Русская идеология

Архиепископ Серафим (Соболев)

Продолжение. Начало в № 17 (83)

   Монастырский приказ вызвал борьбу со стороны Патриарха Никона единственно потому, что был проникнут цезарепапистским духом, который бояре постарались внедрить в душу Царя Алексея Михайловича, желая господствовать над Церковью. Когда появилось «Уложение» (1649), Царю было только 20 лет, а Никон был тогда только архимандритом Новоспасского монастыря и не мог противодействовать осуществлению в жизни деятельности Монастырского приказа. Сделавшись Патриархом, он смог только добиться временного приостановления его действия. Но после ухода Никона из Москвы в Новый Иерусалим бояре, действуя на слабохарактерного Царя, достигли в полной мере осуществления назначения Монастырского приказа во всех его расширенных ими полномочиях.
   Сознавая всю зловредность для государства и Церкви цезарепапистского духа, Патриарх Никон, как это видно из его сочинения «Раззорение», не мог оставить без протеста деятельность Монастырского приказа, направленную к лишению самостоятельности Церкви. Прежде всего, он протестовал против вмешательства светской власти касательно суда над духовенством по гражданским делам, отмечая нарушение этим нововведением традиций, которые вели свое начало от византийского и русского государственного законодательства. Вся сила этих традиций, по свидетельству Никона, заключалась в том, что они связаны были с заклятиями устава св. Владимира. «Если кто, – говорится здесь, – нарушит мой устав, будет ли то мой сын или слуга, или кто-либо из моего рода или из бояр, и вмешается в церковные дела митрополита, которые я дал митрополиту, и Церкви, и епископам во всех городах согласно канонам, тот будет судим и наказан. Если кто попытается захватить суд церковный, он лишается имени христианина, и все такие да будут прокляты Святыми Отцами».
   Патриарх Никон не мог оставить без протеста судебную деятельность Монастырского приказа и потому, что видел в ней повод к еще большему вмешательству в церковные дела и захват церковной власти в светские руки с прямым нарушением св. канонов.
   В особенности одним из таких было вмешательство Монастырского приказа в управление Церковью. «Что же сказать, – пишет Никон в „Раззорении“, – о митрополите Питириме, который в епархиях других епископов и по приказу Царя и вельмож совершает посвящение? Какого великого проклятия он не заслуживает, согласно тому, что избранный светскою властью низвергается вместе с посвятившим?! Но теперь архиепископы, архимандриты и попы в монастыре избраны самим Царем, и митрополит Крутицкий их посвящает».
   По поводу такого вмешательства Патриарх Никон заявляет, что для управления Церковью необходимо иметь благодать Апостолов, а не благодать на управление Царством. Цитируя слова апостола Павла: и иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями (1 Кор. 12, 28), Никон спрашивает: «Почему же Царь не назван на первом месте по высоте Царской власти? – Каждый должен знать свою меру».
   В этом захвате Царем церковной власти по управлению Церковью Никон видит то отступление от Св. Писания и св. канонов, которое будет почвою для появления антихриста (см.: 2 Сол. 2, 3). По его словам, Царю следовало бы быть образцом соблюдения св. канонов для всех и в государственном законодательстве не делать отступления от них. Но это отступление, эта апостасия уже явилась, и потому можно ожидать осуществления предсказаний Апостола о вещах грядущих; исполнения того, что было открыто Богом пророку Даниилу. «Как Мидийская Империя, – говорит Никон, – была разрушена Вавилоном, а Вавилонская – Персидской, а Персидская – Македонской, а Македонская – Римской, так Римская должна быть разрушена антихристом, а он – Христом».
   Очевидно, Патриарх Никон в понятие Римской Империи включает и Россию как продолжение первой в отношении унаследования от нее Императорской государственной власти, в которой еще св. Иоанн Златоуст видел «удерживающего от среды» (см.: Там же, 7), то есть препятствие для появления антихриста.
   Так же сильно протестовал Никон и против частичной секуляризации Монастырским приказом церковного имущества.
