Электронный вариант газеты «Дух христианина»

По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II; Святейшего Патриарха Сербского Павла; Святейшего Патриарха Грузинского Илии II. Духовный попечитель газеты епископ Рашско-Призренский Артемий

Взгляд на события/История/Рубрики
почта

 

 

Газета выходит два раза в месяц

 

Страница: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17
 
РУССКАЯ ПУБЛИЦИСТИКА

 

Триипостасный народ

    Здравствуй! Во Христа веруешь?
    - Верую! - отвечал приходивший.
    - И в Троицу Святую веруешь?
    - Верую!
    - И в церковь ходишь?
    - Хожу.
    - А ну, перекрестись! Пришедший крестился.
    - Ну, хорошо, - отвечал кошевой, - ступай же в который сам знаешь курень».
    Люблю перечитывать этот замечательный в своей мудрой простоте обряд посвящения казака в запорожцы из гоголевского «Тараса Бульбы». Он мне вспоминался не раз и в этом сентябре - во время долгожданной встречи писателей, деятелей культуры и науки России и Украины, что произошла в солнечном Харькове.
    Утром, почти с поезда, мы поехали на митрополичье подворье, что в Покровском монастыре, были приняты и благословлены чудесным старцем владыкой Никодимом. И он, родившийся на Буковине, нас от самого начала беседы напутствовал:
    - Разве ж мы - разные народы? Мы - народ единый. Славянский народ.
    Нэ забувайте, дитоньки.
    Но мы, выступая потом во многих залах, в кругу единомышленном, всё-таки не раз и не два забывали его вещий наказ. Поддавались уже навязшей на зубах риторике своей государственной разделённости. Тем более что риторика эта нам ведома ещё и с советских времён. И то и дело и у нас теперь соблюдался этот робкий политес: разные мы, мол, народы, хотя и родственные и кровно нуждаемся друг в друге. Такая оглядка на «разность» служила как бы правилом вежливости. А вдруг кто обидится, коли назвать нас народом единым. Обидится и подумает про себя: ну вот, опять «старший брат» хочет всех к себе накрепко прижать. До хруста костей.
    Но всё-таки не раз и не два такой политес между нами нарушался, и не только со стороны гостей, а, пожалуй, что чаще - со стороны хозяев.
    И я, чей прадед крестьянствовал в Белоруссии, а дед женился на украинке с Волыни, а отец - на украинке же, чей род с Винничины, то и дело сокрушался про себя: ведь никто в моём роду не изводит нас от разных народов, не стыдно ли и мне изменять их свычаю и обычаю?
    Уже за какие-то часы до расставания попросил я слова у своих единодушных и единомысленных:
    - Дорогие мои, вспомним Николая Васильевича Гоголя, его безсмертного «Бульбу». Вспомним, какими словами принимали новичков на Сичь... Святая Троица тех запорожцев сияет и над нами. Но Троица - разве это три разных Бога? Нет, единый Бог в трёх ипостасях. Так не вправе ли и мы, русские, украинцы и белорусы, осознавать себя единым славянским народом в трёх ипостасях. Триипостасный православный народ. Пусть небесная Святая Троица, как была, так и остаётся для нас на земле, для нашей восточнославянской Троицы, прообразом нерушимого единства. А сумеем мы достойно соответствовать такому завету, оглянутся на нас, «распри позабыв», и славяне иных земель, и южные, и западные... Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас.
    Вот о чём напомнили Гоголь, Харьков, встреча, которой ждали давно.

Ю. Лощиц
18 сентября 2006 г.

 

      Арифметика вечной жизни

 О, Боже наш, Ты скорбящих мир и труждающихся отрада, дыхание живых и мертвых воскресение и жизнь, пошли воинам нашим, убиенным на поле брани, небесную радость, мир, успокоение и вечную славу. Аминь.

   

 

 


    Почти семь лет отдаляют нас от последнего боя 6-й роты псковских десантников 76-й гвардейской Псковской воздушно-десантной дивизии под чеченским Улус-Кертом. Ныне события 1 марта 2000 г. представляются несколько иначе, чем в те дни скорби, обагренные смертью 84-х российских воинов. Многие говорили тогда, что на 776-й высоте герои спасли Россию, но мало кто заметил, что в тот день 84-й годовщины свержения Российского Императора Николая II, история мистически соединила начало весны нового века и нового тысячелетия с далекой весной семнадцатого года, когда мир, вступивший в эпоху новейшего времени, открыл новую страницу в арифметике вечной жизни, в которой довольно часто судьбы мира соединяются с нашей многострадальной Россией, сыны которой Промыслом Божиим из века в век избираются для великого подвига.

