижники – люди высокой духовной жизни. Как путеводные звезды, они указывали всем остальным дорогу веры, надежды, любви. Одним из них был преосвященный Афанасий (Сахаров), епископ Ковровский (1887-1962), ныне прославленный Церковью как исповедник и песнописец.
Известный богослов, автор многих трудов и писем, составитель службы Всем святым, в земле Российской просиявшим, он провел в тюрьмах, лагерях и ссылках более 33 лет. Его жизнь может служить для нас ярким образцом стойкости в вере, благодушного терпения скорбей и твердого упования на Промысел Божий. Владыка Афанасий зримо показал нам, как из горнила земных страданий восходит человек на небеса….
ЖРЕБИЙ ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ
Святитель Афанасий (в миру – Сергей Григорьевич Сахаров) родился в селе Царевка на Тамбовщине. Отец его был делопроизводителем гимназии, а мать, благочестивая, почти неграмотная женщина по имени Матрона, происходила из крестьян. Когда родители выбирали имя сыну, отец написал на бумажках имена наиболее чтимых угодников Божиих и подал младенцу. Тот схватился ручкой за жребий преподобного Сергия Радонежского, в честь него и был назван.
Отец умер, когда сыну было всего два года, и детство его прошло с матерью. Всю жизнь он нежно любил ее, заботился о ней, писал письма, и она души не чаяла в своем единственном сыне. Ее заветным желанием было – видеть его в монашеском чине, поэтому с раннего детства она готовила его к этой стезе и сумела дать все, что нужно для достойного вхождения в жизнь.
С малых лет Сережа более всего любил молитву, охотно ходил в церковь и ничуть не тяготился долгими службами. Он рано предощутил свою особую будущность и дерзновенно говорил сверстникам, что станет архиереем. Сбылось! Он возрастал во Владимире – одном из самых красивых русских городов, знаменитом своими древними храмами и монастырями. В 9 лет поступил учиться в Шуйское духовное училище.
Кроме богословских наук, выучился там рукоделью, мог вышивать церковные облачения. Эти навыки очень пригодились во время ссылок, когда он сам изготовлял походный антиминс, церковные облачения и ризы для икон, чтобы совершать богослужения для заключенных.
В АНГЕЛЬСКИЙ ЧИН – С БЛАГОГОВЕНИЕМ
В училище он написал и свой первый литургический гимн – тропарь Смоленской иконе Божией Матери. С юности был глубоко осведомлен в вопросах церковной гимнографии, и она осталась одним из главных его увлечений на всю жизнь. Во время учебы во Владимирской семинарии, а затем в Московской духовной академии еще сильнее проявился его интерес к вопросам богословия, к текстам богослужебных пособий. На полях его личных книг можно найти множество примечаний, уточнений, разъяснений особо трудных слов.
В 1912 году, когда учился в академии, принял монашеский постриг с именем Афанасий, в честь Патриарха Цареградского. К ангельскому чину относился трепетно, с великим благоговением. Молодой ученый-богослов стал преподавать в родной Владимирской семинарии и сразу проявил себя как вдохновенный благовестник слова Божия.
Церковноначалие, видя его блестящие способности и горячее усердие, скоро ввело его в состав Епархиального совета. На него возложили ответственность за состояние проповеди на приходах, за беседы и чтения в Успенском кафедральном соборе. Ему было 30 лет, когда совершилась революция, и к власти пришли большевики. В ту пору часто собирались так называемые «епархиальные съезды», на которых поднимали голову люди, враждебно настроенные к вековым православным устоям Русской жизни. Нужно было дать им отпор.
В 1917 году в Троице-Сергиеву Лавру съехались представители всех мужских монастырей, и молодого иеромонаха Афанасия избрали членом исторического Поместного Собора Русской Церкви 1917-1918 годов, где он работал в отделе богослужебных вопросов. Там он написал знаменитую службу Всем святым, в земле Российской просиявшим, – замечательный памятник его любви к Церкви. Массовые репрессии тогда еще не начались, а он, будто предвидя их, уже вознес славу великого подвига мучеников за Христа.
