Расхожим либеральным и советским стереотипом является представление о Царской России как об отсталой, невежественной стране, в которой бóльшая часть людей была неграмотной, а наука и технологии всегда отставали от современной Европы. Это абсолютно ложное представление – одна из многочисленных составляющих той клеветы, которой, к сожалению, до сих пор окружено имя святого Царя Мученика Николая Александровича.
Серьезные исследования убедительно опровергают эти давно изжившие себя, но до сих пор востребованные большевистские мифы. Здесь можно назвать, например, книгу выдающегося современного историка Бориса Галенина «Царская школа», фундаментальную монографию Д.Л. Сапрыкина «Образовательный потенциал Российской Империи», популярную книгу А.Борисюка «История России, которую приказали забыть» и мн. др.
В качестве иллюстрации того, как безпардонно осуществлялась клевета на царскую Россию по теме образования, приведем лишь один пример. Советские историки очень любили ссылаться на Русский Календарь Суворина за 1917 год, в котором указывалась цифра - 20% грамотных от общего числа населения России. Правда, там имелась ссылка на то, что данные взяты из статистического справочника за 1915 год. Такой справочник действительно есть, и эти данные в нем приводятся. Однако относятся они к 1897 году!
И даже с учетом этого крайне важно отметить, что, во-первых, при опросах целые группы населения были склонны скрывать свою грамотность (например, старообрядцы, в конце 19 века все еще опасавшиеся пусть и слабых, но реальных гонений за их веру), а во-вторых, в неграмотные записывали, например, тех, кто свободно владел церковно-славянским языком, умея читать Священное Писание, молитвослов, Святых Отцов и богослужебную литературу, но при этом никогда не читал газет и не владел свободно письменным русским литературным языком того времени.
Управление образованием в царской России не только номинально, но и реально носило государственно-общественный характер. Роль семьи в образовании детей была по факту весьма значимой, что было отражено на законодательном уровне – в Своде Законов Российской Империи. В этом «Законы» России несли прямую преемственность от Римского права и прежде всего от его византийского «извода» – Институций Юстиниана, а в конечном счете – от новозаветного учения о детях и родителях, изложенного, в частности, в Посланиях апостола Павла (см., напр., Еф. 6: 1-4).
Евангельские заветы легли и в основу русского семейного права. Русское имперское право давало родителям власть применять «для исправления детей строптивых и неповинующихся», «употреблять домашние исправительные меры». В случае же недостаточности таких мер «за упорное неповиновение родительской власти, развратную жизнь и другие явные пороки заключать в тюрьму». Но и родители, помимо материального содержания своих детей, были «обязаны… давать им воспитание доброе и честное».
При Николае II был создан реально работавший механизм, позволявший родителям в законном порядке влиять на обучение детей. (Исследователи говорят здесь, в частности, о совершенно беспрецедентной роли родительских комитетов). При этом, согласно Законам, после поступления чада в учебное заведение родительская власть над ним не прекращалась, но лишь ограничивалась. Однако, разумеется, понятно, что государственная бюрократия, управлявшая системой образования (как и руководство самих учебных заведений) весьма часто была склонна трактовать это ограничение родительской власти над детьми как ее отчуждение.
Подобное поведение свойственно, в общем, всем бюрократиям мира во все исторические эпохи. Кроме того, образование в России (хотя и в меньшей степени, чем в других европейских странах), особенно высшее, до начала 20 века носило все же достаточно элитарный характер и было в первую очередь направлено на воспроизводство управляющих элит.
Эта ситуация стала кардинально меняться в ходе образовательной реформы Николая Александровича, которую, по образцу сельскохозяйственной реформы, осуществлявшейся под руководством премьера П.А. Столыпина, в исторической литературе традиционно именовали реформой графа Игнатьева, министра народного просвещения.
Нужно особо отметить, что одной из целей реформы было законодательное закрепление тех тенденций, которые доминировали на протяжении всего времени царствования последнего русского Государя. (Цели и задачи реформы были четко сформулированы в царских рескриптах почти за полтора десятилетия до того, как получил свой министерский портфель граф Игнатьев).
Эта реформа была направлена, во-первых, на придание всей системе образования действительно массовый характер, а, во-вторых, как и многие другие элементы внутренней политики нашего святого Царя, должна была преодолеть бюрократическое средостение между Царем и народом, стать необходимой составляющей в формировании общественного устройства, которую ряд исследователей, вслед за Иваном Солоневичем, именует «народной монархией».
Крайне важно подчеркнуть, что бюджет системы народного образования в предвоенные годы и даже во время Первой мировой войны был поистине космическим, и в итоге Россия к 1914 году стала лидером научно-технического образования в Европе, оставив позади даже Германию! В результате усилий Царя и его сотрудников в Российской Империи сложилась первая в мире единая школа, опередив на десятилетия остальной мир.
