Да я об этом и не знал, что христиане утешаются по воскресным дням и по праздникам сладкими религиозными чувствами», - отвечал он. «Как так? - возразили ему старцы. - Разве у вас в жизни дни не были разные? Неужели вы одинаково себя чувствовали и в воскресенье, и в праздники?» - «Даже и в день Пасхи я не чувствовал в себе особой радости, - отвечал он, - а так, как принято в большом свете, в такие дни получше одеваться, пойти в гости или к себе гостей пригласить, да в театр съездить или в маскарад, или куда-либо на бал, или в прогулку, поговорить о моде, о новостях, - вот в этом и все наше уте- шение. Вот какими делами мы утешаемся в праздники, а о тех утешениях христианских я и не слыхал». «Так хоть теперь услышьте и узнайте, - сказали ему старцы, - благодать Святаго Духа, дарованная христианам при крещении за заслуги Господа нашего Иисуса Христа, всегда утешает их во всех скорбях и печалях житейских, особенно в воскресные дни и в праздники. И во всякий праздник дарует им приличные празднику утешительные чувства и веселие духовное, и веселие по мере их веры.
Чем больше праздник, тем более и возвышеннее даются утешительные чувства. Какими утешительными чувствами, радостями духовными утешались христиане в день Рождества Христова! А в Новый год обновляется ум у христиан совсем другими радостными чувствами и мыслями. В день же Крещения Господня - иное высочайшее обновление ума ниспосылается верующим. В Сретенье Господне - другое. Благовещение особенными приятнейшими духовными чувствами волнует душу христианина, также Вербное Воскресение и Страстная Седмица; все эти святейшие дни имеют свои утешительные восторгающие чувства и как бы духовные вкусы и обоняния. А Пасха Святая - венец всех радостей и восторгов христианских! Сколько в эту Божественную Седмицу почувствует истинный христианин духовных утех, неизреченных радостей, веселий и восторгов! Затем и последующие праздники, как останок помышлений праздника Святой Пасхи, он празднует Господу Богу, и они питают душу верующих манною небесною, как-то: Антипасха, Преполовение, Вознесение Господне, Пятидесятница, особенно сладкими утешениями и умилениями дивно волнуют души и восторгают в любовь Божию. Укрепляющиеся, утешающиеся и увеселяющиеся в праздники благодатию Божиею, христиане без ропота переносят горести житейские. Мы сказали, что все праздники утешают христиан, не только великие, но и малые; опытные знают, и мы говорим не от себя, а из заимствованного нами понятия всего годового круга богоучрежденныхслужб церковных. Сам Господь наш Иисус Христос благоволил удивительно премудро устроить во славу Свою всю службу церковную всего года, просвятив святых Своих Апостолов Духом Святым, Который чрез них и передал последующим христианам как божественную Святую литургию, так и прочие божественные службы, которые время от времени пополнялись святыми мужами, угодниками Божьими, которых Дух Святый умудрял писать песнопения во славу Божию.
Проследите наши богослужебные книги: там вы увидите беспредельное море, волнуемое бесчисленными благодатными волнами; в этих книгах изобра-жено все необходимое для нашего спасения. Многое множество стихир и канонов представляют как бы неиссякаемый источник, источающий целебные бессмертные пития, напаивающие многоразличным благодатным питием жаждущих исцеления духовного христиан. Какое множество находится в них слов и чувств покаянных, умилительных, возбудительных и угрожающих, но вместе с тем и ободряющих, увещательных, успокоительных, уверительных и утешительных, веселых и радостных, удивительных и восторгающих. Все службы праздникам, стихиры и каноны их выражают дух каждого праздника и тем внимающих христиан веселят и восторгают разными утешениями, по мере веры приемлющих духовные утешения. Разве те только из христиан лишаются духовного утешения в праздники, которые помрачены печалью греховной, происходящей от делания смертного греха. Но и такие люди, если захотят обновиться в покаянии, могут получить благодатное утешение, как многие бывали тому примеры. Если вы скажете, что не многие из христиан понимают и разумеют службу церковную, то это будет несправедливо, потому что она устроена благодатию Божиею удобною для разумения всех