Театрализация - спекуляция души

		Театр - это школа безнравственности, способная заморить в душе человека остатки доброй нравственности, если только она в нем есть. Оттого теперь и появляются люди ... - спорливые, упорные, раздражительные, - что они учатся нравственности в театрах. Приходилось слышать, что некоторые называют театр порогом Церкви. Пожалуй, с этим можно согласиться, что театр есть порог Церкви, только с заднего крыльца.
Спросим еще: все деющееся в театрах какое должно иметь влияние на неиспорченную натуру молодого человека? Без сомнения, оно должно породить и укрепить в нем звериные чувства с низменными скотскими потребностями. О преимуществе же храмов Божиих пред театром я считаю и говорить излишним Преп. Амвросий Оптинский

Корр.: Сегодня многие политики посещают храм в дни праздничных богослужений как одно из театрализованных представлений. Как относится к этому Церковь?

О. Александр: Это кощунство. Даже мысль о том, что между театром и храмовым богослужением есть нечто общее - грех. Священник и все присутствующие в храме молятся Богу! Понимаете, Самому Господу, Создателю всего! О какой театрализации может идти речь? Здесь все благоговейно и чинно - полная искренность и открытость души пред Всевышним.
Если же кто-то приходит в храм с какими-то другими намерениями, политическими или еще какими-либо, то тем самым показывает, что он двоедушный человек.

Корр.: Такие люди, к сожалению, есть. Пришел в храм на Пасху, отстоял службу, даже причастился, а потом тут же идет и принимает активное участие в закладке камня мусульманской мечети или зажигает ханукальную свечу в иудейской синагоге.

О. Александр: Какой же он верующий? Это просто хамелеон. Желает для всех быть своим. Но обычно подобных людей никто своими и не считает. И горе священнику, который причащает такого человека, ведь церковные правила нас призывают внимательно смотреть, достойно ли мы подаем причастие или недостойно. Каждый человек спрашивает благословение на причастие у священника, которому исповедовал свои грехи, и потому ответственность ложится на этого священника: допускает ли он к причастию исповедующегося или нет.
Сам Господь наш Иисус Христос в Священном Писании говорит нам: не давайте святыни псам. Этим Он научает нас быть искренними и прямолинейными, безо всяких ухищрений и хитросплетенных басен. Да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх того, то от лукавого (Мф. 5, 37).

Корр.: Это, видимо, и есть запрет на театрализацию? Потому что театр является не только двоедушием, но и двуличием. Когда человек надевает на себя маску другого человека.

О. Александр: Да, да. Так оно и есть на самом деле. Понимаете, театральная игра - это лицедейство, которое, безусловно, вызывает зрелищный эффект. Но это мешает не только актерам, привыкшим играть везде, даже в жизни, но и зрители научаются от просмотра спектаклей образному мышлению. А эта образность развивает греховную мечтательность и нередко доводит до исступления. Недаром ведь Церковь запрещает брать в восприемники к крещаемым скоморохов, циркачей, смехотворцев и всех актеров театра, эстрады, телевидения и кино.

Корр.: Скоро будет Рождество, и уже сейчас во многих православных воскресных школах начинается подготовка к праздничной елке. А как же рождественские театральные представления? Они тоже вредны?

