Бытует мнение, что христианство не должно вникать в государственную политику, а обязано смиряться пред любой властью. Подобное мнение легко опровергается историческими событиями, имевшими место на протяжении всего существования христианства.
    Примером этому может послужить война между христианами и язычниками, где на стороне христиан предводительствовал св. Константин Великий, а на стороне язычников - нечестивый Ликиний.
    Угнетаемые подданные Ликиния и гонимые им христиане не видели конца своим страданиям. Ликиний наконец перестал скрывать свои замыслы против Константина и вступил в открытую борьбу. В 323 г. возгорелась жестокая война между ними. Эта война должна была окончательно решить судьбу христианства в Римской империи, обнимавшей собою «всю вселенную».
    Оба императора собрали значительные силы и готовились к решительной битве, каждый сообразно со своею верою; казалось, что одряхлевшее язычество ополчилось против христианства, явившегося в мир обновить человечество. Накануне сражения Ликиний, окруженный жрецами и гадателями, собрал отборных воинов и лучших своих друзей в тенистую рощу, в которой стояли идолы, совершил торжественное жертвоприношение и, обращаясь ко всем тут бывшим, сказал:
    - Друзья! вот наши общественные боги, пред которыми нам надо благоговеть, как нас тому учили предки наши. Начальник же враждебного нам войска, отвергнув отеческие обычаи, принял лживые мнения и прославляет какого-то иностранного, неизвестного Бога. Постыдным знаменем его (Крестом) он срамит свое войско; доверившись ему, он поднимает оружие не столько против нас, сколько против богов. Само дело откроет, кто прав и кто заблуждается, - если мы победим, то ясно, что наши боги - боги истинные; если же одержит верх Бог Константина, нами осмеиваемый, то пусть чтут Его. Но несомненно, что наши боги победят, потому смело устремимся с оружием в своих руках на безбожников!
    Напротив, Константин пред сражением удалился в свою палатку и там молитвою и постом готовился к бою. В эти решительные минуты своей жизни он обращался к своему прошлому, перебирал в памяти события своей жизни, грозившие ему опасности, которые благополучно миновали его, вспоминал постыдную погибель гонителей христианства и с глубочайшим почтением - мирную кончину учеников Христа, и, во всем этом усматривая дивное устроение Всевышнего, поручал самого себя и все свое дело высшему небесному водительству и заступлению. Христиане усердно молились за императора, своего покровителя; священное знамя высилось среди полков Константина и одушевляло надеждою на небесную помощь. С благоговением смотрели войска его на это победное знамя, враги же смотрели на него со страхом; во многих городах Ликиниева царства среди дня видели призраки Константиновых войск, победоносно шествовавших с этим знаменем. Ликиний сам убеждал своих воинов не заглядываться на неприятельскую хоругвь. «Ибо, - говорил он, - она страшна своею силою и враждебна нам».

Небесное знамение Креста Господня императору Константину

    Языческие жрецы и гадатели предвещали победу Ликинию, но Бог даровал ее Константину. Ликиний многократно нападал на своего противника, но каждый раз терпел поражение и спасался бегством; притворяясь раскаивающимся, просил мира, втайне же собирал новые ополчения, искал себе помощи у варваров. Наконец морская победа Криспа, сына Константинова, близ Византии, и сражение при Адрианополе окончательно решили успех войны. Ликиний покорился, а через некоторое время был казнен в Фессалониках, так как, сдавшись победителю, опять составил заговор против Константина. В 323 г. Константин сделался единодержавным государем всей Римской империи.
    Эта победа над Ликинием еще раз и так осязательно наглядно убедила Константина, что земные блага и успехи даруются почитателям истинного Бога. И вот как он, представляя себя покорным орудием в руках Всевышнего, со смирением воздает славу одному Богу за свои успехи:
    «Не будет, конечно, никакой гордости, - говорит он в одном из указов, - хвалиться тому, кто сознает, что благодеяния получил он от Существа Всевышнего. Мое служение Бог нашел и судил годным для исполнения Его воли. Начав от Британского моря, я при помощи какой-то высочайшей силы гнал пред собою все встречавшиеся ужасы, чтобы воспитываемый под моим влиянием род человеческий призвать на служение священнейшему закону и под руководством высочайшего Существа возрастить блаженнейшую веру. Я твердо веровал, - прибавляет он, - что всю душу свою, все, чем дышу, все, что только существует в глубине моего ума, - все я обязан принести великому Богу».
    Так настроенный в душе своей, Константин после победы поспешил распространить на христиан Восточной империи те же права, какими пользовались христиане на Западе. И на Востоке он запретил приносить от имени императора жертвы идолам; в начальники областей избирал преимущественно христиан; заботился об обновлении и построении церквей; возвращал верным имущества, отнятые во время гонений.
    «Кто потерял имущество, - говорилось в одном указе, - проходя неустрашимо и безтрепетно славное и божественное поприще мученичества или сделавшись исповедником и стяжав себе вечные надежды, кто утратил их, быв принужден к переселению, потому что не соглашался уступать гонителям, требовавшим предательства веры - имения всех таковых повелеваем отдать».
    Если не оказывалось близких родственников, отнятые у христиан имущества передавались местным церквам; частные же лица, у которых отбиралось мученическое достояние, получали вознаграждение от царской казны. Христианские чувства Константина особенно полно и характерно были выражены в его рескрипте к областным начальникам:
    «Теперь, - так он обращается здесь к Богу, - молю Тебя, великий Боже! Будь милостив и благосклонен к восточным Твоим народам; и чрез меня, Твоего служителя, даруй исцеление всем областным правителям. Под Твоим руководством начал я и окончил дело спасения; преднося везде Твое знамя, я вел победоносное войско, куда призывало меня какое-нибудь знамение Твоей силы, я шел на врагов.
    Потому-то и предал я Тебе свою, хорошо испытанную в любви и страхе, душу, ибо искренно люблю Твое Имя и благоговею пред силою, которую явил Ты многими опытами и которою укрепил мою веру... Хочу, чтобы народ Твой наслаждался спокойствием и безмятежностью; хочу, чтобы подобно верующим, приятности мира и тишины вкушали и заблуждающиеся, ибо такое восстановление общения может и оных вывести на путь истины. Пусть никто не безпокоит другого...
    Люди здравомыслящие должны знать, что только те будут жить свято и чисто, кого Ты Сам призовешь почить под святыми Твоими законами; а отвращающиеся пусть, если угодно им, владеют жребием своего лжеучения...
    Никто да не вредит другому; что один узнал и понял, то пусть употребит, если возможно, в пользу ближнего; а когда это невозможно, должен оставить его, ибо иное дело - добровольно принять борьбу за безсмертие, а иное - быть вынужденным к ней посредством казни... Удаляя совесть от всего противного, воспользуемся все жребием дарованного блага, то есть благом мира».