Сербия как вызов космополитизму

Окончание. Начало в №23(41)

   

    Пейсатые «друзья сербов» вставали в героические позы, обличая не только мусульман и католиков (о Вуковаре – «хорватском Сталинграде» – теперь предпочитали не вспоминать), но и – подумать только! – Америку и Запад в целом. Последний, правда, ассоциировался исключительно с происками Ватикана (давно уже ставшего разменной монетой в их же нечистых руках) и «реваншистскими притязаниями» германского «неонацизма» (надо думать, весьма могущественного в оккупированной американскими гориллами и сионистскими СМИ Германии). Америка же критиковалась – с позиций Израиля. Израильский полковник Эзра Дан обещал сербам даже «военную помощь». И, наверное, сдержал бы обещание, если бы генерал Ратко Младич не вышиб его пинком под зад из своего штаба, посоветовав на прощание «выращивать чеснок у себя в кибуце». Такое же фиаско потерпели на сербской земле «российские державники» Амбарцумов и Румянцев, которых настойчиво «сватал» сербам тогдашний первый секретарь «нашего» посольства в Белграде и по совместительству работник КГБ Виктор Бондарев (ныне на дипломатической работе в Израиле).
    Примерно в это же время начала «защищать сербов» и историк Елена Гуськова, «наш главный специалист по югославскому кризису» (теперь уже, естественно, после Константина Никифорова, еще пару лет назад посоветовавшего сербам «быть реалистами» и не претендовать на «все Косово», но удовольствоваться частью оного). И «защищает» их по сей день – со все возрастающим успехом. Возможно, именно ее лавры не давали спокойно спать многим писателям и филологам демократическо-социалистического разлива. Недавно, то ли в газете «Завтра» у Проханова, когда-то пожимавшего руку Ушадича и Караджича, а ныне принимающего деньги от Березовского и Ходорковского, то ли в «Дне литературы» у Бондаренко (есть такой «патриотический» критик, написавший втихаря хвалебную рецензию на «Хазарский словарь» Милорада Павича, но на людях почему-то предпочитающий кричащие рубахи с вышитым воротом старому добротному лапсердаку) бросилось мне в глаза стихотворение «русской» поэтессы Юнны Мориц.
    Как «истинная славянка» с бердичевским надрывом славит она умерщвленного кагалом несчастного Слободана Милошевича, которого кагал же провозгласил посмертно «символом сербского героизма и мученичества». Что ж, им не впервой паразитировать на громких именах своих жертв. Не впервой и «расставлять акценты». И все-таки «непросвещенный» славянский мир инстинктивно чувствует своим здоровым природным чутьем, что Милошевич никакой не герой, а именно всего лишь жертва (не всякая жертва – мученик). Потому-то с таким неистовством и размахивают его портретами в черной траурной рамке коммунисты и социалисты: они тоже чувствуют, что славянская почва уходит у них из-под ног. Не отстают от них и «честные демократы» вкупе с «просвещенными патриотами». Здесь вся «просвещенческая» и «общечеловеческая» рать выступает единым фронтом, стремясь гнилыми декорациями времен титовского социализма заслонить от русского общества подлинное лицо Православной Сербии, которая синими очами Неманичей смотрит на их местечковые потуги, не скрывая своего презрения.
    Если вернуться теперь к тем последним сборникам современной поэзии Югославии, которые А. Базилевский гордо именует «томами Антологии сербской поэзии», то само их появление hic et nunc и символично, и закономерно. Кстати, позволю себе усомниться в том, что Андрей Борисович является единственным их составителем. Более того, я убежден, что главная роль изначально принадлежала другим людям, скромно пожелавшим «остаться за кадром». И если, например, сербский лектор с филфака МГУ Таня Стоянович взяла на себя основную ответственность за чисто текстуальные моменты (по причине слабого знания Базилевским сербского языка, не говоря уже о литературе), то старый «поэт-сталинист» Йоле Станишич осуществлял непосредственное идеологическое руководство проектом. Слишком уж заметны следы его участия в каждой из двух вышедших книг. За спиной каждого из трех перечисленных нами персонажей угадываются еще некоторые «знаковые фигуры». В частности, широко известный в узком либерально-демократическом кругу белградский литературовед Предраг Палавестра, всю свою сознательную жизнь боровшийся против «романтической идеализации всего сербского», «устаревшего патриархального догматизма» и «исчерпавшей себя церковной риторики», фигурирующий в российском издании в качестве консультанта. Что сплотило столь разных, казалось бы, людей? Сразу оговорюсь, что отнюдь не считаю Андрея Базилевского игрушкой в чужих руках, подобной еще одному «знатоку сербской поэзии», Сергею Гловюку, практически одновременно с ним возникшему на славянском (сербском) литературном горизонте. Гловюк – малоросс, запутавшийся в самом себе и в хитросплетениях нынешней жизни: он и к патриотам пытался прислониться (украл предисловие