Отец Иоанн: Итак, в прошлый раз мы начали разговор об обновленчестве. Напомню нашим читателям, в чем заключаются основные характерные особенности этого раскола: новый календарь, женатый епископат, священники-двоеженцы, реформация канонических и богослужебных правил, экуменизм, признание и сотрудничество с властями-богоборцами и, разумеется, как и во всяком расколе, отделение от законного Предстоятеля и его непоминовение.
Также мы затронули историю обновленчества, сказали, что официально его образование датируется 1922 годом, когда арестовали святого Патриарха Тихона и, с подачи безбожных властей, был создан особый обновленческий орган, призванный заменить Первоиерарха, – ВЦУ (Высшее Церковное Управление). Кроме того, Владимир Георгиевич рассказал нам, что, подобно «старообрядчеству», обновленчество раздробилось на несколько групп: «Живая церковь», «Союз церковного возрождения», «Союз общин древлеапостольской церкви» и другие. Каждая из этих «церквей» выдвигала свою программу по реформированию истинной Церкви Христовой, однако в общих чертах все планы обновленцев были примерно одинаковыми. Разделения в их среде являлись следствием не канонических, имеющих отношение к вере, разногласий, но плодами взаимодействия с безбожниками и личных амбиций.
Поскольку за суть каждого явления, а значит и обновленчества, ответственны определенные формировавшие его и участвовавшие в нем люди, предлагаю рассказать читателям «ДХ» о некоторых деятелях обновленческого раскола первой половины XX века.
Историк Владимир: Начнем не с самого основного, но весьма типичного обновленца – священника Александра Боярского, впоследствии обновленческого митрополита, «рабочего батюшки», как его называли.
Биография Боярского такова. Отец – псаломщик Иван Сегенюк (еврей). Мать – Феликса Венедиктовна, урожденная Боярская, из польских дворян. Александр Сегенюк официально взял фамилию матери. Женат же он был на Екатерине Николаевне Бояновской, дочери директора государственного банка Николая Игнатьевича Бояновского. У них было четверо сыновей, трое из которых стали актерами театра и кино, т.е. лицедеями. Внук обновленца Боярского – известный в наше время актер Михаил Боярский, внучка – театровед, правнучка – тоже актриса. Еще в 1901 году Александр Боярский был исключен из семинарии за толстовство и вольнодумство, но затем ему разрешили завершить образование, и он окончил Волынскую духовную семинарию и даже Санкт-Петербургскую духовную академию со степенью кандидата богословия.
Отец Иоанн: Вообще, то, что будущий раскольник-обновленец, прежде исключенный из семинарии, получил кандидатскую степень, – не удивительно, поскольку уже в то время, в конце XIX – начале XX века, в наших духовных заведениях царил неправославный настрой и развращение нравов; среди преподавателей было немало людей обновленческого духа. Преподобный Оптинский старец Варсонофий (Плиханков), почивший в 1913 году, говорил: «Смотрите, в семинариях духовных и академиях какое неверие, нигилизм, мертвечина <…>. Революция в России произошла из семинарии».
Историк Владимир: После революции 1917 года Боярский был избран гласным Колпинской (г. Колпино – пригород Санкт-Петербурга. – Примеч. ред.) городской думы, выступал с демократических позиций и проповедовал «христианский» социализм. При храме, в котором служил, он создал молодежный «Кружок церковных реформаторов», сблизился с протоиереем Александром Введенским, впоследствии ставшим одним из самых видных деятелей обновленческого раскола.
Нужно заметить, что, несмотря на то, что обновленцы активно сотрудничали с безбожниками, их все же периодически арестовывали, – видимо, для того, чтобы добиться от них еще более усердной работы на известные органы. Боярский был арестован в 1921 году по стандартному в то время обвинению в контрреволюционной агитации, но приговор оказался далеко не под стать вердиктам, выносимым красными палачами истинным православным пастырям. Поскольку он был им еще нужен, богоборцы приговорили Боярского всего-навсего к году принудительных работ с высылкой за пределы Петроградской губернии. Находясь в заключении, этот обновленец проявил свою сущность в обращении к уполномоченному губернской ЧК, где убедительно просил не смешивать его с «контрреволюционными попами» и заявлял, что принимал очень многое из программы коммунистов. Вскоре его освободили, и он безпрепятственно вернулся к исполнению обязанностей настоятеля храма.