БОРЬБА С ОБНОВЛЕНЦАМИ
Революция 1917 года пронеслась по России как смерч и пролила море христианской крови. Новая власть истребляла духовенство, разоряла храмы. В этом потоке бедствий народ видел исполнение грозных пророчеств о гибели Русского Царства и превращение его «в сброд иноверцев, стремящихся истребить друг друга» (по слову св. прав. Иоанна Кронштадтского, 14 мая 1907г.).
В 1919 году безбожные власти начали кощунственную кампанию по вскрытию гробниц и мощей святых угодников, массово оскверняли монастырские некрополи. Когда эта беда дошла до Владимира, духовенство города во главе с отцом Афанасием сорвали их планы. В древнем Успенском соборе они установили дежурство, и как только кощунники вошли в храм, отец Афанасий дал возглас: «Благословен Бог наш!» В ответ ему раздалось «Аминь», и начался молебен Владимирским угодникам. Входившие солдаты сразу переменили настрой: стали снимать шапки, истово креститься и ставить свечи. Так намерение безбожников обернулось Торжеством Православия.
Важнейшим событием в жизни владыки Афанасия стало поставление его во епископа Ковровского, викария Владимирской епархии 10 июля 1921 года. Его главной заботой стало теперь не гонение властей, не разруха и даже не закрытие храмов, а борьба против «обновленчества» – раскола внутри Церкви. Носители новых идей стремились реформировать и низложить Православную Церковь, причем семена этого зла были посеяны задолго до революции. Идеи отступления от основ веры постепенно проникали в стены духовных школ, религиозно-философских обществ и находили опору среди интеллигенции. Революционные власти умело использовали эту ситуацию для раскола Церкви.
Святитель Афанасий неустанно проповедовал и обличал иудин грех – отступничество от Церкви, доносы на пастырей и сдачу их в руки палачей. Он объяснял людям, что обновленцы не имеют права совершать Таинства, а захваченные ими храмы безблагодатны. Он заново освящал оскверненные церкви, увещевал отступников приносить покаяние и сурово обличал тех, кто не раскаялся. Запрещая пастве общаться с обновленцами, он просил также не питать к ним злобы…
Цитата в тему
«Судьбу народа определяют не богачи и политики, а Церковь. Если она стоит в истине, то Бог хранит народ. А если Церковь уклоняется от истины, то Бог предает народ врагам». Епископ Афанасий (Сахаров)
ДОЛГИЙ ПУТЬ ИСПОВЕДНИЧЕСТВА
При такой бурной деятельности скоро последовал первый арест. 30 марта 1922 года начался нескончаемо долгий путь страданий владыки Афанасия. 22 года он провел в тюрьмах (Владимирской, Таганской, Зырянской, Туруханской) и лагерях (Соловецком, Беломоро-Балтийском, Онежском, Мариинском, Темниковском). При этом положение заключенного он считал более легким, чем судьбу оставшихся на воле, а тюрьму называл «изолятором от обновленческой эпидемии».
Господь явно хранил Своего страдальца. На Соловках владыка заразился тифом, был при смерти, но чудом выжил. В 1937-1938 годах его готовили к немедленному расстрелу, но приговор был отменен. В начале Великой Отечественной войны его отправили в Онежские лагеря Архангельской области пешим этапом, причем вещи узники несли на себе. После тяжелой, голодной дороги владыка так ослабел, что снова готовился к смерти, но снова остался жив.
Онежские лагеря сменились ссылкой в Омской области. Чтобы хоть как-то пропитаться, он работал ночным сторожем на огородах, что-то присылали друзья и духовные чада. Зимой 1942 года его внезапно этапировали в Москву. Следствие длилось полгода. Допрашивали около 30 раз, обычно ночью по четыре часа, а однажды мучили 9 часов. Владыка оказался крепким орешком для чекистов.