к Антологии македонской поэзии у поэта Анатолия Парпары), и «православным» в стиле Марии Мельковой успел «побыть» (вертелся со старинной иконой в руках возле митрополита Амфилохия); потом решил, что пора сбривать бороду и идти на службу к Швыдкому. Был у нас с ним однажды жесткий разговор в Белграде, на приеме в Министерстве культуры. Пытаясь «защитить честь» своих ближневосточных хозяев, Гловюк тогда буквально лез из кожи вон, ибо знал, что в противном случае в Москве с него точно спустят три шкуры. Незавидное дело – лакейская служба: в Белграде славишь славянское братство, в Москве изымаешь из чужих текстов упоминание о геноциде сербов в Ясеновце. И все же гораздо опасней этнические и идейные «интернационалисты». У Андрея Борисовича Базилевского не забегают глаза и не задрожат руки при виде толстой пачки стодолларовых купюр. Он свое дело в любом случае постарается довести до конца, превзойдя в этом даже собственных наставников и консультантов.
    Вызов, брошенный Православной Сербией «современному миру иллюзий», страшит «интернационалистов». И они пытаются исказить наши представления о братской сербской реальности. Подменить национальный стержень современной сербской культуры заведомо надломленной тростью собственных лукавых измышлений. В их интерпретации, в безграмотных и провокационно-неточных переводах, в подтасованных «подборках» и вымученных комментариях, с выпячиванием второстепенных авторов и второсортных произведений и замалчиванием авторов ведущих и главных произведений, сербская литература выглядит жалкой смесью западного дегенеративного эпигонства и примитивного революционного левачества в декоративном обрамлении «национально-православной символики». «Зачем Вам этот дегенерат Стеван Тонтич, Андрей Борисович? Это ведь уже - за пределами литературы, в духе „Парфюмера“ Зюскин-да». – «Хи-хи. Очень верно изволили заметитъ, именно, – по ту сторону. Но я ведь – исключительно ради панорамного видения. Пусть все будут: и Караджич, и Тонтич...» – «Андрей Борисович, как же так? Матия Бечкович (крупнейший современный сербский поэт – И.Ч.) дружит с митрополитом Амфилохием, часто бывает у Патриарха, он человек глубоко верующий, поборник национальных ценностей, а у Вас – выглядит каким-то революционером, вроде Че Гевары. Где в Вашей «антологии» его знаменитое стихотворение «Отцовство», вошедшее во все сербские антологии? Где другие его лучшие стихи?» – «Ну, знаете ли, я что-то мог и пропустить... Говорите, ранние юношеские стихи, не для антологии? А мне нравится! Не он написал?! А кто же? Душан Радович? Хорошо, значит, в соавторстве с Душаном Радовичем! И потом: Вы же мне помогать не хотите, Лощиц не хочет, а Рабинович, по-вашему, – дилетант. А ему обидно это высокомерие Ваше, он ведь тоже любит братьев сербов! Это же не по-православному! Вон, Лощиц даже на вечер не пришел, а Маша Мелькова – пришла...»
    Мелькают, мельтешат вокруг сербов такие «братья» и «сестры», что хуже усташей. Славянские «глубины праотцовства» (Матия Бечкович), недоступные инородцам, вызывают у них ненависть и страх: ведь там, «на глубине», славянское и европейское становится арийским... «Дело не в том, что мы арийцы, – сказал мне мудрый сербский монах в Сопочанах, – но в том, что именно арийский мир принял Христа». «По крови мы – арийцы, по фамилии – славяне, по имени – в сербы (русские – И.Ч.), а по сердцу и духу – христиане», – учит нас святитель Николай Сербский. Есть в сербском языке такое слово и понятие: понорница. Река, скитающаяся средь скалистых теснин, уходящая под землю – под гнетом каменных громад, но потом снова вырывающаяся на поверхность. Иногда десятки километров течет она в толще горной породы, и кажется, что никогда уже не пробиться ей к древнему солнцу, не увидеть ярко-синее, как глаза славянских детей, балканское небо. («Мне помнятся родительские лица. Сегодня я уже их старше вдвое: Отец ушел за полосу прибоя, Меня оставив своему убийце», – писал Матия Бечкович). Потомки убийц (Тито и Троцкого, Ягоды и Моше Пияде, Свердлова и Джиласа) хотели бы, чтобы славянская память никогда не вырвалась из-под спуда условностей века сего. Поэтому с таким громким жужжанием и диавольским рвением, подобно туче зловонных мух и слепней, облепили они кровоточащие раны братской нам Сербии. Ибо тоже чуют – своим сатанинским нутром, – здесь, в Сербии, выходит на поверхность река органической славянской жизни, и никакие чужеродные потуги не в силах остановить ее властное течение.