В биографии Боярского есть еще один интересный эпизод касательно сотрудничества с безбожниками. Однажды, когда отец Александр, уже будучи обновленцем, говорил проповедь, его прервали возгласом из народа: «Знаем мы вас! Все вы на Гороховую бегаете!» На Гороховой улице в Петербурге в то время располагалось здание ВЧК-ОГПУ. Реакция обновленца была мгновенна: он прервал проповедь и ответил с горячей убежденностью: «Александр Невский тоже в Орду ездил. Надо было ему – и ездил. И мы: надо нам – вот мы и бегаем!» Такое кощунственное сравнение с великим русским святым воином-иноком лишний раз доказывает, что обновленцы были напрочь лишены страха Божия.
Еще один любопытный момент – обновленец Боярский устраивал в своем храме так называемые детские всенощные, которые совершались по особому, весьма сокращенному чину. Во время этих «всенощных» пели, читали, прислуживали и звонили дети, а взрослым разрешалось только стоять у стен по периметру храма.
Миссионер Игорь: Так вот откуда берет начало сегодняшняя традиция «детских литургий»! Я часто встречаю в СМИ сообщения о том, что в такой-то епархии прошла «детская литургия». В частности, если не ошибаюсь, в наши дни такие службы проводятся, с благословения епархиальных архиереев, в Нижегородской и Екатеринбургской епархиях…
Отец Иоанн: И не только там. Вот сообщение от 1 мая 2008 года с «Интерфакс-религия»: «В русском храме Вены состоялась „детская литургия“. 1 мая, в Светлый Четверг, епископ Венский и Австрийский Иларион (Иларион (Алфеев) – нынешний глава ОВЦС, ближайший ученик и «правая рука» Патриарха Кирилла. – Примеч. ред.), представитель Русской Православной Церкви при европейских международных организациях, совершил необычную литургию в венском Свято-Николаевском соборе. Особенностью богослужения стало то, что оно было организовано и проведено детьми – учащимися воскресной школы при соборе. Средний возраст совершающих богослужение (за исключением духовенства) – 12 лет. Апостол был прочитан дочерью настоятеля собора Татьяной Тыщук. Хор состоял из девочек 8–13 лет. За литургией причащалось около 50 детей, – рассказали „Интерфаксу“ в пресс-службе епархии».
А как Вы думаете, с какой целью обновленцы наших дней возродили практику своих предшественников?
Миссионер Игорь: Честно говоря, раньше я недоумевал по поводу этих «детских литургий», потому что предлоги для их совершения выставляются очень благовидные – сознательное и активное участие детей в богослужении, воцерковление, привлечение к храму и т.д. Единственное, что смущало, – это то, что прежде, за всю историю Православной Церкви, ничего подобного не было. А ведь и в прошлые века были те же дети, при воцерковлении которых православным взрослым приходилось решать те же проблемы, но почему-то никто из Святых Отцов не додумался до изобретения «детских» и «миссионерских» служб. Если же говорить о свт. Афанасии Великом, когда он, будучи ребенком, играл со сверстниками в священников, то ведь будущий Святитель ничего не сокращал. Дети просто подражали взрослым, как это обычно бывает. Все это проходило на улице, а не в Божием храме, где не место детским играм.
Отец Иоанн: В действительности обновленцы преследуют цель профанации православного богослужения. Подобно протестантам и католикам, они стремятся приспособить божественное к человеческому, т.е. превратить таинство богообщения в некое забавное, непродолжительное и неутомительное зрелище, которое бы развлекало, услаждало слух, тешило разум набором отвлеченных знаний и одновременно создавало бы ощущение причастности к чему-то духовному. Очевидно, сокращенные и «адаптированные» «детские» и «миссионерские» литургии и всенощные – это только начало реформации.