Трижды следователю пришлось ходатайствовать о продлении срока следствия – он не мог выбить нужные признания. Владыка Афанасий мужественно стоял на страже веры. Его невозможно было запугать, он боялся только греха. Ни разу никого не выдал, не совершил самооговора, ни при каких обстоятельствах не терял веры в Бога и чувства великой к Нему благодарности.
Еле живой от пыток, сдерживая стоны, он часто говорил близким: «Давайте помолимся, похвалим Бога!» И первым запевал: «Хвалите имя Господне». И пение это его оживляло. Вновь пришедших узников он ободрял: «Не падай духом. Господь сподобил тебя, по Своей великой милости, немного за Него пострадать. Благодари за это!»
МОЛИТВА ОТ ГОЛОДА
Испытывая постоянные физические муки, владыка видел в том и большую духовную пользу – возможность проявить силу своей веры и тем самым поддержать сокамерников. Никто не слышал от него ни одной жалобы и не видел его праздным: то он работал над богословскими заметками, то украшал бисером бумажные иконки, то ухаживал за больными. И всюду неизменно хранил устав Церкви, не прерывал молитвенного правила и при самом скудном лагерном питании старался соблюдать пост.
Широко известна его молитва от голода, которая помогла ему выжить там, где другие умирали тысячами. Обращена она к пророку Илье:
«Во плоти Ангел, пророков основание, вторый предтеча пришествия Христова, Илие славный, от Ангела пищу приемый и вдовицу в годину глада напитавый, и нам, почитающим тя, благодатный питатель будь».
Однажды в Туруханске он попал в местную тюрьму, а была она сущим адом. Митрополит Казанский Кирилл (Смирнов) начал молиться за него и читал Евангелие. Неожиданно владыку Афанасия освободили, и Евангелие они дочитывали уже вдвоем. Позднее епископ Афанасий и сам советовал своим чадам в тяжелых жизненных обстоятельствах читать за скорбящих Евангелие, после каждой главы присоединяя короткую молитовку:
«Спаси, Господи, рабу Твою (имя) словесы Божественнаго Евангелия, чтомыми о спасении рабы Твоея, попали, Господи, терние всех ея согрешений, и да вселится в нее благодать Твоя, опаляющая, очищающая и освящающая всего человека, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь».
«Так рекомендуют опытные, говорил он, и я на себе испытал силу такого чтения. Испытайте и вы, читая о других, сущих в обстоянии». Годы исповедничества в лагерях были крайне тяжелы, но они стали для владыки не потерей, а приобретением. Его смиренная душа стяжала тот благодатный внутренний свет духа, которого так недостает миру. И со всех сторон к нему тянулись люди – измученные, исстрадавшиеся. Их встречал человек чистой души, наполненный непрестанной молитвой.
«ПОЮ БОГУ МОЕМУ»
Очевидцы свидетельствуют: владыка Афанасий даже в застенках преисполнялся какой-то удивительной энергии и находил душеполезные занятия. В период заключения он составил молебные пения «О сущих в скорбях и различных обстояниях», «О врагах, ненавидящих и обидящих нас», «О сущих в темницах и заточении», «Благодарение о получении милостыни», «О прекращении войн и о мире всего мира».
Смерть матери побудила его к горячим молитвам о ней и к написанию фундаментального труда «О поминовении усопших по Уставу Православной Церкви». А в августе 1941 года, в грозный для страны час, он составил «Молебное пение об Отечестве», исполненное глубокого покаяния и необычайной силы, обнимающее все стороны жизни людей, поднявшихся на борьбу с врагом. Поистине он пел Богу даже во вратах смерти!
9 ноября 1951 года кончился срок его лагерных мытарств. Но власти не отпустили больного, изможденного 64-летнего святителя на свободу, а принудительно поместили в дом инвалидов на станции Потьма в Мордовии. Режим там был еще хуже лагерного, и владыка окончательно подорвал свое здоровье.
