Сщмч. Серафим (в миру Николай Иванович Звездинский) родился 7 апреля 1883 года в семье единоверческого священника. Начало свое Звездинские берут от рода Бонефатьевых, старообрядцев-безпоповцев. Иван Гаврилович Бонефатьев, будущий отец владыки Серафима, движимый страхом Божиим, подал прошение на Высочайшее имя о своем причислении к Православной Церкви. Он был принят в единение с Российской Православной Церковью и наименован Звездинским.
Трех лет отроду Николай остался без матери. Его воспитанием занялся отец. Он приучил его любить церковную службу. В 1899 году Николай Звездинский поступил в Московскую Духовную cеминарию, в 1905 году – в Духовную академию.
В 19 лет будущий подвижник тяжело заболел практически неизлечимой болезнью, но чудесным образом получил исцеление по молитве перед образом тогда еще не прославленного старца Серафима Саровского. Так образ кроткого Старца навсегда стал семейной святыней и сопровождал владыку Серафима почти всю его жизнь. Исполненный благодарности за исцеление сына, отец Иоанн написал службу преп. Серафиму, который был прославлен через год после этого события
26 сентября 1908 года совершился монашеский постриг Николая Ивановича с именем Серафим – в честь преп. Серафима Саровского. Небесным миром сияло его лицо, когда после пострига подходили к нему монахи, спрашивая: «Что ти есть имя, брате?»
22 октября 1908 года он был посвящен в иеродиакона, а 8 июля 1909 года – во иеромонаха. В этом же году он окончил Духовную академию со степенью кандидата-магистранта и стал преподавать историю Церкви в Вифанской семинарии. Жил он строго, много молился и постился: супа вкушал лишь 8 ложек – по числу слов молитвы Иисусовой.
10 июня 1914 он был возведен в сан архимандрита и назначен помощником наместника Чудова монастыря. Вскоре после большевистского переворота представители новой власти закрыли Кремль. 3 января 1920 года, в день свт. Петра, митрополита Московского, Святейший Патриарх Тихон совершил епископскую хиротонию архимандрита Серафима и, напутствуя его на архиерейские труды, сказал: «Иди путем апостольским, <...> все терпи. Как ты думаешь, даром разве кадят архиерею трижды по трижды? Нет, недаром. За многие труды и подвиги, за исповеднические его болезни и хранение до крови веры Православной».
Три года, проведенные Владыкой в служении Дмитровским епископом, остались для жителей города Дмитрова незабываемыми. Пламенная молитва, взыскание заблудших, утешение старцев, воспитание подростков, непрестанное поучение словом Божиим – таким было его служение.
Епископ Серафим приводил к покаянию нераскаянных грешников, а на исповеди даже те, кто никому не мог открыться, открывали душу Епископу, как сердобольному отцу. Владыка ежедневно совершал Литургию. Паству свою он окормлял усердно, знал каждый дом и, как отец, всем был доступен. У дверей его дома с каждым днем возрастала вереница скорбящих, притекающих за решением своих недоумений. В годы служения в Дмитрове Владыка учредил братство Животворящего Креста Господня, имевшее целью «в молитвенном единении почерпать духовные силы к созиданию своей жизни по заветам Господа нашего Иисуса Христа – служить Христу и во Христе, и ради Христа ближнему».
12 декабря 1923 года Владыка был арестован. После окончания допросов его перевели в Бутырскую тюрьму, где у него начались сердечные приступы. В тюрьме он составил акафист Страждущему Христу Спасителю: «В несении креста спасительного, десницею Твоею мне ниспосланного, укрепи меня, вконец изнемогающего». Его приговорили к двум годам ссылки в Зырянском крае.