   Хотя секуляризация, произведенная Монастырским приказом, была частичной и касалась церковных имуществ епископов Московской области и владений Патриарших, тем не менее, Патриарх придал ей огромное отрицательное значение для всего государства. И это понятно, ибо в «Уложении» была проведена мысль, что государство вообще может обращать в свою собственность имущества, которые принадлежат церковным властям и учреждениям. Патриарх Никон ясно видел, что государственная власть своим законодательством намеревается отнять от всей Церкви средство к осуществлению ее высшей задачи – церковного просвещения и воспитания русского народа.
   Отсюда понятно, почему Патриарх в своем протесте против данной секуляризации так настойчиво требовал исполнения государственною властью св. канонов, коими церковное имущество как собственность Божия должно быть неприкосновенным и неотчуждаемым.
   Ясно отсюда и то, почему Никон в том же своем протесте указывал, что захват государством церковной собственности влечет за собою страшные наказания от Бога. Он приводил в пример Царя израильского Ахава, который немного взял из того, что посвящено Богу, но гнев Божий пал на весь Израиль. Указывался им и Царь египетский Шишал, которого поразил Господь за поход на Иерусалим с целью овладеть сокровищами Иерусалимского храма, а также ассирийский Царь Сеннахирим, захотевший взять город Иерусалим и осквернить его святыню; Господь рукою Ангела поразил за это смертью 185 тысяч ассирийского войска.
   Впрочем, указывал Патриарх и на те несчастья, которые случились в России за частичную секуляризацию церковного имущества, напоминая о жертвах чумы 1654–1655 годов, о гибели от чумы бояр, оставленных Царем в Москве во главе с князем Пронским, и о страшном поражении Василия Шереметьева и князя Ивана Хованского.
   В предчувствии несравненно больших несчастий, ожидавших Россию за отнятие церковного имущества и за поглощение государственною властью церковной, Никон не мог не обратить внимания Царя Алексея Михайловича на свое страшное сонное видение, бывшее ему в 1661 году в церкви Новоиерусалимского монастыря за утреней. Свт. Петр, митрополит Московский, явился Патриарху и повелел предупредить Царя Алексея Михайловича, что Богу не угодны его посягательства на церковное имущество и восприятие им на себя архиерейского суда; Святитель угрожал страшным наказанием Божиим за поступки Царя, которое разразится над Царскою властью в России. Это наказание было показано в видении Никону в виде необычайного огненного пламени, исшедшего из Московского Успенского собора и поглотившего Царский дворец.
   Вообще Патриарх смотрел на «Уложение» как на противоканонические реформы, которые должны были вести Россию к гибели. Недаром Никон называл «Уложение» «проклятою уложенною книгою». В Монастырском же приказе он видел начало расцерковления Русского государства, которое совершилось при Петре. Идея оцерковления России чрез государственное законодательство, непротивное св. канонам и проникнутое духом Церкви, или ее верою, была основным мотивом деятельности Патриарха Никона и его борьбы с расцерковлением, которое осуществлялось чрез «Уложение» и Монастырский приказ.
   Так как оцерковление Русского государства имело своим источником истинную Самодержавную власть в ее отношении к Церкви на основе симфонии властей, а расцерковление его было ничем иным как нарушением этой симфонии Царской властью, которая в таком случае уже теряла свой истинный характер, то можно сказать, что борьба Никона была исповеднической защитой исконной русской идеологии. Борьба Патриарха была направлена к тому, чтобы Русское государство возглавлялось истинною Царскою Самодержавною властью, при которой только и возможно осуществление симфонии властей и, следовательно, – процветание Церкви и государства силою Православной веры.
   Никону не суждено было оказаться победителем в этой борьбе. Он пал, ибо его идея оцерковления Русского государства не была принята Царем и в особенности окружавшими его боярами. Однако Патриарх Никон указал нам путь к возрождению России в лице истинной Самодержавной Царской власти, которая должна относиться к Церкви на основе симфонии властей.
   Поэтому пусть Патриарх Никон будет учителем всех русских православных людей в их стремлении к возрождению нашей Родины. Пусть он навсегда останется для нас чистым от того нарекания на его светлый великий образ, которое могло бы подорвать его авторитет в наших глазах, если бы имело под собой достаточное основание. Мы имеем в виду обвинение Никона в непомерной гордыне, которое будто бы свидетельствуется, с одной стороны, его стремлением к единоличному властительству над Церковью и государством, т.е. наличием в его деятельности идеи папоцезаризма; с другой, – его уходом из Москвы в Новый Иерусалим, когда его папоцезаристские стремления не осуществились.