Уже на склоне лет он писал: «За 33 года моего архиерейства в изгнании провел 76 месяцев. В узах и горьких работах – 254 месяца. На епархиальном служении – 33 месяца. На свободе не у дел – 32 месяца. Сверх срока в заключении – 3 года 4 месяца и 22 дня».
7 марта 1955 года его, наконец, освободили, и он поселился в п.Петушки Владимирской области. Его духовные дети вспоминают, как он был прост и внимателен в общении, как ценил самую малую услугу, как старался всех отблагодарить. Вел переписку со многими бывшими соузниками, переживал их скорби, молился за них. От разных людей получал до 800 писем в год, а к Рождеству и Пасхе посылал нуждающимся по 30-40 посылок.
ПИСЬМА И НАСТАВЛЕНИЯ
Жил скромно, не обращая внимания на внешность, не любил славу и честь. Учил творить добро тихо, незаметно, только во славу Божию, чтобы не лишиться будущей награды на небесах. Наставлял, что талант – это дар Божий, им нельзя гордиться.
Однажды на вопрос, как спастись, он ответил: «Самое главное – это вера. Без веры никакие самые лучшие дела не спасительны, потому что вера – фундамент всего. А второе – это покаяние. Третье – молитва, четвертое – добрые дела. И хуже всякого греха – отчаяние».
К покаянию владыка учил прибегать как можно чаще. Сразу, как только осознал человек свой грех, надо очищать душу покаянием. Многие по его молитвам получали скорую помощь. В трудных случаях он учил прибегать к тому святому, чье имя носишь: «Это наш первый заступник». Молитва его была такой сильной, что люди, молившиеся с ним, тоже отрешались от всего земного.
Однажды на богослужении они видели, как он ходил по воздуху, над полом храма, а из алтаря его плавно выносила какая-то волна. Прозорливость свою он скрывал, обнаруживая ее лишь в редких случаях для пользы ближних, чьи немощи нес так терпеливо. К настоящему времени найдено свыше 500 его писем, бережно сохраненных в личных архивах.
Святитель писал духовным чадам: «И какое великое утешение – вера наша! Мы в бедах не унываем и в скорбях благодушествуем. Разлученные телесно, утешаемся общением духовным, молитвенным. Не теряем надежды встретиться здесь, но если бы сего не случилось, уповаем, что за скорбь земной разлуки Господь утешит нас радостию вечного общения в Его горних обителях».
«Верующий человек всякое дело начинает молитвою. То несомненно, что Господу не нужно много слов. Если православный пред началом дела перекрестится и с верою скажет: «Господи, благослови», Господь услышит эту краткую молитву и поможет просящему во всех деталях предстоящего дела».
«Для верующих скорби и невзгоды – совсем другое дело. Конечно, скорби остаются скорбями, невзгоды – невзгодами. И верующий остается человеком. Но для него надежда на Господа, упование жизни будущего века делает скорби и невзгоды наполовину легче».
…Свой день и час он предузнал заранее. В августе 1962 года сказал, что ему пора умирать. Близкие ответили, что не перенесут разлуки с ним. Он строго заметил: «Разве можно так привязываться к человеку? Этим мы нарушаем свою любовь ко Господу. Не одни ведь, а с Господом остаетесь».
Незадолго до кончины случилось необычайное чудо – ему явились святые Земли Русской, прославлению которых он посвятил свою жизнь. Когда приблизилась смерть, он уже не мог говорить – был погружен в молитву. И в последний раз тихо выдохнул: «Молитва вас всех спасет!»
Цит по: Житие святителя Афанасия, епископа Ковровского, исповедника и песнописца. М., «Отчий дом», 2000.
Источник: «Православный Крест»
И в заключение - сравним, подумаем…
В 1916 году в Российской Империи насчитывалось 360 тыс. священнослужителей, 4 духовных академии, 58 семинарий, 1250 монастырей, 55.173 православных церкви, около 25.000 часовен.
В 1919 году в молодой Российской республике осталось 40 тыс. священнослужителей.
В 1980 году в СССР действовало 7500 церквей, 16 монастырей, 3 семинарии, 2 духовные академии.