Бывает, человек приходит в храм не для покаяния, общения с Богом, не для того, чтобы потрудиться и свою падшую грехолюбивую природу через подвиг, через смирение и молитву очистить и, соединяясь с Господом в Таинствах, преобразить. Он ищет каких-то земных общений и утешений, чтобы занять свой досуг и одновременно успокоить совесть. Такой «захожанин» никогда не остановится на какой-то одной поблажке, потому что она скоро приестся и покажется пресной, неинтересной, недостаточной. Поэтому, чтобы его привлечь и удержать, «миссионеры» будут вынуждены придумывать все новые и новые способы развлечений, искажая и попирая Церковный Устав.
Посмотрите, например, что сейчас происходит у католиков и протестантов, какие «миссионерские» уловки там используют. «Священники» разъезжают по «храмам» на роликовых коньках, привлекают к участию в службах клоунов и даже отправляют – недавно прочитал – специальные службы для собак: «В одной из церквей на острове Монреаль канадской провинции Квебек будет раз в месяц проводиться причастие, на котором верующим будут разрешать присутствовать со своими собаками. На литургии под названием „Лапы и молитва“ четвероногих „прихожан“ станут „причащать“ водой в мисках и разного рода угощениями, – сообщает канадская газета „National Post“». По словам настоятеля «церкви» «священника» Майкла Джонсона, ему всегда очень нравилось «благословлять» домашних питомцев, поэтому он с радостью поддержал инициативу представителей организаций за права животных, чтобы на «литургии» присутствовали собаки и «причащались» «Педигрипаллом».
Историк Владимир: Давайте вернемся к биографиям обновленцев. Думаю, про Боярского сказано уже достаточно. Теперь расскажу про обновленческого «митрополита» Антонина (Грановского) – одного из основных деятелей раскола, некоторое время возглавлявшего ВЦУ и председательствовавшего на состоявшемся в 1923 году обновленческом соборе.
Он окончил Полтавскую духовную семинарию и Киевскую духовную академию со степенью кандидата богословия. В 1902 году получил степень магистра богословия. Еще до отпадения в раскол Грановский проявил себя явным носителем обновленческого духа. В частности, он был экуменистом, тесно сотрудничал с так называемыми евангельскими христианами из «Всероссийского союза баптистов», выступал за легализацию их секты на территории Российской Империи, часто повторяя фразу о том, что «наши земные границы до Неба не доходят». В 1901–1903 годах этот обновленец принимал участие в так называемых религиозно-философских кружках в Петербурге, которые по сути своей являлись рассадниками вольнодумства и различных еретических теорий. В 1903 году Грановский стал епископом.
Кроме прочего, он выступал за отмену всякой цензуры в Российской Империи, за полную «свободу совести» и не скрывал своей неприязни к Самодержавной Царской власти. Еще в 1905 при поминовении Императора прекратил произносить титул «Самодержавнейший» и опубликовал в «Новом времени» кощунственную статью о сочетании законодательной, исполнительной и судебной властей как о земном подобии Пресвятой Троицы. За эти действия Грановский был уволен на покой. А в 1921 году, т.е. еще до появления обновленческого ВЦУ, Патриарх Тихон официально запретил его в служении за литургические новшества.
Вот как он оправдывал свои обновленческие начинания и поносил противящегося им святого Патриарха-исповедника: «Тихону ненавистны наши богослужебные порядки, он душит в нас ту свежесть обряда, который мы дышим и живем. Он наш душегуб, как представитель, покровитель закостенелого, отупевшего, омеханизировавшегося, выдохшегося поповства. И мы отходим от его злобы, отрясая прах его со своих ног. Во имя мира и для единения в духе любви мы не должны, в угоду тупости Тихона, отказаться от русского языка богослужения, а он должен благословить одинаково и славянский, и русский. Тихон неправ, сто раз неправ, преследуя наш обряд и называя нас сумасшедшими, и мы, во имя священного воодушевления своего, во имя жизненной и нравственной правоты своей, не можем уступить ему и сдаться. Это значило бы потворствовать человеческой близорукости, узости, обскурантизму, корыстничеству и отдавать правду и свежесть Христову на попрание отупевшему поповству».
