«Исторически христианство было и до сих пор остается религией, главным образом, европейской расы...»

    Я вспомнил эти простые и мудрые слова святителя Николая Сербского, листая в самолете очередной номер «Литературной газеты». На последней странице сего либерально-демократического издания, имитирующего в последние годы - подобно многим другим печатным органам путинской системы - некий поворот к национально-державным ценностям (сродни знаменитому «развороту над Атлантикой» Евгения Примакова, срочно объявленному примером «высшего политического пилотажа» наших дней), в глаза мне бросилось обширное интервью с диаконом Андреем Кураевым. Речь в нем шла прежде всего о повседневной кипучей деятельности «истинного православного миссионера» («Литгазета», 11-17 октября 2006 г., цит. зд. и далее), чье «время на вес золота». Но не только. Проводя исторические параллели между нашей сегодняшней ситуацией и византийской эпохой, отец диакон уверенно заявил, что Второй Рим пал якобы по причине плохо поставленной разъяснительной работы среди арабов и турок, а также из-за недостатка любви к сим «чрезвычайно религиозно талантливым» уроженцам знойного Юга.
    В принципе, в этом не было ничего нового: рассуждения отца Андрея о «Пекине - Четвертом Риме» и «кроткое» допущение замены славян и европейцев желтокожими и раскосыми неофитами давно уже известны русским людям. Сейчас Кураев лишь развивал эту свою давнюю мысль: «У турок, у них же были ростки христианства, был шанс... встретить их не штыками (? - И.Ч.), не саблями, не копьями, не крепостями, а словом миссионера в глубине Евразии, но это сделано не было. Я думаю, что Российская империя дает аналогичный пример». Повторяю, в таком их отношении к славянству и Европе нет ничего нового. И все же, глядя в окно воздушного лайнера на ярко-синее, как глаза славянских детей, балканское небо, трудно было удержаться от сожаления, что подобные «евразийские миссионеры» заполонили славянское пространство (даже до Сербии добрались и Кураев, и Дворкин, и прочие их соплеменники), тогда как глас самих славян, заглушаемый многими чужеродными голосами, едва слышен средь злобного воя, блудливого визга и слюнявого лепета «современного мира» и редко когда пересекает национальные границы.

    Белград встретил нас тишиной и покоем. Редкие рейсы, безлюдье в аэропорту, казалось бы, замершая жизнь за его пределами, несмотря на необыкновенно теплый ноябрь и непоблекшие еще красоты славянской золотой осени, столь контрастирующей с московской грязью и распутицей. Иные, склонные к метафорическому мышлению, люди готовы связать это с безсилием и медленным угасанием, «золотым увяданием», как следствием «ампутации Черногории» и всех политических и военных «поражений» последних лет, но у нас другое мнение на сей счет. Говоря словами князя Горчакова, Сербия сегодня сосредоточивается. Не всегда ясно видимый слабыми телесными очами, процесс сей обретает порою предельно четкие и жестокие контуры, наполняя наши души как чувством боли, так и чувством гордости за наших сербских братьев. Главное же - мы сердцем чувствуем силу и крепость сербов, их славянскую правду, коя и нам могла бы послужить драгоценным примером.
    После прошедшего в конце октября всенародного референдума по новой Конституции (принята скупщиной еще 30 сентября с. г.) стало окончательно ясно, что большинство жителей страны всецело одобряет ключевую запись в преамбуле оной, гласящую: «Край Косово и Метохия есть составная часть государства Сербии. Из данного его статуса проистекают конституционные обязанности всех государственных органов отстаивать и защищать интересы сербского государства на Косове и в Метохии по всем внутренне- и внешнеполитическим направлениям». Отныне любые попытки заявить, будто Косово «давно потеряно» для Сербии, или повторить вслед за российскими мидовцами старую байку о необходимости «раздела края» между сербами и албанцами, будут расцениваться как антиконституционные действия, направленные на подрыв национального суверенитета Сербии.