Цифры показывают, какой страшный удар был нанесен по Церкви, но она устояла.
Врата ада не одолели ее…
Известный богослов, автор многих трудов и писем, составитель службы Всем святым, в земле Российской просиявшим, он провел в тюрьмах, лагерях и ссылках более 33 лет. Его жизнь может служить для нас ярким образцом стойкости в вере, благодушного терпения скорбей и твердого упования на Промысел Божий. Владыка Афанасий зримо показал нам, как из горнила земных страданий восходит человек на небеса….
ЖРЕБИЙ ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ
Святитель Афанасий (в миру – Сергей Григорьевич Сахаров) родился в селе Царевка на Тамбовщине. Отец его был делопроизводителем гимназии, а мать, благочестивая, почти неграмотная женщина по имени Матрона, происходила из крестьян. Когда родители выбирали имя сыну, отец написал на бумажках имена наиболее чтимых угодников Божиих и подал младенцу. Тот схватился ручкой за жребий преподобного Сергия Радонежского, в честь него и был назван.
Отец умер, когда сыну было всего два года, и детство его прошло с матерью. Всю жизнь он нежно любил ее, заботился о ней, писал письма, и она души не чаяла в своем единственном сыне. Ее заветным желанием было – видеть его в монашеском чине, поэтому с раннего детства она готовила его к этой стезе и сумела дать все, что нужно для достойного вхождения в жизнь.
С малых лет Сережа более всего любил молитву, охотно ходил в церковь и ничуть не тяготился долгими службами. Он рано предощутил свою особую будущность и дерзновенно говорил сверстникам, что станет архиереем. Сбылось! Он возрастал во Владимире – одном из самых красивых русских городов, знаменитом своими древними храмами и монастырями. В 9 лет поступил учиться в Шуйское духовное училище.
Кроме богословских наук, выучился там рукоделью, мог вышивать церковные облачения. Эти навыки очень пригодились во время ссылок, когда он сам изготовлял походный антиминс, церковные облачения и ризы для икон, чтобы совершать богослужения для заключенных.
В АНГЕЛЬСКИЙ ЧИН – С БЛАГОГОВЕНИЕМ
В училище он написал и свой первый литургический гимн – тропарь Смоленской иконе Божией Матери. С юности был глубоко осведомлен в вопросах церковной гимнографии, и она осталась одним из главных его увлечений на всю жизнь. Во время учебы во Владимирской семинарии, а затем в Московской духовной академии еще сильнее проявился его интерес к вопросам богословия, к текстам богослужебных пособий. На полях его личных книг можно найти множество примечаний, уточнений, разъяснений особо трудных слов.
В 1912 году, когда учился в академии, принял монашеский постриг с именем Афанасий, в честь Патриарха Цареградского. К ангельскому чину относился трепетно, с великим благоговением. Молодой ученый-богослов стал преподавать в родной Владимирской семинарии и сразу проявил себя как вдохновенный благовестник слова Божия.
Церковноначалие, видя его блестящие способности и горячее усердие, скоро ввело его в состав Епархиального совета. На него возложили ответственность за состояние проповеди на приходах, за беседы и чтения в Успенском кафедральном соборе. Ему было 30 лет, когда совершилась революция, и к власти пришли большевики. В ту пору часто собирались так называемые «епархиальные съезды», на которых поднимали голову люди, враждебно настроенные к вековым православным устоям Русской жизни. Нужно было дать им отпор.
В 1917 году в Троице-Сергиеву Лавру съехались представители всех мужских монастырей, и молодого иеромонаха Афанасия избрали членом исторического Поместного Собора Русской Церкви 1917-1918 годов, где он работал в отделе богослужебных вопросов. Там он написал знаменитую службу Всем святым, в земле Российской просиявшим, – замечательный памятник его любви к Церкви. Массовые репрессии тогда еще не начались, а он, будто предвидя их, уже вознес славу великого подвига мучеников за Христа.