   Это обвинение не соответствует действительности уже в силу того одного, что оно исходило от врагов Патриарха и в частности – от раскольников-старообрядцев. Последние возводили на Никона при его жизни и после смерти многие клеветнические обвинения, в числе коих было и обвинение в чрезмерной гордости. Они говорили, что Никон «возгордился на Царский чин и власть». Все эти клеветы уже устранены исследованиями профессора Субботина и трудом профессора Зызыкина «Патриарх Никон».
   Обвинение в гордости в особенности распространял и устно, и печатно (в своей «Истории суда над Патриархом Никоном») самый лютый его враг – газский митрополит Паисий Лигарид, искавший первого места в Русской Церкви и готовый на все в угоду Царю и боярам. Чтобы иметь истинную оценку данного обвинения Никона, надо знать, что представляет собою личность Паисия Лигарида.
   Последний был совершенно аморальною личностью и послушным орудием бояр в их стремлении низложить Патриарха. Он отличался крайним двуличием и вымогательством денег у Царя Алексея Михайловича и бояр. Его книга «История Иерусалимских Патриархов» была направлена против Православной Церкви в целях возвышения папской власти. Патриархи Мелетий Константинопольский и Нектарий Иерусалимский на основании этой книги предали Паисия Лигарида анафеме и отлучили его от Церкви. Царь Алексей Михайлович, весьма расположенный к Лигариду и благодарный ему за проведение дела против Никона, видел в осуждении Лигарида осуждение всего подъятого им никоновского дела. Поэтому он усердно просил о восстановлении Паисия в сан особой грамотой к Патриарху Нектарию. Но так как на Иерусалимской кафедре оказался уже с 1669 года Патриарх Досифей, то последним и послан был ответ. Досифей, уступая крайней мольбе Алексея Михайловича, снял с Лигарида запрещение, но через два месяца опять его запретил, зная, что он тайный католик и содомит.
   Разумеется, для опровержения данного обвинения Никона лучше всего нам обратиться к исторической действительности и посмотреть, были ли здесь такие факты в отношениях Патриарха к Царской власти, которые обличали бы его в стремлении к папоцезаризму. Ни одного подобного факта мы не найдем. Напротив, действительность говорит о том, что Патриарх Никон везде и всюду проповедовал учение о необходимости положить в основу взаимоотношений Царской и церковной власти идею симфонии. Это учение им было выражено еще пред самым вступлением в сан Патриаршества, когда 22 июля 1652 года в Успенском соборе он говорил Царю и боярам: «Если вам угодно, чтобы я был у вас Патриархом, дайте мне ваше слово и произнесите обет в этой соборной церкви перед Господом и Спасителем нашим и Его Пречистою Матерью, Ангелами и всеми святыми, что вы будете содержать Евангельские догматы и соблюдать правила Св. Апостолов и Св. Отцов и законы благочестивых Царей. Если обещаетесь слушаться и меня как вашего главного архипастыря и отца во всем, что буду возвещать вам о догматах Божиих и о правилах, в таком случае я, по вашему желанию и прошению, не стану более отрекаться от великого архиерейства».
   Таким образом, в этой речи своей Никон требовал от Царя, бояр и духовенства соблюдения догматов и св. канонов, на основании которых они должны были определять свои к нему отношения. Но эти догматы и каноны, как видели мы, являются основами симфонии властей.

Собор 1654 года. Патриарх Никон представляет исправленные церковные тексты Художник А. Крившенко

   Еще определеннее Никон выразил свое стремление к осуществлению симфонии в речи на Соборе 1654 года, когда сказал: «По словам благочестивого Царя Юстиниана, два величайшие дара даровал Бог людям по Своей благодати: священство и Царство, из которых одно служит Божественным, а другое правит человеческими (делами), но оба, происходя из одного и того же начала, украшают человеческую жизнь; они тогда только могут выполнить свое призвание, если будут заботиться о сохранении между людьми Божественных заповедей и церковных правил».
   То же самое стремление Никона ярко было выражено и в том обстоятельстве, что теория симфонии властей была помещена в предисловии изданного им в 1655 году Служебника. Здесь о Царе и Патриархе говорится как о «Богоизбранной сей и премудрой двоице», которая в лице Царя Алексея Михайловича и Патриарха Никона председательствовала на Соборе 1654 года.

Продолжение следует