    Грустно, что русские патриоты не видят то, на что сразу же среагировали «интернационалисты». Базилевский увидел – и кинулся наперерез, дабы максимально ослабить сербский натиск на российское проеврейское сознание. А его однокурсник, Сергей Куняев, – никак не может расстаться с социалистической ностальгией. Лев Аннинский издевательски-откровенно бросает русским в лицо свое заключение «эксперта»: «На востоке (славянского мира – И.Ч.) с формой носа все в порядке и русые волосы в законе» (кто не верит, пусть посмотрит «славянский номер» журнала «Родина» за январь-февраль 2001 г. С. 113). А замечательный русский писатель Станислав Куняев говорит: «Буду делать сталинистский журнал». В результате из редакционного совета «Нашего современника», который и так был лучшим русским литературно-общественным изданием (будет ли теперь?) выходит академик Игорь Ростиславович Шафаревич, чья знаменитая работа «Русофобия» еще в начале «перестройки» – благодаря тогдашнему тиражу журнала – раскрыла глаза миллионам русских людей. Теперь же людям снова предлагают надеть социалистические шоры. Тешиться социальными идейками и «евразийскими» теориями – взамен национальной правды. Когда началось крушение державы, и невоцерковленные в большинстве своем патриоты еще только искали на ощупь «пути выхода из кризиса», академик Шафаревич предложил им как единственно верную в данной ситуации концепцию непримиримого, антагонистического противостояния коренного и «малого» народа, единодушно принятую тогда практически всеми здоровыми силами.
    Следующим судьбоносным шагом стала уже попытка воцерковления патриотического движения. Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн, истинный пастырь, благодаря коему пришли к Богу миллионы русских людей, вскрыл самую суть упомянутого противоборства, справедливо отождествив «малый народ» с богомерзкой тайной беззакония, а борьбу против него – с богодарованной миссией великого и триединого русского народа. Но вот не стало рядом с русскими писателями Владыки Иоанна, не стало Вячеслава Михайловича Клыкова, одного из немногих людей, до конца понимавших значение славянского фактора в современном мире, и «советчина» вновь ожила, причем в худшем своем варианте. Сегодня она уже начинает потявкивать на Православие, одновременно виляя хвостом перед «патриотичными» «четвертушками» и «полтинниками», с пафосом нарекая их «строителями пятой империи».
    Причем здесь сербы? А при том, что Сербия и сейчас, несмотря на все свои трудности, остается славянской, в то время, как на улицы Москвы – аккурат к приезду делегаций Израиля – выходят «антифашистские патрули» из числа идейных завсегдатаев гей-клубов и общественных уборных, а некто Якеменко тужится прямо на экране, угрожая «русскому фашизму». Куняев, словно не замечая этого, говорит, что будет утверждать «сталинизм». Но сталинизм у него и так был, а будет... Йоле Станишич когда-то был сталинистом, а сегодня – на содержании у черногорского сепаратизма и «юловской» своры (не знаю, делится ли старик с Базилевским и другими «русскими коллегами гонорарами от «юловских щедрот» Любомира Радиновича, который аж в Воронеже – при благословении бывшего митрополита Солнечногорского, а ныне Воронежского Сергия – делает свое антисербское, а значит, и антирусское дело). Всякий безрелигиозный патриотизм рано или поздно обречен на это... Был на том вечере в музее Маяковского и литературовед Сергей Небольсин, тоже, кстати, из редколлегии «Нашего современника». Яркий и талантливый человек, прекрасно писавший когда-то о Собрании сочинений Александра Блока, издаваемом с омерзительными купюрами либеральными «блоковедами». В последние годы он пишет по-другому: «На вопрос о самом по себе взимании даров и сокровищ я смотрю вполне по-ленински: хоть от черта, хоть от дьявола – лишь бы на пользу дела» («НС». № 11. 2004. С. 166). Хоть от Березовского, хоть от Ходорковского – лишь бы «на пользу дела». Поэтому и не смог Небольсин сказать о сербах и Сербии ничего вразумительного: вроде с кем-то пил в Белграде, а с кем – и не помнит. Была в русском патриотическом движении мощь и исконная сила, но атеистическая закваска, похоже, слишком живуча. Удастся ли это преодолеть? С другой стороны, местечковый социал-демократический, либеральный, троцкистский и прочий сброд лезет в патриоты, «воцерковляясь» прямо на ходу, да что толку – дальше кураевской мелкотравчатости не уйдут...
    А Сербия – Православная. И она же – славянская, европейская и арийская. А как иначе? «Исторически христианство было религией европейской расы», – учит нас святитель Николай Сербский. Не будем забывать об этом.

Илья Числов,
председатель Общества
Русско-Сербской дружбы

    P.S. Недавние события на Балканах вновь подтверждают нашу правоту. Сербы не сдались и не пали духом. Республика Сербская в Боснии по-прежнему не по зубам мусульманам, хорватам и их американо-израильским покровителям; день ото дня крепнут ее экономические и побратимские связи с градами и весями Юга России, с традиционными казачьими краями. Прошедший в собственно Сербии референдум показал, что большинство жителей этого крупнейшего государства считает Косово и Метохию неотъемлемой частью Сербии. Не сомневаемся, что с их волеизъявлением придется считаться не только демократическим политикам, но и американским оккупантам, и албанским головорезам.