БОРЬБА С ОБНОВЛЕНЦАМИ
Революция 1917 года пронеслась по России как смерч и пролила море христианской крови. Новая власть истребляла духовенство, разоряла храмы. В этом потоке бедствий народ видел исполнение грозных пророчеств о гибели Русского Царства и превращение его «в сброд иноверцев, стремящихся истребить друг друга» (по слову св. прав. Иоанна Кронштадтского, 14 мая 1907г.).
В 1919 году безбожные власти начали кощунственную кампанию по вскрытию гробниц и мощей святых угодников, массово оскверняли монастырские некрополи. Когда эта беда дошла до Владимира, духовенство города во главе с отцом Афанасием сорвали их планы. В древнем Успенском соборе они установили дежурство, и как только кощунники вошли в храм, отец Афанасий дал возглас: «Благословен Бог наш!» В ответ ему раздалось «Аминь», и начался молебен Владимирским угодникам. Входившие солдаты сразу переменили настрой: стали снимать шапки, истово креститься и ставить свечи. Так намерение безбожников обернулось Торжеством Православия.
Важнейшим событием в жизни владыки Афанасия стало поставление его во епископа Ковровского, викария Владимирской епархии 10 июля 1921 года. Его главной заботой стало теперь не гонение властей, не разруха и даже не закрытие храмов, а борьба против «обновленчества» – раскола внутри Церкви. Носители новых идей стремились реформировать и низложить Православную Церковь, причем семена этого зла были посеяны задолго до революции. Идеи отступления от основ веры постепенно проникали в стены духовных школ, религиозно-философских обществ и находили опору среди интеллигенции. Революционные власти умело использовали эту ситуацию для раскола Церкви.
Святитель Афанасий неустанно проповедовал и обличал иудин грех – отступничество от Церкви, доносы на пастырей и сдачу их в руки палачей. Он объяснял людям, что обновленцы не имеют права совершать Таинства, а захваченные ими храмы безблагодатны. Он заново освящал оскверненные церкви, увещевал отступников приносить покаяние и сурово обличал тех, кто не раскаялся. Запрещая пастве общаться с обновленцами, он просил также не питать к ним злобы…
Цитата в тему
«Судьбу народа определяют не богачи и политики, а Церковь. Если она стоит в истине, то Бог хранит народ. А если Церковь уклоняется от истины, то Бог предает народ врагам». Епископ Афанасий (Сахаров)
ДОЛГИЙ ПУТЬ ИСПОВЕДНИЧЕСТВА
При такой бурной деятельности скоро последовал первый арест. 30 марта 1922 года начался нескончаемо долгий путь страданий владыки Афанасия. 22 года он провел в тюрьмах (Владимирской, Таганской, Зырянской, Туруханской) и лагерях (Соловецком, Беломоро-Балтийском, Онежском, Мариинском, Темниковском). При этом положение заключенного он считал более легким, чем судьбу оставшихся на воле, а тюрьму называл «изолятором от обновленческой эпидемии».
Господь явно хранил Своего страдальца. На Соловках владыка заразился тифом, был при смерти, но чудом выжил. В 1937-1938 годах его готовили к немедленному расстрелу, но приговор был отменен. В начале Великой Отечественной войны его отправили в Онежские лагеря Архангельской области пешим этапом, причем вещи узники несли на себе. После тяжелой, голодной дороги владыка так ослабел, что снова готовился к смерти, но снова остался жив.
Онежские лагеря сменились ссылкой в Омской области. Чтобы хоть как-то пропитаться, он работал ночным сторожем на огородах, что-то присылали друзья и духовные чада. Зимой 1942 года его внезапно этапировали в Москву. Следствие длилось полгода. Допрашивали около 30 раз, обычно ночью по четыре часа, а однажды мучили 9 часов. Владыка оказался крепким орешком для чекистов.
Трижды следователю пришлось ходатайствовать о продлении срока следствия – он не мог выбить нужные признания. Владыка Афанасий мужественно стоял на страже веры. Его невозможно было запугать, он боялся только греха. Ни разу никого не выдал, не совершил самооговора, ни при каких обстоятельствах не терял веры в Бога и чувства великой к Нему благодарности.
