Корабли вечности

    Древнерусское зодчество, самым чудесным образом сохранившееся в лучших своих образцах - Софийских соборах Киева и Новгорода, поражает непревзойденностью и совершенством. Казалось бы, Русь только-только заявила о себе как о христианском государстве, и вдруг сразу же такое величие и грандиозность в архитектуре.

Новгородский кремль

    Прославляя храмостроительные труды великого князя Владимира, святитель Иларион восклицал:

Мы теперь христиане, идолам больше не служим                        и срок пребываем не без надежды,           на вечную жизнь уповаем. Не громоздим      сатанинское капище -           зиждем церкви Христовы, не жертвуем бесам друг друга.                       * * * Были мы слепы      на истинный свет и блуждали в лести поганой, и были                            к спасению глухи. Бог нас помиловал,                    дабы и в нас воссиял разума свет, и познали Его,                                       по пророку: «Скоро отверзутся очи слепых и услыша т уши глухих».                       * * * Слава Отцу!       Слава Духу Святому вовеки! Идольский призрак                от нашей земли отходил, И заблистали на ней                             благоверия зори. Бесослужения тьма                            отступила совсем, и озарило всю землю                     евангельским светом. Рушились капища,               строились белые церкви, гибли кумиры,                  являлись иконы святых, бесы бежали, злат Крест                                 освятил города. Пастыри стада Христова,                                епископы, стали чистую жертву          на чудный алтарь возносить. Юрий Кузнецов. «Слово о Законе и Благодати митрополита Илариона».