Нужно сказать, что Грановский использовал не просто переводы богослужебных текстов на русский язык, но составлял собственные чинопоследования «служб» и «таинств». Например, у него был авторский текст «литургии». Кроме этого он реформировал устройство храма, в котором служил: уничтожил алтарь, как якобы ненужное разделение между верующими и местом, где совершается евхаристия, и выдвинул престол на солею. В 1922 году очевидцы описывали служения обновленца в Заиконоспасском московском монастыре: «Антонин в полном архиерейском облачении возвышается посреди храма в окружении прочего духовенства. Он возглашает; отвечает и поет весь народ; никаких певчих, никакого особого псаломщика или чтеца. <…> У всех ревнителей служебного благочестия и церковного Устава волосы дыбом становятся, когда они побывают в Заиконоспасском монастыре у Антонина. Не слышать „паки и паки“, „иже“ и „рече“. Все от начала до конца по-русски, вместо „живот“ говорят „житие“. Но и этого мало. Ектении совершенно не узнаешь. Антонин все прошения модернизировал. Алтарь открыт все время. <…> В будущем он обещает уничтожить алтарь и водрузить престол посреди храма».
Сам Грановский, разумеется, считал свою обновленческую деятельность прогрессом и великим достижением: «Вот эти два наших приобретения – русский язык и открытый алтарь представляют два наших разительных отличия от старого церковного уклада. Они так претят Тихону, т.е. поповству, что он рад, чтобы такие церкви провалились»; «Богомольцы входят в Заиконоспасский храм, видят здесь обстановку, для них необычную. Мы совершаем службу на русском языке при открытом алтаре. Мы произвели изменения в чинопоследованиях таинств – крещения, бракосочетания и исповеди, изменили способ преподания причастия».
Отец Иоанн: Да-да, Антонин (Грановский) по примеру еретиков-католиков раздавал своим прихожанам «причастие» прямо в руки. Этот богохульник считал, что традиционный православный способ причащения мирян с помощью лжицы якобы негигиеничен…
Миссионер Игорь: Действительно, страшное тогда было время: поразительный контраст. С одной стороны такие… не знаю даже, как их назвать… А с другой – истинные архиереи, мученики и исповедники, читая жития которых, не перестаешь поражаться их высоте духа, нравственной чистоте, стойкости в вере… Например, тот же священномученик Андроник Пермский. Помните, как он вел себя на допросах, как молился… Он осознанно шел на смерть за Христа, на последнем допросе снял с себя панагию, завернул в красный платок, предрекая свою мученическую кончину, и сказал богоборцам, что если бы он не был епископом и ему бы предстояло решать их участь, он бы немедленно отдал приказ их повесить.
Или владыка Вениамин Петроградский (Казанский) – как его пытались сломить, как поносили, клеветали, угрожали, но он перед смертью чувствовал удивительный покой, совершенно предавшись воле Божией… Когда Владыка предстоял на беззаконном суде и перед самым вынесением приговора ему было дано последнее слово, он не паниковал, не оправдывался, не просил и не требовал помилования, не проклинал своих врагов, хотя они этого заслуживали, – священномученик вообще ни слова не говорил про себя самого. Находясь на волосок от смерти, он совершенно спокойно и аргументированно пытался доказать невиновность людей, арестованных вместе с ним по одному сфабрикованному делу. При этом одно его утверждение было голословным, как он сам констатировал, но сказал, что, так как он в последний раз в своей жизни выступает публично, то у следователей не должно возникать сомнения в правдивости слов: в таких случаях человеку принято верить на слово. Когда же ему заметили, что он ничего не говорит о себе, митрополит ответил: «О себе. Что же я могу вам о себе еще сказать. Разве лишь одно... Я не знаю, что вы мне объявите в вашем приговоре – жизнь или смерть, – но что бы вы в нем ни провозгласили, – я с одинаковым благоговением обращу свои очи горе, возложу на себя крестное знамение (при этом Владыка широко перекрестился) и скажу: „Cлава Тебе, Господи Боже, за все...“».
|
Святейший Патриарх Тихон и митрополит Вениамин Петроградский |
Историк Владимир: Между прочим, митрополит Вениамин и иже с ним пострадавшие были расстреляны именно за то, что не признали обновленцев. Когда Патриарх Тихон находился под арестом, вместе с сотрудниками ОГПУ к нему пришли обновленцы Введенский, вышеупомянутый Боярский и Белков и потребовали, чтобы он сам добровольно отрекся от Патриаршества. Они хотели заполучить церковную власть в свои руки, но мудрый Святитель передал ее ярославскому митрополиту Агафангелу (Преображенскому), ныне также прославленному в соборе Российских новомучеников. Сразу после этого и было создано обновленческое ВЦУ, и перед обновленцами встала задача любыми способами добиться признания своего органа со стороны православных архиереев.
