О. Михаил, а есть ли уже сейчас конкретные результаты работы православных священников в армии?
Уже сейчас можно с уверенностью сказать, что в Приволжско-Уральском военном округе - в каждой части, дислоцирующейся на территории Свердловской области, есть священник. Подчеркиваю - в каждой, а их там - более 400. Так вот, с тех пор как там работают священники, случаи суицида сократились в 10 -12 раз.
В Чечне в группировке ВДВ за вторую кампанию покрестилось более 3 тыс. человек. Не насильно же они крестились!
Вот два примера, но они говорят сами за себя. Кроме того, человек в погонах, который начал ходить в храм, уже больше дорожит своими погонами. То есть мотивация к службе увеличивается. Такое взаимовлияние получается как бы само собой, потому что человек в храм ходит не за мотивацией, конечно.
А как сейчас командиры частей реагируют на присутствие в части священника?
С осторожностью. И совершенно справедливо. Потому что, во-первых, священник - не его подчиненный, во-вторых, это человек, который живет совершенно по другому уставу - по церковному, а он неизвестен командиру, этому в училищах не учат. И, в-третьих, священник воспринимается как некий канал утечки информации наверх, минуя командира части.
И это абсолютно правильно, потому что если мы узнаем о беззакониях, то сразу же говорим об этом командиру. Если видим, что проблема не решается, то через очень короткое время мы докладываем об этом наверх - тем вышестоящим начальникам, которые могут эту проблему решить. Не нарушая, безусловно, тайну исповеди. Причем, в силу нашей плохой обученности, мы часто ошибаемся и обращаемся очень высоко наверх. С соответствующими последствиями для нерасторопных командиров.
При решении этих вопросов мы руководствуемся только совестью. Мы присягу при рукоположении такую даем - поступать по совести. Поступая по совести, мы очень быстро добиваемся того, что обидчик - солдат или, к сожалению, такие случаи бывают, офицер - либо переводится из этой части с соответствующими характеристиками, либо, если это офицер - представляется к увольнению из армии и увольняется.
Какая в деятельности военных священников в Вооруженных силах задача-минимум?
Сейчас в Вооруженных силах очень сложная ситуация с суицидами. Мы должны ее качественно изменить. Эта задача может быть решена в очень короткий срок. Я не упрощаю проблему. По опыту моего 8-ми летнего взаимодействия с армией - как на уровне органов военного управления, так и в подразделениях и частях - основной, главной причиной таких страшных случаев является, скажем так, безнадзорность, покинутость. Это происходит чаще всего из-за того лишь, что человек остался один на один со своими проблемами и не знает, где выход. А выход есть! И об этом человеку должен кто-то сказать.
Многие из тех, кто пошли на самоубийство, просто не знали, что это - смертный грех, как к этому относится Православная Церковь.
Давайте вернемся к проблеме дедовщины. После трагедии в Челябинском танковом училище...
По нашим данным, в трагедии в Челябинске принимали активное участие этнические лезгины и аварцы. Эта информация скрывается. Так что проблема дедовщины и проблема «этнодедовщины» - это разные вещи. И любой военный это прекрасно понимает. В свое время в русской армии были сформированы моноэтнические и, соответственно, моноконфессиональные части, например «Дикая дивизия». А в советское время были части стройбата.
И все же после трагедии в Челябинске развернулась общественная дискуссия, посвященная усилению так называемого гражданского контроля над армейскими структурами. Что Вы думаете о механизмах такого контроля?
Ну, во-первых, у нас уже есть гражданский министр обороны... Во-вторых, вы понимаете, священник - это гражданский человек, который, находясь в воинском коллективе на территории воинской части, и будет собой представлять этот самый гражданский контроль.
Имеются в виду различные неправительственные организации, заявляющие о своей готовности контролировать армию...
Я думаю, что при таком контроле у воинских начальников будут отвлекаться силы и время, необходимые для службы, работы с личным составом. Всех контролеров надо встречать, провожать, размещать, заниматься с ними. В армии и так хватает контролирующих органов - и прокуратура, и вышестоящие штабы.
А в каком качестве лично Вы видите священника в войсках?
Я не считаю, что священник должен быть военнослужащим. Он должен быть государственным служащим. Я против священника в погонах. По моему мнению, для дела это не нужно.
Для практической деятельности необходим статус, потому что от священника без статуса в рамках конкретной воинской части велик соблазн отмахнуться - давай потом, давай завтра... Другое дело, когда священник будет гражданским, но в должности, например, помощника командира части. Это нормальный статус и этого достаточно, чтобы решать практические вопросы. Это на уровне части, а на уровне рода, вида войск, в объединении священник уже должен иметь статус члена военного совета.
