За Землю Русскую, за Веру Христианскую...

«Клянусь честью, что ни за что
на свете я не хотел бы переменить
Отечество или иметь другую
историю,кроме истории наших
предков, какой Бог её дал».
(А.С.Пушкин)

Мало кто знает, что до революционного переворота Великий День Победы праздновался именно 21 сентября (8 сентября по церковному календарю), когда в 1380 г. русские витязи на Куликовом Поле одолели несметные полчища Мамая. По тем временам это было крупнейшее сражение, занимающее одно из первенствующих мест в ряду средневековых побоищ.

     Его отметили и западные хронисты (немцы Детмар, Позильге, А. Кранц), но, так скажем, без должного восторга, ибо паписты и прочие враги Православной Руси ожидали совершенно иного исхода. Но человек предполагает, а Господь располагает... Слава о том, «как даровал Бог победу государю великому князю Дмитрию Ивановичу за Доном над поганым Мамаем» полетела «за Волгу, к Железным вратам, к Риму...». Значение её было столь велико и значимо, что современники и потомки ещё в XV в. вели счёт годам-летам не только от сотворения мира и Рождества Христова, но и «от Задонщины столько-то лет».
    Мой народ тогда воспринял сие нашествие духовно. Летописец замечает, что это произошло не как случайность, а «попущением Божиим, за грехи наши, по наваждению диавола». Налицо было отступление от евангельских начал; гражданская бойня, вспыхнувшая вследствие княжеских усобиц, принесла много горя. По мнению историка Ф. Шахмагонова до Ярослава Мудрого русские князья по сосредоточению в своих руках власти опережали европейских королей, но... Тяжелую чашу испила Русiя (именно так именовалась моя Родина тогда) за удельное время и пережила историческую драму. Ведь после Владимира Мономаха, к примеру, на протяжении всего лишь трёх десятков лет княжеская власть сменилась 20 раз! Грозно предупреждал тогда преподобный Авраамий Смоленский о том, что если не пресечётся это братоубийственное кровопролитие, то меч Божий скосит Русь. Не вняли, и «жатва» началась...
    Кровь, стон, смерть, слёзы были повсеместно. От Киева осталось всего 200 домов!..
    Тяжёлое тягло даннического ига несли по возможности, местами восставая против наглости баскаков, и приходила расплата. Ханы вызывали князей в ставку, раздавая ярлыки на княжение, тасуя местами престолонаследников по своему хотению, ссоря их между собой, и тем самым ослабляли русские силы, следуя грязному предательскому и раскольническому принципу «разделяй и властвуй». Но всё же святыню - душу народную - Веру Православную они не трогали в отличие от «братьев» католиков, давая даже льготы Церкви. Всё сие тянулось до времени, пока могущественный темник Мамай, ставящий ханов по своему усмотрению, не сказал: «Я не хочу поступать, как Батый... Христианство погубим, а церкви Божий сожжем, и кровь христианскую прольём, а законы их уничтожим» («Летописная повесть о Куликовской битве»). Всякому терпению есть предел, и даже у такого долготерпеливого народа как наш.
    Мамай, которого Ибн Хальдун, один из современников Куликовской битвы, называет монгольским эмиром, собрал в свои орды не только монголо-татар, но бесерменов (жили по левому берегу Волги, в пределах Булгарского царства) и армян, ясов/яссов (осетин) и черкасов (кабардинские и западно-адыгейские племена), касогов и буртасов и даже генуэзцев (итальянцев) католиков, поджидая прихода литовцев, которые тяготели к католической Европе. Одним словом, против православных вышли на Поле Куликово, можно сказать, агрессоры целой евразийской клики.
    Великий князь Московский и Владимирский Димитрий, получивший после битвы с Мамаем имя «Донской», грозно восстал на ордынских поработителей, возглавив общенародную борьбу с завоевателями. В распоряжении его были уже не прежние самостийные феодальные дружины, но собранное под единым командованием русское войско. В нём состояло 23 русских князя, не считая многочисленных воевод. Это было объединённое войско складывавшейся великорусской (русской) народности, однородное по национальному составу.

    Димитрий Иванович занял активную наступательную позицию. Чтобы встретиться с Мамаем, он вышел в Чисто Поле, не дав соединиться ордынцам с литовцами. Далеко продвинувшись от Окских рубежей (южной границы Московского княжества), перешёл реку Дон, сжигая за собой мосты (видимо, именно с этого момента данное выражение широко вошло в русский язык). Для коварного врага это было роковой неожиданностью; он не ожидал такой дерзости.
    Новаторским стратегическим ходом было выделение отдельного сторожевого полка, а также второго резервного - сильного засадного полка, оказавшегося незамеченным врагом. Сторожевой полк был поставлен впереди основного боевого строя и передового полка, чтобы его решительная и легкая конница мешала ордынским лучникам приблизиться к главным малоподвижным русским силам. Тем самым враг лишался эффективности (и неожиданности) своего первого мощного удара.
    К тому же русские войска на Куликовом Поле были построены так, что завоеватели были вынуждены к невыгодной для себя фронтальной атаке. Наш же сторожевой полк нейтрализовал действие очень важного первого удара супостатов. А неожиданный удар второго резервного мощного засадного полка решил исход битвы в нашу пользу.
    Мамай обозревал ход битвы с Красного холма. Димитрий же вручил верховное руководство над войском самому мудрому и искушенному воеводе Дмитрию Михайловичу Боброку-Волынскому, а сам решил личным примером повести за собой воинов. Князья и воеводы отговаривали его, но Димитрий был категоричен и непреклонен: «Хочу с вами общую чашу испить и тою же смертью умереть. Если же умру, то с вами, если спасусь, то с вами!» После него уже никто и никогда из великих князей и русских царей не дерзал поступать подобным образом.