Обновленец Введенский отправился в Петроград к владыке Вениамину. Он показал Святителю некое «Удостоверение», что он будто бы, «согласно резолюции Святейшего Патриарха Тихона, является полномочным членом ВЦУ и командируется по делам Церкви в Петроград и другие местности Российской Республики». «А почему здесь нет подписи Святейшего Патриарха?» – спросил митрополит Вениамин. «Но зато ВЦУ есть, а патриаршая резолюция дана черным чернилом на белой бумаге», – прозвучал ернический ответ. Владыка Вениамин все понял и, почувствовав всю меру своей архипастырской ответственности, категорично сказал: «Нет! На это я не пойду!» Через несколько дней после встречи в храмах Петроградской епархии было оглашено «Послание к петроградской православной пастве» митрополита Вениамина, в котором он резко осудил обновленцев, сказав, что, по канонам, они находятся в расколе, призвал их к покаянию и предостерег свою паству от общения с этими иудами. Митрополита сразу же арестовали – этим воистину достойным православного архипастыря шагом его судьба была предрешена. При аресте Священномученика присутствовал Введенский – он пришел принимать канцелярию Владыки и, завидев его, как истинный Иуда, не постыдился попросить благословения. «Отец Александр, мы же с Вами не в Гефсиманском саду», – спокойно ответил Владыка, не благословив обновленца.
«В детстве и отрочестве я зачитывался житиями святых и восхищался их героизмом, их святым воодушевлением, жалел, что времена не те и не придется переживать то, что они переживали, – писал владыка Вениамин накануне своего расстрела. – Времена переменились, открывается возможность терпеть ради Христа от своих и чужих. Трудно, тяжело страдать, но по мере наших страданий избыточествует и утешение от Бога. Трудно переступить этот Рубикон, границу и всецело предаться воле Божией. Когда это совершится, тогда человек избыточествует утешением, не чувствует самых тяжких страданий; полный среди страданий радости внутреннего покоя, он других влечет на страдания, чтобы они переняли то состояние, в котором находится счастливый страдалец. Об этом я ранее говорил другим, но мои страдания не достигали полной меры. Теперь, кажется, пришлось пережить почти все: тюрьму, суд, общественное заплевание, обречение и требование самой смерти, под якобы народные аплодисменты, людскую неблагодарность, продажность, непостоянство и т.п., безпокойство и ответственность за судьбы других людей и даже самую Церковь. Страдания достигли своего апогея, но увеличилось и утешение. Я радостен и покоен, как всегда. Христос наша Жизнь, Свет и Покой. С Ним всегда и везде хорошо. За судьбу Церкви Божией я не боюсь. Веры надо больше, боле ее надо иметь нам, пастырям <…>».
В то время многих смущала мысль: может быть, не следует идти на крупные жертвы? Ведь такими темпами безбожники вместе с обновленцами уничтожат всех истинных епископов… Может, нужно молчание, компромисс? В предсмертных письмах митрополит Вениамин обличал это малодушие: «Странны рассуждения некоторых, может быть, и верующих пастырей (разумею Платонова) – надо хранить живые силы, т.е. их ради поступиться всем. Тогда Христос на что? Не Платоновы, Вениамины и т.п. спасают Церковь, а Христос. Та точка, на которую они пытаются стать, – погибель для Церкви. Надо себя не жалеть для Церкви, а не Церковью жертвовать ради себя. Теперь время суда. Люди и ради политических убеждений жертвуют всем. <…> Нам ли, христианам, да еще и иереям, не проявить подобного мужества даже до смерти, если есть сколько-нибудь веры во Христа, в жизнь будущего века?!»
Продолжение следует