В России к началу мировой войны было самое всесословное продвинутое образование с наибольшей социальной мобильностью в мире. Программа безплатного всеобщего образования была запущена для того, чтобы все слои населения, получив образование, приобрели возможность «участвовать в созидательной государственной работе». Для всех слоев населения были открыты широкие возможности государственной службы. Чтобы народ смог воспользоваться этими возможностями, и требовалось всеобщее образование.
Приведем некоторые цифры в сопоставлении с начальным советским периодом, который, при оплевывании царского времени либерально-большевистскими историками, стереотипно считается эпохой ликвидации массовой неграмотности. Согласно плану Царя, «каждая школа должна обслуживать район с радиусом не свыше трех верст». (Речь идет о начальных школах).
С 1894 по 1914 год строится не менее 59 тыс. новых школ. Многократно растет и число учеников. За этот период число начальных школ выросло в 2 раза, а за период 1914–1928 гг., напротив, сократилось на 10%. Число учеников с 1894 по 1914 год выросло в 2 раза, а в период 1914–1928 гг., напротив, сократилось на 2%.
В области среднего образования к 1928 году число средних школ сокращается, они укрупняются, но число учеников растет лишь в 1,1 раза (на фоне многократного роста до революции). Продуманную многоуровневую систему начального и среднего образования (до поступления в вуз) со всеми модификациями в зависимости от профиля и т.д. большевики заменили урезанной системой т.н. «семилеток», где основным принципом стала шаблонная стандартизация образования (всех причесали под одну гребенку) при исчезновении классического образования, дававшегося в дореволюционных гимназиях. Классическая филология была вообще упразднена «за ненадобностью» вплоть до середины 1930-х годов.
Но даже при этом общий рост числа учеников за этот период был всего в 1,2 раза (до революции – более чем в три раза). Замедляется в СССР и развитие высшего образования. В 1890–1917 гг. – рост числа студентов в 10,8 раза, а в 1917–1940гг. - лишь в 6 раз. В период 1906–1914 гг. в Империи произошел также огромный рост высшего образования. За время царствования Николая в России было открыто 42 новых вуза.
Иными словами, все «достижения» большевиков в области ликвидации неграмотности были основаны лишь на эксплуатации уже сложившейся при Государе системы образования. Подробный анализ всей этой проблематики представлен в упомянутых нами монографиях.
Владимир Семенко
Серьезные исследования убедительно опровергают эти давно изжившие себя, но до сих пор востребованные большевистские мифы. Здесь можно назвать, например, книгу выдающегося современного историка Бориса Галенина «Царская школа», фундаментальную монографию Д.Л. Сапрыкина «Образовательный потенциал Российской Империи», популярную книгу А.Борисюка «История России, которую приказали забыть» и мн. др.
В качестве иллюстрации того, как безпардонно осуществлялась клевета на царскую Россию по теме образования, приведем лишь один пример. Советские историки очень любили ссылаться на Русский Календарь Суворина за 1917 год, в котором указывалась цифра - 20% грамотных от общего числа населения России. Правда, там имелась ссылка на то, что данные взяты из статистического справочника за 1915 год. Такой справочник действительно есть, и эти данные в нем приводятся. Однако относятся они к 1897 году!
И даже с учетом этого крайне важно отметить, что, во-первых, при опросах целые группы населения были склонны скрывать свою грамотность (например, старообрядцы, в конце 19 века все еще опасавшиеся пусть и слабых, но реальных гонений за их веру), а во-вторых, в неграмотные записывали, например, тех, кто свободно владел церковно-славянским языком, умея читать Священное Писание, молитвослов, Святых Отцов и богослужебную литературу, но при этом никогда не читал газет и не владел свободно письменным русским литературным языком того времени.
Управление образованием в царской России не только номинально, но и реально носило государственно-общественный характер. Роль семьи в образовании детей была по факту весьма значимой, что было отражено на законодательном уровне – в Своде Законов Российской Империи. В этом «Законы» России несли прямую преемственность от Римского права и прежде всего от его византийского «извода» – Институций Юстиниана, а в конечном счете – от новозаветного учения о детях и родителях, изложенного, в частности, в Посланиях апостола Павла (см., напр., Еф. 6: 1-4).
Евангельские заветы легли и в основу русского семейного права. Русское имперское право давало родителям власть применять «для исправления детей строптивых и неповинующихся», «употреблять домашние исправительные меры». В случае же недостаточности таких мер «за упорное неповиновение родительской власти, развратную жизнь и другие явные пороки заключать в тюрьму». Но и родители, помимо материального содержания своих детей, были «обязаны… давать им воспитание доброе и честное».