Еле живой от пыток, сдерживая стоны, он часто говорил близким: «Давайте помолимся, похвалим Бога!» И первым запевал: «Хвалите имя Господне». И пение это его оживляло. Вновь пришедших узников он ободрял: «Не падай духом. Господь сподобил тебя, по Своей великой милости, немного за Него пострадать. Благодари за это!»
МОЛИТВА ОТ ГОЛОДА
Испытывая постоянные физические муки, владыка видел в том и большую духовную пользу – возможность проявить силу своей веры и тем самым поддержать сокамерников. Никто не слышал от него ни одной жалобы и не видел его праздным: то он работал над богословскими заметками, то украшал бисером бумажные иконки, то ухаживал за больными. И всюду неизменно хранил устав Церкви, не прерывал молитвенного правила и при самом скудном лагерном питании старался соблюдать пост.
Широко известна его молитва от голода, которая помогла ему выжить там, где другие умирали тысячами. Обращена она к пророку Илье:
«Во плоти Ангел, пророков основание, вторый предтеча пришествия Христова, Илие славный, от Ангела пищу приемый и вдовицу в годину глада напитавый, и нам, почитающим тя, благодатный питатель будь».
Однажды в Туруханске он попал в местную тюрьму, а была она сущим адом. Митрополит Казанский Кирилл (Смирнов) начал молиться за него и читал Евангелие. Неожиданно владыку Афанасия освободили, и Евангелие они дочитывали уже вдвоем. Позднее епископ Афанасий и сам советовал своим чадам в тяжелых жизненных обстоятельствах читать за скорбящих Евангелие, после каждой главы присоединяя короткую молитовку:
«Спаси, Господи, рабу Твою (имя) словесы Божественнаго Евангелия, чтомыми о спасении рабы Твоея, попали, Господи, терние всех ея согрешений, и да вселится в нее благодать Твоя, опаляющая, очищающая и освящающая всего человека, во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь».
«Так рекомендуют опытные, говорил он, и я на себе испытал силу такого чтения. Испытайте и вы, читая о других, сущих в обстоянии». Годы исповедничества в лагерях были крайне тяжелы, но они стали для владыки не потерей, а приобретением. Его смиренная душа стяжала тот благодатный внутренний свет духа, которого так недостает миру. И со всех сторон к нему тянулись люди – измученные, исстрадавшиеся. Их встречал человек чистой души, наполненный непрестанной молитвой.
«ПОЮ БОГУ МОЕМУ»
Очевидцы свидетельствуют: владыка Афанасий даже в застенках преисполнялся какой-то удивительной энергии и находил душеполезные занятия. В период заключения он составил молебные пения «О сущих в скорбях и различных обстояниях», «О врагах, ненавидящих и обидящих нас», «О сущих в темницах и заточении», «Благодарение о получении милостыни», «О прекращении войн и о мире всего мира».
Смерть матери побудила его к горячим молитвам о ней и к написанию фундаментального труда «О поминовении усопших по Уставу Православной Церкви». А в августе 1941 года, в грозный для страны час, он составил «Молебное пение об Отечестве», исполненное глубокого покаяния и необычайной силы, обнимающее все стороны жизни людей, поднявшихся на борьбу с врагом. Поистине он пел Богу даже во вратах смерти!
9 ноября 1951 года кончился срок его лагерных мытарств. Но власти не отпустили больного, изможденного 64-летнего святителя на свободу, а принудительно поместили в дом инвалидов на станции Потьма в Мордовии. Режим там был еще хуже лагерного, и владыка окончательно подорвал свое здоровье.
Уже на склоне лет он писал: «За 33 года моего архиерейства в изгнании провел 76 месяцев. В узах и горьких работах – 254 месяца. На епархиальном служении – 33 месяца. На свободе не у дел – 32 месяца. Сверх срока в заключении – 3 года 4 месяца и 22 дня».