христиан по мере их веры и познания, а разве только не все могут разуметь ее вполне; но и это не препятствует благодати Божией утешать в праздники и младенствующие умы христиан, как сказано в Евангелии и как то показывает история церковная. А так как вы воспитываете детей своих не в страхе Божи-ем, а лишь внешним обучением иностранным языкам и приличию светскому, танцеванию и хождению не в церковь Божию, а в театры и маскарады и вовсе не обучаете их знанию веры, то поэтому они не знают праздников христианских, что они значат в нравственном отношении и какую пользу нравственную приносят христианам. Таким образом воспитанные христиане не могут принимать от благодати Божией духовных утешительных чувств, потому что для них будет казаться сие несообразным с принятыми в большомсвете обычаями и понятиями или даже вовсе глупостью. Так Господь сказал: Аз послю вам иного Утешителя, Его же мир не может принять (Ин., 16, 16-17). - «Да, это для меня удивительно, - отвечал он, - и я еще ни от кого об этом не слыхал». - «Вот теперь вы узнали об уставе церковной службы, - сказали ему старцы, - и сами на деле испытываете, что так точно есть, как вам объяснено, и сколь он, этот устав, спасителен и необходим для нашего спасения, а не так, как вы прежде думали и говорили, что это ненужная форма для истинных христиан; и православных христиан вы называли формалистами, не понимая истинного значения видимойЦеркви Христовой Православной». При этих словах он, улыбнувшись, сказал: «Но мы теперь востахом и поправихомся».
Однажды, стоя по обычаю на хорах Покровской церкви, когда он уже признал бытие бесов и они постоянно с ним толковали, надоедая ему всяким возможным образом, между прочим он слышит, что один бес говорит другому: «Знаешь ли что? Завтра придет пароход, и М-ке привезут сорокоуст». Г.И. после службы приходит к старцам и смеясь говорит: «Завтра ждите, что-то вам хотят привезти мои приятели». Старцы, посмеявшись этому, сказали: «Вероятно, враг что-нибудь выпросил у Господа, чтобы возмутить чем-нибудь наше спокойствие». В самом деле на другой день приходит пароход и получается известие об одном обстоятельстве в Одессе, нанесшем монастырю, по действию общего всех врага, значительный ущерб. Г.И.Б. ходил в церковь на всякую службу к началу. Молился усердно и много плакал. В пище он удивительно был воздержан; его любимая пища были картофель и лук, а мяса он и в миру в семействе не ел, вина и чаю не пил, впрочем, телосложением он был тучен.
Однажды он в необыкновенное время пришел к старцам с чрезвычайно веселым лицом и запыхавшийся. Старцы спросили его о причине радости. «Я к вам не шел, а бежал», - ответил он. «Ну, сядьте, успокойтесь и скажите нам, что с вами такое случилось», - сказали ему старцы. Он сел и начал говорить: «Как я уже прежде объяснил вам, что я страдаю духом неверия в бессмертие и что это мучит меня день и ночь. Скорблю об этом и сетую, молюсь, плачу, прошу Бога, дабы Он избавил меня от этой тяжкой печали, но все напрасно: нет никакой перемены и облегчения моему тяжелому положению. В таком настроении духа я теперь ходил взад и вперед по коридору, скучая, и не находил, чем бы себя развлечь и утешить. Вдруг тихая мысль говорит мне: „Войди в келью, сядь и пиши!" Я, не думая, спросил: „Что, Господи, писать?" Мысль отвечает мне: „Что тебе будет сказано!" Я вошел в ке-лью, сел на стул, взял карандаш и бумагу. Потом мысль сказала мне: „Пиши: первый урок о бессмертии". Далее мысль говорит: „Пиши: человек создан не бессмертным, но бессмертие даровано ему от Бога; если бы не было ему даровано бессмертие, он не был бы достоин Бога". Дописав до этого места, я так обрадовался, что не мог уже более писать, а побежал к вам рассказать о сем». Старцы на это заметили ему, что надобно было подождать окончания просвещения духовного; впрочем, когда сказано было, что «первый урок о бессмертии», следовательно, должно последовать и второму уроку, с чем он и сам согласился.