    Вспомним первое марта 1917 г. В результате государственного переворота Императора Государства Российского Николая II вынудили принять условия заговорщиков. Чтобы показать факт явного плена, находящийся на псковской станции Дно, Государь карандашом подписывает телеграмму об отречении. Генерал Алексеев, начальник штаба - ее единственный получатель - находится в Ставке.
    Эти обычные бумажные ленточки никакой юридической силы не имеют. Это вовсе не «Манифест», и об этом знает не только Государь, но и те, о ком он напишет несколько строк в дневнике: «Вокруг измена, трусость и обман». Во-первых, отречение Самодержавного Государя, да еще с формулировкой «в согласии с Государственной Думой», не допускалось никакими Законами Российской Империи. Во-вторых, в телеграмме Государь говорит о передаче наследия на Престол своему брату Михаилу Александровичу, тем самым, минуя законного наследника царевича Алексея, а это уже прямое нарушение Свода Законов Российской Империи.
    Телеграмма срочно оглашается в войсках. Это приказ Алексеева. Всякому верному и честному офицеру должно стать ясно - это государственный переворот!!! Государь - в опасности, и над ним творят насилие. Но кто тогда вспомнил о своем офицерском и солдатском долге спасать Императора?! Увы, войска сделали вид, что поверили в добровольное сложение Государем Верховной власти. Слишком глухи и легкомысленны оказались они к молитвенно произнесенным когда-то каждым из них словам Присяги: «Клянусь Всемогущим Богом, пред Святым Его Евангелием в том, что хочу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору Николаю Александровичу, Самодержцу Всероссийскому, и Его Императорского Величества Всероссийского Престола Наследнику, верно и нелицемерно служить, не щадя живота своего, до последней капли крови... Его Императорского Величества Государства и земель Его врагов, телом и кровью ... храброе и сильное чинить сопротивление, и во всем стараться споспешествовать, что к Его Императорского Величества верной службе и пользе государственной во всех случаях касаться может. Об ущербе же его Величества интереса, вреде и убытке... всякими мерами отвращать... В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий. В заключение же сей моей клятвы целую Слова и Крест Спасителя моего. Аминь»...

* * *

    И вот 1 марта 2000 года. 84-я годовщина государственного переворота в России. Словно за каждый прожитый год взято по одной из 84-х жизней российских десантников и положено на алтарь Отечества. Сколько поистине удивительных и неожиданных совпадений, ибо кроме цифр в российской истории сказала свое слово география - станция Дно и дислокация 76-й гвардейской ВДВ находятся в районе древнего города Пскова, много раз отмеченного ратным подвигом наших предков. Ну а Чечня, как это не раз уже подмечено, стала местом искупительной жертвы наших детей.
    Из девяноста псковских десантников, принявших неравный бой почти с двухтысячной бандой боевиков, восемьдесят четыре пали в бою, но не отступили ни на шаг. Предпочли смерть позору, показав самым отъявленным скептикам, что за Россию ее солдаты по-прежнему готовы вот так сражаться и вот так умирать. Просто правнуки великих солдат Победы искупают грехи своих отцов и дедов. Среди искупителей - 6-я рота, кому наши извечные враги уготовили особое место для смерти и подвига. Вспомним, как это было.

6-я рота: «ОГОНЬ - НА СЕБЯ!»