      Храмы вырастали на возвышенных местах, у излучин рек, по всему старинному пути «из варяг в греки» - словно путеводные звезды-знаки, незатухающие маяки народной святости.
    Строились первые храмы из дерева, чаще всего из дуба, откровенно повторяя формы языческих храмов и обычных жилищ. Что умели строить, то и строили! Подобной церковью, согласно летописи, могла быть первая новгородская София, срубленная из векового дуба и венчанная тринадцатью высокими главками. Вполне вероятно, что северные чудо-храмы из дерева, слаженные одним топором, корнями своими в ту самую древность уходят.
    Совершенно иной по типу и необычной по запечатленному образу представляла из себя Десятинная церковь: церковь, возведенная великим князем Владимиром в честь Пресвятой Богородицы, - первая, о которой точно известно, что она каменная. Храм строился шесть лет с 989 г. по 995 г. Он был богато украшен мозаиками и фресковой живописью, крестами, иконами и священными сосудами, частью привезенных из Корсуни. Представление о фресковой росписи дают случайно сохранившиеся фрагменты ликов святых. С подчеркнуто большими глазами, контрастными тенями и тяжелыми линиями, выполненными с большим мастерством.
    Торжественное освящение Десятинной церкви, бывшей «явлением безусловно неординарным», состоялось 12 мая (в некоторых рукописях - 11 мая). Этот памятный день Владимир повелел внести в месяцесловы для ежегодного празднования. Событие было соотнесено с существовавшим уже праздником 11 мая. Под этим числом отмечалось в святцах «обновление Царь-града», или посвящение в 330 г. святым императором Константинополя Пресвятой Богородице.
    Летопись сохранила молитву святого Владимира, с которой он обратился к Вседержителю при освящении храма: «Господи Боже, призри с небесе и виждь, и посети виноград сей, яже насадила десница Твоя. И сверши новые люди сии, им же обратил еси сердце и разум познать Тебя, Бога Истинного. И призри на церковь Твою сию, юже создал недостойный раб Твой во имя Рождшей Тя Матери, Приснодевы Богородицы. Аще кто помолится в церкви сей, то услыши молитву его, молитв ради Пречистой Богородицы».
    Церковь получила название «Десятинная» неслучайно. Князь гарантировал для нее десятину со всей Руси, выплачиваемую из княжеской казны: «Се, даю церкви сей Святыя Богородицы десятину из всего своего княжения, и тако же и по всей земле Русской от всего княжья суда десятую векшу, из торга - десятую неделю, а из домов на всякое лето - десятое всякого стада и всякого жита, чудной Матери Божией и Чудному Спасу».
    Десятинная церковь просуществовала всего около двух с половиной веков, поэтому достаточно четкие представления о ней отсутствуют. Хотя некоторое представление, судя по результатам раскопок, составить можно. Храм венчало пятиглавие. У церкви было два экзонартекса - особые, отдельные места для оглашенных, что диктовалось очень большим числом таковых. С западной стороны к храму примыкали двухэтажные помещения, предназначенные для книгохранилища, библиотеки и скриптория ( от латинского scriptorius - писчий) - места, где переписывались книги.
    Так и слышится через века монотонно шуршащий скрип гусиного пера растворяющийся в полумраке каменного помещения, где за узкой высокой кафедрой, склонив на бок голову в черной скуфейке, старательно букву за буквой выводит то ли монах, то ли послушник в черном подряснике... Надо было иметь большую силу воли и любви, чтобы писать рукописи. Отношение переписчика к своему труду, требующему особенного напряжения и внимания, неожиданно отразилось в записи, сбоку, вне основного текста, сделанной неведомым писцом: «Господи, помоги ми, многогрешному Иоанну написать заствицу сию».
    Известно более 20-ти храмов, построенных в первые 60 лет существования русской Церкви. Из них 14 - каменных. Три из числа последних - соборы: киевский и новгородский Софийские и Спасский в Чернигове сохранились еще до XX в. живыми свидетелями благочестия наших древних князей.
    Выдающийся памятник древнерусского зодчества Киевский собор Святой Софии Премудрости Божией связывают с византийским стилем, но собор не был повторением византийских храмов, существовавших тогда. Строили его греческие мастера, но замысел постройки был продиктован заказчиком - великим князем Ярославом Мудрым.
Софийский храм в Киеве изначально имел тринадцать глав, а каменный Софийский в Новгороде и Спасский в Чернигове - по пяти. Число 13 знаменовало Господа Иисуса Христа, Главу Церкви, и с Ним 12 апостолов, а число 5 - также Господа Иисуса и с Ним четырех евангелистов.
    Киевский Софийский собор, как митрополичий, должен был заменить собой Десятинный, и хотя главный, митрополичий храм в Константинополе также посвящен Софии Премудрости Божией, прямого подражания здесь всё-таки нет. Правильнее видеть в посвящении Софии естественное желание Ярослава Мудрого и всех его приближенных мысленно приблизить себя, Киев и всю Киевскую Русь к высочайшему покровительству Софии Премудрости, под которой одновременно подразумевались и Богоматерь, и Сам Христос.
    В блеске радужного сияния золотых куполов и крестов появившиеся на Руси храмы поражали недавних язычников своим величием и красотой. Нетрудно представить, сколь сильное впечатление на древних русичей производили софийские мозаики, сюжетные фрески и иконы, выхватываемые из полутьмы теплым светом живого огня свечей, если и сейчас невозможно без внутреннего замирания и мистического восторга находиться в древних соборах.
    Из всех мозаик киевской Святой Софии выделяются монументальной статикой и довольно сдержанной цветовой гаммой изображения Христа Пантократора, или Вседержителя, и Богоматери Оранты, или Взывающей. Позднее это изображение, получив наименование «Нерушимой стены», станет одним из любимых образов Богородицы: именно так, Несокрушимой Стеной предстоит Пресвятая Заступница за весь русский православный народ.