О. Александр: А как Вы думаете? Нельзя делить лицедейство на хорошее и плохое, как нельзя поделить воровство на доброе и недоброе. Грех есть грех.
Так и рождественские представления являются ничем иным, как лицедейством. Мне приходилось слышать разговор детей после одного такого спектакля в воскресной школе. Восьмилетняя сестра говорит шестилетнему брату:
- А ты знаешь, наш папа Ирод?
- Знаю, - отвечает брат, - он убил Иоанна Предтечу. После таких впечатлений к родному отцу может появиться только тайная ненависть в неокрепшей душе ребенка. И сами того не зная, родители не понимают, почему их ребенок стал хуже учиться, не любит посещать храмовые богослужения. А вся причина в том, что авторитет отца в душе ребенка подорван.
Вообще в дореволюционной России не было Рождественских представлений. Дети просто приходили на Рождество, затем шли в избу, где стояла огромная нарядная елка. Там они пели тропарь Рождеству, стихиры праздника, рождественские колядки, рассказывали стихи и все. Никаких маскарадов, запрещенных канонами, не было. Маскарады появились уже после революции и то не сразу, а только в конце 30-х годов прошлого столетия, когда Сталина убедили, что у всех детей западного буржуазного мира есть елка, а у советских - нет. С тех пор стали ставить елки на всех предприятиях, а с ними и театрализованные представления.
Я, помнится, когда был маленький, нам тоже выдавали в школе костюмы для новогоднего маскарада. Мне достался костюм зайца. И вот я пришел домой, отдаю маме кулек с костюмом, а там нет ушей.
- Ты где «уши» потерял? - спрашивает меня мама.
А времена тогда были тяжелые. Люди всего боялись. Ведь за «уши» могли и из школы исключить. Я плачу. Пошел искать «уши». Весь день ходил, молился Богу и нашел. Они, оказывается, выпали у меня из кулька на остановке и лежали на снегу. Снег белый, «уши» белые. Слава Богу, их никто не заметил. Конечно, я тогда не понимал особо, что театр - грех, но все равно «особо религиозные», как мы их тогда называли, никогда не участвовали в таких мероприятиях. А сейчас, пожалуйста, почти при каждом храме проводят Рождественские спектакли и даже стали сценарии издавать, как раньше для активистов-культработников.

Корр.: Еще особенно смущает то, что дети и их родители практически играют святых в этих сценках. Это же кощунственно, не так ли?

О. Александр: Конечно, это утрата благоговения. Даже коммунисты старались сохранять благоговение к своим вождям и строго следили за тем, чтобы никто без особого разрешения не рисовал портреты Ленина, Сталина и прочих кровавых «гениев».
Например, известен эпизод из жизни Художественного театра, когда Михаил Булгаков написал пьесу «Батум», где главным героем был молодой Сталин. Пьеса рассказывала о начале его революционной деятельности и готовилась к постановке. Получив разрешение, труппа отправилась в Кутаиси и Батуми, чтобы ознакомиться с местностью. Но в городе Серпухове их догнала телеграмма, в которой говорилось: «Надобность в поездке отпала, возвращайтесь Москву». Тогда Сталин запретил ставить спектакль, несмотря на то, что пьесу одобрил.
Позднее стало известно, что запретили по причине того, что нельзя такое лицо, как Сталин, делать романтическим героем, т.е. нельзя его играть, что это, мол, кощунственно.

Корр.: Некоторые считают, что через эти представления можно привлечь неверующих детей и их родителей в храм, и этому, якобы, имеется множество примеров.

О. Александр: Это звучит нелепо. Блаженный Афанасий, архиепископ Александрийский как-то просил авву Памво прийти из пустыни в Александрию. Авва, когда шел к архиепископу, по дороге встретил театральную женщину. Увидев ее, он заплакал. Его спросили: «Отчего он заплакал?» А старец сказал: «Две вещи тронули меня, - во-первых, погибель этой женщины, а во-вторых, то, что я не имею столько тщания к тому, чтобы угождать Богу моему, сколько имеет эта женщина, чтобы угождать развратным людям».
Разве можно нам проповедовать грех? Мы призваны проповедовать Истину. А если кого Бог и привел в храм через театральную сценку, или секту, или даже черную магию, то в этом и заключается промысл Божий: люди совершают зло, а Бог их зло обращает в добро. Но за всякое зло Господь спросит с человека, а тем более с пастыря, позволяющего в храмах проводить такие спектакли. Ведь это ничто иное, как мерзость запустения на святом месте.