Храм Рождества Пресвятой Богородицы в с. Монастырщина

    21 сентября 1380 г. утро было мглистое. Туман словно погребальным саваном укутал всех; он же и помог скрыть расстановку нашего засадного полка в дубраве.
    Перед битвой состоялся поединок русского сокола Александра Пересвета с Челубеем, подобным библейскому Голиафу. Оба пали замертво. И тут такое началось... «Бысть сеча зла...». У врага был численный перевес. Когда в неравной схватке полегли наши Сторожевой и Передовой полки, непреодолимой стеною встал Большой полк. «Сошлись, - повествовал летописец, - и покрыли полки поле на десять верст от множества воинов, и была сеча ожесточенная и великая и бой упорный, сотрясение весьма великое: от начала мира не бывало у великих князей русских, как у этого великого князя всея Руси. Когда бились они с шестого часу до девятого (где-то с половины двенадцатого до половины третьего - авт.), пролилась, как дождевая туча, кровь обоих - сыновей русских и поганых; пало безчисленное множество трупов мертвых: много русских побито было татарами и Русью татар».
    Летописца дополняет автор «Сказания о Мамаевом побоище»: «Крепко сражались, жестоко друг друга уничтожали, не только от оружия, но и от великой тесноты под конскими копытами умирали, потому что нельзя было вместиться на Поле Куликовом: то место межу Доном и Непрядвою было тесным. Выступили из полков кровавые зори, а в них сверкали сильные молнии от блистания мечей. И был треск великий и шум от ломающихся копий и от ударов мечей, так что нельзя было в тот горький час обозреть это грозное побоище».
    В ночь накануне битвы были видения. Страж Фома Кацибей поведал, что в небе показалось несметное темное ополчение, но затем явились двое светлых юношей, их секущие с криком: «Кто вам велел погублять Отечество наше!» - «Сии же бяху святии мученики Борис и Глеб». Другой видел святителя Петра, гнавшего перед собою золотым жезлом толпы «эфиопов» (бесов). Из «Летописной повести о Куликовской битве» мы узнаем: «Видели благочестивые в девятом часу, как ангелы, сражаясь, помогали христианам, и святых мучеников полк, и воина Георгия, и славного Димитрия... Среди них был и воевода совершенного полка небесных воинов - архистратиг Михаил. Двое воевод видели полки поганых, и три - солнечный полк, и огненные стрелы, летящие на них; безбожные же татары падали, объятые страхом Божиим и от оружия Христова...». И что удивительно: основные русские войска - шесть полков - были построены почти в форме Креста. Небезынтересно отметить, что на груди у великого князя Димитрия находился энколпион (крест-мощевик), куда была вделана частица Животворящего Древа/Креста, на котором был распят Победитель смерти Христос.
    Хотелось бы также подметить впечатляющий факт. Отправляясь в поход на Мамая, Дмитрий взял с собой десять «московских гостей сурожан». Сурожане - купцы, торговавшие с богатым генуэзским городом на берегу Черного моря в Крыму - Сурожем, современным Судаком, а «весь Крымский полуостров тогда называли Сурожским полуостровом и даже само Черное море - Сурожским морем» (Л.С. Хачикян). В восточной же части Крымского полуострова располагался город Кафа (современное название - Феодосия). В конце XIV в. он был колонией генуэзцев! Дмитрий Иванович, праправнук святого благоверного князя Александра Невского, понимал огромную роль итальянцев-католиков Кафы в стане ордынском. Чтобы понять полнее её значение, должно сказать о том, что по населенности и укрепленной площади она уступала только Царьграду - Константинополю. Стена вокруг этого града имела протяженность около пяти (!) километров в целом, что в два раза превышало длину стены Московского Кремля.
    Напомню о том, что в ордах Мамая принимала участие генуэзская пехота, завоеватели которой были католиками. Есть обоснованное мнение, что центром западной цивилизации было папство. Вот что пишет на сей счёт П.Н. Надинский, известный крымский историк, в труде «Очерки по истории Крыма»: «Генуя и Венеция являлись крупнейшими колониальными государствами Средневековья. В руках этих государств находилась почти вся мировая торговля. Значение этих государств особенно возросло в связи с "крестовыми походами"... Эти губительные походы, освященные религией, прокладывали пути для генуэзских и венецианских купцов-колонизаторов в страны Ближнего Востока и Причерноморья... В XIII в., после взятия крестоносцами Константинополя (в 1204 г. - авт.) и разгрома Византийской империи, венецианцы, а следом за ними и генуэзцы, проникли на побережье Черного моря... И совершенно не случайно, что генуэзцы оказались в числе вдохновителей, а может быть, и прямых организаторов похода незадачливого татарского полководца Мамая на Москву».