     - Эй, командир! - услышал комбат в наушниках знакомый насмешливый голос Идриса - так назвался чеченец. - Тэбе не жарко там? Видышь, я слов на вэтэр не бросаю. На каждого твоего сопляка тэпэр по двадцать наших лучших воинов. Но нам нэ нужны ваши жизны. Забирай своих цыплят и уходы. Командир, ты же умный мужик, сам видыш - у вас нет ни одного шанса. Вы и часа не продержитесь. Мы смэтем вас, дишь ты б..! Ночью к вам ныкто не прыдет, и летчики ваши спят. Спасай своих солдат, уходы с дороги!
    ...Он был прав, этот Идрис. Превосходство боевиков было полным. На каждого десантника приходилось уже по полтора десятка «чечей». А «духи» все подходили. К тому же у боевиков минометы, десятки пулеметов и гранатометов, а у десантников только восемь «граников» с носимым боекомплектом гранат да десятка два «мух».
    Никто не ждал здесь такой огромной банды боевиков. Разведка докладывала о разрозненных мелких группах в десять-пятнадцать человек, прорывающихся к равнине. Только к утру на подготовленный уже опорный пункт должна была подойти техника и артиллерия. Ошиблась разведка...
    Еще можно было отойти. Оставить заслон, обложиться минами, растяжками. Пробиться к реке и по руслу выйти к своим. В темноте «чечи» не решатся преследовать. Но тогда эта банда к утру вырвется из кольца. За семь часов, оставшихся до рассвета, они пройдут километров тридцать. Выйдут в лесистое предгорье - и там их уже будет не достать...
    - Так что будем делать, славяне?
    ...Комбат знал ответ. Знал, что скажут его офицеры. Знал, но хотел услышать эти слова, укрепиться ими. Успокоить душевную смуту. Ведь вокруг него дрались его солдаты. Еще совсем мальчишки, они доверили ему свои жизни, поверили в него, поверили в мудрость и удачу своих командиров. Они хотели жить, любили жизнь. И ответственность за них неимоверным грузом давила сердце. Он знал, что в этом бою до утра доживут немногие...
    - Надо держаться, сколько сможем! - ответил за всех ротный. -Надо держать их, - эхом отозвался командир разведчиков.
    - Будем держаться! - подытожил комбат. - А если совсем припрут, вызовем на себя артиллерию, и те, кто уцелеют, пусть пробиваются к реке.
    Решение было принято. И неожиданно на душе стало легко-легко. Комбат прошел много войн. Вышел живым из многих переделок. Выиграл десятки боев. Воевал жестко, расчетливо. Он верил в свою счастливую судьбу, в удачу. И они не оставляли его. Но сейчас он ясно понимал, что уцелеть, остаться в живых на этой высоте не судьба...
    Больше не было «вчера» или «завтра» - только здесь и сейчас. И эта цельность давала какую-то странную свободу. Он больше не был ни сыном, ни мужем, ни отцом. Все это осталось где-то там, далеко за этой проклятой высотой. Осталось тем, кто прорвется сюда к ним, кто вынесет их отсюда, кто вернется домой и будет жить за них, оставшихся в этом безконеч-ном «сегодня». Теперь он был только воином. А в жизни воина бывает миг, когда война из тяжелой, страшной работы становится просто принятием смерти...
    - По местам, мужики! - скомандовал комбат.
    - И пусть каждый выполнит свой долг до конца.
    Только с пятой атаки почти под утро «чечи» ворвались на высоту. Уже давно навсегда уткнулся в землю лицом ротный, пал от пули снайпера лейтенант-разведчик. Закончились выстрелы к гранатометам, и на каждого из оставшихся в живых десантников осталось по полрожка патронов.
    - Прощайте, братцы! - Николай из Смоленска перекрестился и, встав в полный рост, бросился на подбегавших боевиков.
    - Мужики, двум смертям не бывать, а одной не миновать! - крикнул оставшийся за ротного старший лейтенант. - В штыки! Пусть запомнят, подонки, как десант умирает!
    -Ура! - грозно грянуло над высотой.
    - Аллах акбар! - ревели склоны.
    - Аллах акбар! - радостно взревел боевик, запрыгнувший в окоп, где лежали раненые урусы. Рванул из-за пояса кинжал. - Сэйчас шашлык из вас нарэжем! Казбек! Аслан!
    И здесь до его слуха донесся до боли знакомый, страшный щелчок отлетающей от гранаты чеки. Подчиняясь инстинкту, он рванулся из окопчика, но чьи-то руки ухватили его за ноги, прижали к земле. И тогда он завизжал в смертном ужасе.
    «Раз, два, три...», - механически отсчитывало сознание. И мир утонул в испепеляющей вспышке.
    - «Сотый», я «Стилет», боеприпасы кончились. «Духи» ворвались в траншеи. Весь огонь на меня! Повторяю, весь огонь на меня! Не жалейте снарядов. Прощайте, мужики! Слава России! Огонь!
    А потом душа русского комбата тихо отлетела ввысь, на Божий Суд, еще ему предстояло по-солдатски мужественно ответить праведникам, за что он бился и за что принял смерть. И душа его не боялась этого суда...
    По руслу реки, шатаясь от усталости и ран, отходили его уцелевшие солдаты. Шестеро из девяноста...

Андрей Сотник,
Ирина Давыдова

 

Страница: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 - 16 - 17

Взгляд на события/История/Рубрики
почта

© 2005 "Дух христианина"

Сайт создан: 1 апреля 2005 г.