7 марта 1955 года его, наконец, освободили, и он поселился в п.Петушки Владимирской области. Его духовные дети вспоминают, как он был прост и внимателен в общении, как ценил самую малую услугу, как старался всех отблагодарить. Вел переписку со многими бывшими соузниками, переживал их скорби, молился за них. От разных людей получал до 800 писем в год, а к Рождеству и Пасхе посылал нуждающимся по 30-40 посылок.
ПИСЬМА И НАСТАВЛЕНИЯ
Жил скромно, не обращая внимания на внешность, не любил славу и честь. Учил творить добро тихо, незаметно, только во славу Божию, чтобы не лишиться будущей награды на небесах. Наставлял, что талант – это дар Божий, им нельзя гордиться.
Однажды на вопрос, как спастись, он ответил: «Самое главное – это вера. Без веры никакие самые лучшие дела не спасительны, потому что вера – фундамент всего. А второе – это покаяние. Третье – молитва, четвертое – добрые дела. И хуже всякого греха – отчаяние».
К покаянию владыка учил прибегать как можно чаще. Сразу, как только осознал человек свой грех, надо очищать душу покаянием. Многие по его молитвам получали скорую помощь. В трудных случаях он учил прибегать к тому святому, чье имя носишь: «Это наш первый заступник». Молитва его была такой сильной, что люди, молившиеся с ним, тоже отрешались от всего земного.
Однажды на богослужении они видели, как он ходил по воздуху, над полом храма, а из алтаря его плавно выносила какая-то волна. Прозорливость свою он скрывал, обнаруживая ее лишь в редких случаях для пользы ближних, чьи немощи нес так терпеливо. К настоящему времени найдено свыше 500 его писем, бережно сохраненных в личных архивах.
Святитель писал духовным чадам: «И какое великое утешение – вера наша! Мы в бедах не унываем и в скорбях благодушествуем. Разлученные телесно, утешаемся общением духовным, молитвенным. Не теряем надежды встретиться здесь, но если бы сего не случилось, уповаем, что за скорбь земной разлуки Господь утешит нас радостию вечного общения в Его горних обителях».
«Верующий человек всякое дело начинает молитвою. То несомненно, что Господу не нужно много слов. Если православный пред началом дела перекрестится и с верою скажет: «Господи, благослови», Господь услышит эту краткую молитву и поможет просящему во всех деталях предстоящего дела».
«Для верующих скорби и невзгоды – совсем другое дело. Конечно, скорби остаются скорбями, невзгоды – невзгодами. И верующий остается человеком. Но для него надежда на Господа, упование жизни будущего века делает скорби и невзгоды наполовину легче».
…Свой день и час он предузнал заранее. В августе 1962 года сказал, что ему пора умирать. Близкие ответили, что не перенесут разлуки с ним. Он строго заметил: «Разве можно так привязываться к человеку? Этим мы нарушаем свою любовь ко Господу. Не одни ведь, а с Господом остаетесь».
Незадолго до кончины случилось необычайное чудо – ему явились святые Земли Русской, прославлению которых он посвятил свою жизнь. Когда приблизилась смерть, он уже не мог говорить – был погружен в молитву. И в последний раз тихо выдохнул: «Молитва вас всех спасет!»
Цит по: Житие святителя Афанасия, епископа Ковровского, исповедника и песнописца. М., «Отчий дом», 2000.
Источник: «Православный Крест»
И в заключение - сравним, подумаем…
В 1916 году в Российской Империи насчитывалось 360 тыс. священнослужителей, 4 духовных академии, 58 семинарий, 1250 монастырей, 55.173 православных церкви, около 25.000 часовен.
В 1919 году в молодой Российской республике осталось 40 тыс. священнослужителей.
В 1980 году в СССР действовало 7500 церквей, 16 монастырей, 3 семинарии, 2 духовные академии.
Цифры показывают, какой страшный удар был нанесен по Церкви, но она устояла.
Врата ада не одолели ее…