После окончания ссылки, в 1925 году, Владыка поселился в Борисоглебской Аносиной пустыни, где ежедневно совершал Божественную Литургию. Утром 25 февраля, в день свт. Алексия, у него случился сильнейший приступ каменно-почечной болезни. Думали даже, что он умирает. Владыка долгое время пребывал без памяти, но вдруг громко спросил: «Кто сейчас прошел по моей комнате в алтарь маленькой церкви за перегородкой?» – «Никто не входил». – «Это святитель Христов Алексий посетил меня, снимите грелку, встану». Оделся и – за перегородку, в домашнюю церковь в честь преп. Саввы Сторожевского. К общему удивлению, на престоле в алтаре горела лампада. Владыка надел малый омофор и начал служить молебен свт. Алексию. При последнем возгласе лампада вдруг сама угасла – в ней не было ни капли масла!
13 июля 1926 года Владыку вызвали на Лубянку и потребовали выезда из Москвы. Сказали: «Будем организовывать Синод, а Вы помешаете». Он получил назначение выехать на шесть месяцев в Дивеево. Зиму в Дивеевской обители епископ Серафим жил в комнатах Елены Ивановны Мотовиловой, в корпусе за «канавкой».
14 февраля 1927 года, после Всенощной под Сретение, которую совершали в келлии, он вдруг бросился к окну, к одному, к другому, с молитвенными восклицаниями: «Пречистая Дева Богородица идет по канавке. Не могу зреть пречудной Ее красоты и неизреченной милости!»
В ночь на 22 сентября епископа Серафима, епископа Зиновия, матушку игумению Александру, всех старших сестер и духовенство арестовали, а 26 сентября отправили в Нижний Новгород в тюрьму, но потом почему-то отпустили. 17 октября 1927 года епископов Серафима и Зиновия неожиданно вызвали в Москву. В главном управлении НКВД их вежливо принял Тучков и предложил:
– Кого будем вам посылать для посвящения – посвящайте. Вот вы, епископ Зиновий, и вы, епископ Серафим, поезжайте, управляйте епархиями. Побывайте у митрополита Сергия, приходите, договоримся и поедете.
– Я морально не могу, – отвечал владыка Зиновий.
– Я монах, при посвящении во епископа давал обет управлять по каноническим правилам, – сказал епископ Серафим.
– Тогда в 24 часа выезжайте из Москвы подальше.
Епископы Серафим и Зиновий подали митрополиту Сергию прошение об увольнении за штат.
После этого Владыка отправился в Меленки Владимирской области, где, не выходя за ограду своего дома, прожил около пяти лет. Арестовали его 23 апреля 1931 года, отконвоировали в Москву на Лубянку, и 7 июля 1932 года ему был вынесен приговор: три года ссылки в Казахстан. Осенью 1932 года его перевели в город Гурьев, 7 июля 1933 года – в Уральск, а в 1935 году – в Ишим, где он решил остаться и после окончания ссылки.
В ночь с 23 на 24 июня 1937 года в Ишиме арестовали 75 священноцерковнослужителей, в том числе и Владыку. Еле живого (у него начались сердечные приступы, добавилось кишечное заболевание, температура 40°) в товарном вагоне его отправили в Омск. В Омской тюрьме епископ Серафим пробыл в камере-одиночке девять дней, затем – в переполненной камере, где были обновленцы, духовенство, снявшее с себя сан, и уголовники. Владыка страдал от камней в почках, мучился болями. Возле него на пол положили заключенного, избитого уголовниками до полусмерти. Епископ Серафим утешал его, подавал пить, кормил, и бедняга растрогался: «Никто не жалел. А Вы, сам больной, ухаживаете за мною». Владыка отвечал: «Есть душа, которая еще больше меня страдает».
В одной из записочек он написал: «Я светел, бодр и радостен. Господь подкрепляет и окрыляет сознанием своей правоты, несмотря на тяжкие условия».
А 26 августа 1937 года Владыку расстреляли. Вина епископа Серафима тройкой НКВД оговаривалась особо: «В Ишиме среди верующих слыл за святого человека»...
Материал подготовила
Елена Королева
Из духовных наставлений сщмч. Серафима (Звездинского)
|
Четыре гвоздя, терновый венец и копие
Есть у христианина и четыре гвоздя, которыми он пригвождается ко кресту. Первый – самоотвержение. Десную руку пронзает этот гвоздь, потому что именно правая наша рука, главным образом, творит, действует. Ее-то, образ действующего начала, и пригвождает гвоздь самоотвержения. Что же значит отвергнуться себя? Не обращать внимания, не замечать себя; бранят – не огорчаться, хвалят – не радоваться, как будто не о нас идет речь.