Вся в плавном величавом жесте, в рассветных, трепетных лучах, как зачарованная женщина, на позолоте, в куполах, она идет в старинном танце, и шаг неслышен, взор глубок под тающим, скользящим глянцем, и в пальцах снежный холодок. И кто-то из глядевших строго, затерянных в туманной мгле, и кто-то из искавших Бога в полуденной, чужой земле, губами дрогнувши сухими, застывшими от немоты, дал ей торжественное имя, скупое имя в три черты.                      * * * Оранта, Оранта! - Чтоб вышел оратай на поле -                на радость, на волю, Оранта Оранта, Оранта! - Руины и раны отмолит, омоет Мария Оранта!.. Татьяна Глушкова. Оранта. Из цикла «София Киевская».

    В новгородском Софийском соборе особенное внимание обращал на себя образ Христа Спасителя, написанный под самым куполом храма. В местных летописях зафиксировано любопытное предание об этом образе. «Когда он был окончен греческими иконописцами, Спаситель был изображен на нем с благословляющею рукою, но на другой день новгородский епископ Лука увидел Спасителя со сжатой десницей. Иконописцы исправили по-прежнему, но на следующее утро опять заметили перемену, исправили в другой раз и в третий - опять повторилось то же самое. Наконец на четвертое утро услышали от образа глас: „Не пишите Меня с благословляющею рукою, а напишете с рукою сжатою, в ознаменование того, что Я в руке Моей держу Великий Новгород. А когда рука Моя раскроется, тогда будет окончание городу"».
    В этот же период писались и первые прижизненные портреты. Так, на одной из центральных стен Киевской Софии изображен групповой портрет семьи князя Ярослава Мудрого. В центре композиции, на троне, изображён Сам Христос Пантократор, а рядом все представители дома Ярослава, обращенные в молельных позах к Нему. Вот сам князь Ярослав, как дар, подносит Господу Софийский храм. Вот княгиня Ирина и здесь же их дети: пять сыновей и пять дочерей. Все они также участвуют в сцене дарения. Все они рядом. Все вместе еще, но скоро-скоро придёт час покинуть родительский дом... кому-то из них выпадет покинуть и Землю Русскую...

На Запад - медленно, тревожно (где нет ни света, ни зимы), как будто в путь по бездорожью, к кордону Киевской земли плывут три молодости князя.... Уже отец рукою властной слепые жемчуга дарил, безсонно, солоно, напрасно высоких трав увядший запах они вдыхали до зари. На Запад... Медленно -                                 на Запад... С такими белыми плечами, с застывшими в глазах ночами, под злую, свадебную песню (как их покой сейчас невесел!) плывут из храма три невесты чужих, неведомых, неверных, венчанных Богом королей... На Запад... Медленно -                                на Запад... И только взгляд косит - назад! Татьяна Глушкова. Дочери. Из цикла «София Киевская»

     Сравнительно легко расставшись с языческими капищами и стоящими на них идолами, сохранив изначальный дух жизнеутверждения, русские восприяли византийские духовные ценности без излишних мудрований, сомнений и размышлений. Приняли искренне, по-детски чистой душой.
    Язычество как религия, как культ изживалось, конечно, медленно.
    Вместе с христианством человек приобрел понятие ценности души, что лучше всего выразил Владимир Мономах, сказав: «Душа своя дороже мне всего света сего».
    И, словно замерев на миг на гребне высокого взгорья-волны, величавые белоснежные храмы-корабли поплыли по безкрайним просторам Русской Матушки-Земли. И совсем неслучаен образ-сравнение православного храма с кораблем. Если попытаться представить себе план-чертеж любой церкви, то и увидится тут же лодочка-корабль, с выдающейся полукругом алтарной частью. Да и само слово «неф», обозначающее храмовое куб-пространство под куполом, на французском языке и звучит как «корабль», и латинское слово «navis» - «корабль» также означает часть храма.
    И что есть храм, как не корабль, везущий нас в будущее... в Вечность!...
    И плывут... плывут по безкрайним просторам Земли-матушки величавые корабли, вздымаясь к горнему миру острием золотых крестов мачт-колоколен; плывут в вечность под малиновый звон-благовест среброгласных колоколов и под звуки агнелоподобного клиросного пения...

Анна Козырева