    В «Сказании» говорится о том, что Мамай после Куликовской битвы «прибеже ко граду Кафе... И собрав остаточную свою силу, и еще хотяше изгоном (набегом) итти на Русскую землю». То есть именно в Кафе организовался его новый поход, но «ту(т) убиен бысть фрязи», то есть убит итальянцами - очевидно, как не оправдавший возлагавшихся на него надежд.
    В массариях, своего рода бухгалтерских книгах Кафы, есть сведения о переговорах генуэзцев с Мамаем. Генуя в то время была крупнейшим банковским центром Европы и применяла свои материальные и людские ресурсы для получения еще бoльших сверхприбылей. В «Слове о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского», написанном в 1418 г., говорится вполне определенно: «Мамай же, подстрекаемый лукавыми советниками, которые христианской веры держались, а сами творили дела нечестивых, сказал князьям и вельможам своим: "Захвачу землю Русскую, и церкви христианские разорю... Где церкви были, тут ропаты поставлю", т.е. католические храмы. На папском престоле тогда находился Урбан VI. Он издал буллу, в которой предписывал магистру ордена доминиканцев поставить инквизитора для Руси и Валахии, который обязан, используя все средства, искоренять «заблуждения» на Pyciи. Он так же убеждал насильственно обращать в латинство русичей на землях, оккупированных Литвой и Польшей.
    Александр Ярославович Невский старался поддерживать нормальные отношения с Ордой до поры, пока не окрепнем, но был непримирим к католическому западу и не допускал вторгнуться в пределы Руси его военизированным орденам. Дважды он побеждал немцев и шведов в 1240 и 1242 годах, ибо «братья» по вере покушались на апостольское Православие. Понятно, что Мамай в первую очередь преследовал свои планы, но без огромных финансовых вливаний никакой поход был бы невозможен. А деньги за «просто так» не даются. Не получилось у католиков с запада, попробовали зайти с востока и юга. Но и здесь пришлось бежать. Через 30 лет после Куликовской Битвы славяне, среди которых были и русские силы, при Грюнвальде одолели тевтонцев и на целую половину тысячелетия остановили завоевательные тенденции германцев на Восток.
    К великому сожалению, о Куликовской Битве известно не так много, как о Грюнвальдской. И хотя ведутся споры о количественном составе* ратей, но значение её непреходяще и от этого умалиться не может.
    Победа на Куликовом Поле положила начало освобождению Руси от ига Орды. Несмотря на то, что ещё сто лет оно имело место, был развеян миф о непобедимости степняков и нейтрализована очередная католическая экспансия. Им был нанесен сокрушительный удар, хотя и русичей пало великое множество. Предтечей и генеральной репетицией той Победы была битва на реке Воже двумя годами раньше: Дмитрий Иванович вкупе со князьями Рязанским и Пронским одолели супротивника на Рязанской земле.
    Впредь в открытом бою биться со всем русским войском ханы не решались. Да, Тохтамыш спустя два года напал на Москву, но крадучись. Великого князя в это время не было там. Кремль взять не смогли. Только обманом из-за доверчивости русичей он пал, но как можно верить врагу? И итог - не пощадили никого... Но едва ханские разъезды повстречались с передовыми отрядами войска Димитрия, как тут же пришлось бежать татям: князь Владимир Серпуховской Храбрый с семитысячным отрядом разбил их.
    Таким образом, между Великой Степью и Западной Европой встал надёжный щит. Пушкин глобально подвёл итог: «России определено было высокое предназначение: её необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы, варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились в степи своего Востока... Европа в отношении России всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна».
    После Куликовской битвы Дмитрий Донской уже без указаний из орды благословил, кому быть великим князем на Руси после него.

    Побоище за Доном (отсюда название «Задонщина») резко подтолкнуло к образованию русского централизованного государства после разрушительной феодальной замятни. Москва здесь имела первенствующую роль по праву, ибо на Поле Куликово рати собирались по призыву Москвы. Стало окончательно понятно, что можем одолеть врага, только когда мы вместе. На Поле, которое стало Полем Русской судьбы, пришли: москвичи, белозерцы, ярославцы, серпуховичи, костромичи..., а вернулся единый русский народ.
    Победа неразрывно связана с именем игумена Земли Русской - преподобного Сергия Радонежского, который благословил на битву и даже предсказал её исход. В.О.Ключевский сказал об этом как нельзя лучше: «При имени преподобного Сергия народ вспоминает свое нравственное возрождение, сделавшее возможным и возрождение политическое, и затверживает правило, что политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной».

Священник Валерий Мешков

    *По крайней мере известно то, что «Орда не ввязывалась в бой, если не имела подавляющего численного перевеса» (Ф. Шахмагонов. «На Куликовом поле», М.: 1980. С. 67).