Второй гвоздь – терпение, им пригвождается левая рука, потому что левая сторона считается символом злого начала, протеста.
Правую ногу христианина прибивает ко кресту гвоздь бдения, стояния молитвенного. «Непрестанно молитесь», – говорится в слове Божием. Нужно, чтобы даже когда тело спит, отдыхает, душа бы бодрствовала, молилась.
Четвертый гвоздь, которым пронзается левая нога христианина, – это труд молитвенный. Неправильно говорят, что молитва легка, что молитва – радость. Нет, молитва есть подвиг. Святые Отцы учат, что когда человек молится легко, с радостью, это не он молится сам, а Ангел Божий молится с ним, вот ему и хорошо так! Когда же молитва не ладится, когда ты устал, хочешь спать, когда не хочется тебе молиться, а ты все же молишься, вот тогда-то и дорога для Бога твоя молитва. Потому что ты тогда молишься сам, трудишься для Бога, Он видит этот твой труд и радуется этому твоему усилию, этой работе для Него.
Многие говорят: я не молился сегодня утром, настроения не было. Так может говорить только христиански необразованный человек. Вот когда у тебя нет настроения, тогда-то ты и иди в храм и становись на молитву, чтобы ноги твои были, как пригвожденные ко кресту. Распятый никуда двинуться не может, так и твои ноги пусть будут пригвождены молитвостоянием и молитвенным трудом.
На главе христианина всегда возлежит терновый венец – это помыслы наши. Христианину они непрестанно дают себя знать, они как терн – больно колют. Стоит человек на молитве, помыслы набегают и смущают в храме; даже пред Чашей Животворящей безпокоят эти помыслы, часто они бывают ужасные, пугают они человека, и он должен их вырывать. Больно от них делается человеку.
Копие, которым прободается сердце христианина, – это любовь, любовь горящая, пламенная, серафимская любовь ко Христу. У кого есть эта любовь, тот всегда видит пред собою Сладчайшего Господа; кто имеет эту любовь, у того всегда в сердце звучит: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас». Такому человеку уже некогда думать о мире, о мирском, его мысль всегда занята образом Спасителя его, ему некогда судить других, разбирать их поступки – он только себя судит, чтобы не обидеть возлюбленного Господа.
Скамеечка смирения и кресло гордыни
На все праздники Пресвятой Богородицы читают Евангелие о том, как Господь был принят сестрой Лазаря Марфой. Она хотела служить Ему, а сестра ее, Мария, села у ног Господа и слушала слово Его. Марфа, недовольная, просила Господа сказать Марии, чтобы та помогла ей. В Евангелии не сказано, что ответила Мария. Можно догадаться, что по смирению и по послушанию она встала, но Господь, отвечая Марфе, остановил ее: Марфо, Марфо, печешися и молвиши о мнозе, едино же на потребу: Мария же благую часть избра, яже не отымется от нея (Лк. 10, 41–42).
И нам можно и должно всегда сидеть у ног Господа. Только сидеть надо на маленькой скамеечке, очень тесно и неудобно, но иначе нельзя. Скамеечка эта – смирение. Четыре ножки скамеечки: послушание, безгневие, безропотность и терпение. Трудно их приобрести, но спасительно, и если имеешь такую скамеечку, – безотходно будешь у ног Господа.
Надо знать, что если не у ног Господа сидишь, то непременно у лап диавола. Другого места человеку нет. У ног Господа тесно, тяжело. А у ног диавола просторно, мягко: не скамеечку подставляет, а кресло – высокое, мягкое, на больших ножках. Кресло – гордость, ножки – непослушание, гнев, ропот и нетерпение. Сидящий у лап диавола творит лишь свою волю, оттого постоянно гневается, если не по его разумению что-либо делается. Всегда ратует и внутренне кипит, так как полон нетерпения.
Дай Бог нам всегда сидеть у ног Господа, как Мария, – это единственный путь ко спасению.