По Вашему мнению, в войсках должны работать священники ранее служившие в армии?
Это все равно. Потому что если человек служил, то очень часто его начинают воспринимать в связи с его последним воинским званием, в котором он закончил службу и с теми войсками, в которых он служил. И здесь, возможно, возникнет проблема отношения к нему в части. Например: что он, сухопутчик, поймет у нас на корабле?
С другой стороны, если человек пришел в этот род, вид войск, в эту часть, то, конечно, ему - священнику - надо вникнуть в особенности служения тех людей, о душах которых он заботится. То есть, если ты в десанте - ты должен прыгать, если ты во флоте - должен участвовать в морских походах. Надо жить интересами своей паствы, надо сердцем к ним прилепляться, тогда они будут на твой зов сердца отвечать. И мы уже сейчас стараемся так делать. Простите, если что-то не получается.
О. Михаил, а что бы Вы посоветовали тем матерям, чьи дети сейчас должны будут призываться?
Первое - заставлять их делать зарядку и заниматься спортом. Второе - постараться, чтобы они задумались о своей душе или вообще хотя бы вспомнили, что она у них есть.
В любом случае, чем раньше мама придет и спросит совета - тем лучше. Я бы заранее посоветовал рожать побольше детей - всех, которых Господь дает. А то у нас часто бывает, что рожает женщина одного-двух детей и при этом пятерых убивает абортами. А потом армии претензии предъявляет, что ребеночка у нее забирают служить. Вы родите, воспитайте всех, кого Господь вам послал, а потом будьте уверены, что и Он вас не оставит.
Что нужно армии сейчас в области воспитательной работы?
Сегодня общество ясно видит необходимость одухотворения воинских коллективов. Отношения между военнослужащими должны стать не просто человеческими, а братскими. А для того, чтобы военнослужащие осознали, что они не только братья по оружию, но и братья по вере, по духу - конечно, для этого нужны священники.
Больше того, за очень короткий отрезок времени - за пять-семь лет - может и должна быть выстроена такая модель воспитательной работы, которая позволит за год-два работы сформировать у молодого человека, пришедшего в армию, чувство любви к Отечеству, патриотизм. Правда, в этом случае из многих ротных комнат досуга придется выбросить телевизоры или, по крайней мере, отключить их от большинства центральных каналов. У нас в обществе сейчас есть вражеские средства массовой информации, которые работают против нашей страны и нашей государственности. И мы должны информационные потоки в воинских частях контролировать так же, как доступ на территорию части посторонних лиц.
В одной из частей спецназа молодое пополнение в течение трех месяцев выдерживают в таком «духовном карантине» - в течение первого месяца доступ к молодым солдатам любой информации ограничен, на второй месяц начинаются лекции и беседы, приходит священник, на третий - людям начинают показывать православные телепередачи, патриотические фильмы, устраивают обсуждение, дискуссии. Так хотя бы некий вкус у людей формируется, азы здорового мировосприятия.
А не будет ли нарушаться свобода совести?
Сегодня, согласно законодательству, только человек, который сидит в тюрьме, имеет законное право и отработанный механизм занятия своим духовным образованием. Существуют дистанционные системы получения духовно-нравственного образования в тюрьмах. В большинстве тюрем и следственных изоляторов есть храмы и молитвенные комнаты, предусматривается регулярное посещение священниками мест лишения свободы.
То есть, для того, что бы человеку реализовать свое конституционное право на свободу совести, надо сесть в тюрьму. Ни в детском саду, ни в школе, ни в институте, ни в армии он это право сегодня реализовать не может. А вот если сядет - нет проблем. Администрация тюрьмы не имеет права запретить встречу со священником, не имеет права при обыске в камере изъять Библию или духовную литературу.
То есть солдат сейчас духовно более безправен, чем заключенный?
В перечень вещей, разрешенных солдату для хранения в тумбочке, духовная литература не входит. Солдатам до сих пор во многих частях не разрешают носить крестик - говорят, что не положено по форме одежды, в некоторых мобилизационных документах верующие все еще рассматриваются как ограниченно годные к службе.
А много сейчас в армии верующих?
Я задавал вопрос солдатам во время десантирования: вот, говорю, замполиты утверждают, что в армии верующих всего 40 процентов. «Есть тут у нас атеисты?» «Да Вы что, - отвечают, - батюшка! Нет среди нас атеистов!»
Вот что происходит перед лицом реальной опасности. Какие там атеисты, вся эта шелуха мгновенно слетает...
Беседовал Антон Князев