После этого происшествия он заметно успокоился и уже с тех пор не жаловался более на докуку неверия в бессмертие, а мысль стала склонять его, чтобы принять монашество, о чем и старцев стал беспокоить требованием пострижения. Старцы, зная его большое семейство и неустроенных детей его, которые хотя жили у родных, но те о них мало заботились, к тому зная и то, что перед отъездом своим из Германии на Афон он писал митрополиту Московскому Филарету, с которым был знаком, прося у него совета и благословения на Афон, но тот не посоветовал оставаться по причине малолетних его детей, не согласились принять его и постричь в монашество и наотрез отказали ему в этом. Но он был непреклонен к совету старческому, а требовал непременно, чтобы старцы исполнили его желание. Зная его самомнен-ный и упорный характер, старцы пришли в недоумение и вопросили своего игумена, отца Г. Но так как старцам не возвещалось, то они убеждали его по несколько часов, выставляя на вид, что не исполнил обычного трехлетнего искуса, который узаконен поступающим в обитель. «Но те, - говорили они, - люди не пытливые, а предаются по слову Богоносных Отцев, как железо кузнецу, а вы, начитавшись столько заграничных бредней, можете ли так скоро предаться воле отца духовного, потому что и малое отсечение своей воли приводит вас в тревожное состояние, и вырываются такие намеки: „Что мне говорите? Я несравненно знаю более, нежели, что говорите". Теперь вы не связаны священными узами монашества, если со стороны вашей что-либо и последует, то не особенно будет заметно ваше положение и оставление обители, а тогда будет совсем другое дело!»
Все эти убеждения не подействовали на его упорство: он стоял на своем. Тогда старцы вынуждены были спросить его, имеет ли он к ним полное доверие, какая бы ни состоялась воля Божия? «А за решением этого дела, - говорили они, - мы пойдем к игумену, как ему Господь возвестит, так и дабудет; но при этом вас нужно спросить: доверяете ли вы игумену истинную волю Божию?» Тут он подтвердил: «К чему такие тяжелые испытания, когда я всему верю». После этих слов духовник о. И-м пошел к игумену, и пока был духовник у игумена, Г.И. прибегал несколько раз к о. Макарию, спрашивая: «Как вы думаете?» Он ему только отвечал: «Теперь думать нечего, когда дело поручено воле Божией. Что она скажет, так и быть посему». Он же говорил: «Нет уж, верно вы знаете». На что о. Макарий ему сказал: «Следственно, нет воли Божией, если я это знаю». И справедливо, старцы вполне отдались воле Божией, что Господь воз-вестит через старца игумена. Через несколько времени приходит от о. Игумена о. Иероним. Помещик к нему сейчас же быстро прилетел и лишь только получил ответ, что игумену не возвещается о пострижении его в монашество, он ничего не мог ответить, только вздрогнул и потом сказал: «Ну, что делать, подожду!» - и ушел. Перед вечерней пошел к нему о. Макарий и при встрече его он ему сказал: «Все вы иезуиты, больше ничего!» Когда о. М. стал говорить: «А где же вера Ваша в волю Божию?» - тогда он заткнул уши и побежал от него, а к вечерне уже явился в своем пальто и желал, чтобы все братство видело его и вопрошало бы его об изменении костюма.
Так продолжалось с неделю, пока он обдумывал свои планы. Вдруг ему пришло просвещение помолиться. Как он начал молиться, так слезы из его глаз текли ручьями, и тут ему было богословское вразумление, сначала о догмате Святой Троицы, а потом уверение в правильности ответов духовнических и внушение, что «ты после сам будешь благодарить». Тогда он приходит к старцам, извинился перед ними и тут же опять надел послуш-ническое платье и по-прежнему стал ходить в церковь. Так он благополучно отпраздновал Пасху, говоря, что в продолжение своей всей жизни такую Пасху еще первую празднует в духовном значении и торжестве. Через неделю после Пасхи он получил из России какое-то известие о детях своих, которые воспитывались у его тестя. Ему писали, что материально они содержатся хорошо, но нравственно - решительно брошены. После этого он повергся в уныние и не знал, что ему делать, и, наконец, решил ехать, что и мы ему посоветовали. Тогда уже ничем его нельзя было остановить, и он едва мог дождаться парохода. На приглашение наше остаться на день Св. Великомученика Пантелеимона, он и то не согласился и уехал с миром с Афона в Германию к своему семейству, вполне оставшись доволен посещением Афона и нашей обители, приютившей его около года, оставив и нам по себе очень приятное воспоминание.