При Николае II был создан реально работавший механизм, позволявший родителям в законном порядке влиять на обучение детей. (Исследователи говорят здесь, в частности, о совершенно беспрецедентной роли родительских комитетов). При этом, согласно Законам, после поступления чада в учебное заведение родительская власть над ним не прекращалась, но лишь ограничивалась. Однако, разумеется, понятно, что государственная бюрократия, управлявшая системой образования (как и руководство самих учебных заведений) весьма часто была склонна трактовать это ограничение родительской власти над детьми как ее отчуждение.
Подобное поведение свойственно, в общем, всем бюрократиям мира во все исторические эпохи. Кроме того, образование в России (хотя и в меньшей степени, чем в других европейских странах), особенно высшее, до начала 20 века носило все же достаточно элитарный характер и было в первую очередь направлено на воспроизводство управляющих элит.
Эта ситуация стала кардинально меняться в ходе образовательной реформы Николая Александровича, которую, по образцу сельскохозяйственной реформы, осуществлявшейся под руководством премьера П.А. Столыпина, в исторической литературе традиционно именовали реформой графа Игнатьева, министра народного просвещения.
Нужно особо отметить, что одной из целей реформы было законодательное закрепление тех тенденций, которые доминировали на протяжении всего времени царствования последнего русского Государя. (Цели и задачи реформы были четко сформулированы в царских рескриптах почти за полтора десятилетия до того, как получил свой министерский портфель граф Игнатьев).
Эта реформа была направлена, во-первых, на придание всей системе образования действительно массовый характер, а, во-вторых, как и многие другие элементы внутренней политики нашего святого Царя, должна была преодолеть бюрократическое средостение между Царем и народом, стать необходимой составляющей в формировании общественного устройства, которую ряд исследователей, вслед за Иваном Солоневичем, именует «народной монархией».
Крайне важно подчеркнуть, что бюджет системы народного образования в предвоенные годы и даже во время Первой мировой войны был поистине космическим, и в итоге Россия к 1914 году стала лидером научно-технического образования в Европе, оставив позади даже Германию! В результате усилий Царя и его сотрудников в Российской Империи сложилась первая в мире единая школа, опередив на десятилетия остальной мир.
В России к началу мировой войны было самое всесословное продвинутое образование с наибольшей социальной мобильностью в мире. Программа безплатного всеобщего образования была запущена для того, чтобы все слои населения, получив образование, приобрели возможность «участвовать в созидательной государственной работе». Для всех слоев населения были открыты широкие возможности государственной службы. Чтобы народ смог воспользоваться этими возможностями, и требовалось всеобщее образование.
Приведем некоторые цифры в сопоставлении с начальным советским периодом, который, при оплевывании царского времени либерально-большевистскими историками, стереотипно считается эпохой ликвидации массовой неграмотности. Согласно плану Царя, «каждая школа должна обслуживать район с радиусом не свыше трех верст». (Речь идет о начальных школах).
С 1894 по 1914 год строится не менее 59 тыс. новых школ. Многократно растет и число учеников. За этот период число начальных школ выросло в 2 раза, а за период 1914–1928 гг., напротив, сократилось на 10%. Число учеников с 1894 по 1914 год выросло в 2 раза, а в период 1914–1928 гг., напротив, сократилось на 2%.
В области среднего образования к 1928 году число средних школ сокращается, они укрупняются, но число учеников растет лишь в 1,1 раза (на фоне многократного роста до революции). Продуманную многоуровневую систему начального и среднего образования (до поступления в вуз) со всеми модификациями в зависимости от профиля и т.д. большевики заменили урезанной системой т.н. «семилеток», где основным принципом стала шаблонная стандартизация образования (всех причесали под одну гребенку) при исчезновении классического образования, дававшегося в дореволюционных гимназиях. Классическая филология была вообще упразднена «за ненадобностью» вплоть до середины 1930-х годов.
Но даже при этом общий рост числа учеников за этот период был всего в 1,2 раза (до революции – более чем в три раза). Замедляется в СССР и развитие высшего образования. В 1890–1917 гг. – рост числа студентов в 10,8 раза, а в 1917–1940гг. - лишь в 6 раз. В период 1906–1914 гг. в Империи произошел также огромный рост высшего образования. За время царствования Николая в России было открыто 42 новых вуза.
Иными словами, все «достижения» большевиков в области ликвидации неграмотности были основаны лишь на эксплуатации уже сложившейся при Государе системы образования. Подробный анализ всей этой проблематики представлен в упомянутых нами монографиях.
Владимир Семенко