    И хотя формирующиеся сегодня политические блоки по большому счету не сильно отличаются друг от друга, равно как и от соответствующих политических движений у нас в России («Новая Сербия», как складывающаяся коалиция правящих сил, т.е., прежде всего, Бориса Тадича и Воислава Коштуницы, напоминает путинскую «партию власти», а противостоящие ей откровенные поборники «гражданских свобод», самая «яркая» фигура среди коих - хотя, возможно, и не самая влиятельная личность - Жарко Корач, гражданин Израиля, еще совсем недавно вице-премьер в правительстве, по примеру Гайдара и Чубайса ушедший теперь в «оппозицию», - весьма смахивают на СПС, «Яблоко» и прочие маргинальные с виду, но все еще достаточно агрессивные группки явных агентов Запада), само сербское общество - после падения посткоммунистического режима и первоначальной (благополучно захлебнувшейся) «общечеловеческой» истерии - становится все более здоровым и монолитным. Поэтому по вопросу о Косове сейчас уже не может быть двух мнений. Реальная помощь (более высокие, чем в среднем по стране зарплаты бюджетникам, различные субсидии и льготы) косовским сербам стала конкретным откликом определенных госструктур на призыв Патриарха Павла и Сербской Церкви. Северный Космет - на сегодняшний день практически свободная славянская территория - лишь первый шаг на этом пути. Те, кто возвращается на Косово, чтобы вновь обживать отчие угодья южнее Митровицы - наперекор оккупантам и захватчикам - должны чувствовать поддержку государства, в том числе и материальную.
    В общественно-политической жизни Сербии произошли определенные перемены. В отличие от России, где на сегодняшний день нет политически организованной национальной оппозиции, в Сербии существует достаточно мощная Радикальная партия, реально возглавляемая Томиславом Николичем, политиком молодым и энергичным, чье открытое славянское лицо столь не похоже на характерные лица Жириновского, Бабакова, Рогозина и прочих наших «националистов». У нас практически не осталось патриотической прессы. Можно говорить лишь об авторах-патриотах. В Сербии так было при Милогоевиче (тот же Драгош Калаич печатался в крупнейшних официальных изданиях, но в целом они контролировались либо социалистическо-«юловской», либо демократической номенклатурой - и тех, и других по-матерински заботливо опекала Мира Иаркович).
    Сейчас же, наряду с официальными, часто далеко не самыми худшими печатными органами, существуют такие издания, как «Геополитика«, «Видело», «Огледало» (т.е. «Зеркало», в котором отражаются не только сербские беды и трудности, но и мужество и стойкость), «Сербские врата» и др. По большому счету, национально-патриотическими являются и все сербские церковные издания. Так, на последовательных национальных позициях всегда стояла газета (теперь уже журнал, выходящий тем же тиражом и с той же периодичностью) «Православие» - главный печатный орган Белградской патриархии. Еще в 1991 г. «Православие» опубликовало резкий и честный материал о гонениях на христианскую веру в Израиле, вызвавший широкий резонанс в сербском обществе. Отрадно, что принципиальная позиция не меняется и в новых условиях, в чем представители Общества Русско-Сербской дружбы лишний раз смогли убедиться в ходе официально-дружественной встречи с членами редакции журнала.
    Из всех патриотических изданий в Сербии самым массовым и популярным, хорошо известным по всей стране, является газета «Збиля». Оправдывая свое название, она на самом деле дает наиболее смелую и правдивую информацию по всем вопросам внешней и внутренней политики, общественной, экономической и культурной жизни. Вечера «Збили» неизменно собирают полные залы, как это было у нас в начале «перестройки» на вечерах «Нашего современника», «Молодой гвардии», «Русского вестника». Основная заслуга в этом, конечно же, принадлежит главному редактору - писателю и поэту Момиру Лазичу. Бывший узник хорватских усташеских застенков, личный враг американского и израильского послов и верный друг отважного Радована Караджича, Момир в свои шестьдесят крепок и полон сил. За рулем автомобиля - его верная спутница жизни, Зера.
    А сам Момир сразу же - четко и быстро - вводит нас в курс дела, рисует текущую ситуацию на Балканах, не забывая при этом задать массу вопросов по существу, касающихся положения дел у нас, в России: «Вы, русские, великий народ, огромный, как необозримые сибирские леса. У нас же нет тайги, которая тянулась бы на тысячи верст, наша страна не раскинулась от ливонского края до Японского моря, от полярных снегов - до южных степей. Среди наших скал и ущелий мы растем только ввысь. А корни уходят глубоко в землю, чтобы добраться сквозь мертвый камень до спасительной влаги. Взгляни на этот платан (мы проезжали через Топчидерский парк, мимо старой резиденции князя Милоша Обреновича, возле которой высилось дерево-исполин, чей ствол достигал, наверное, пяти метров в диаметре, а ветви были толще вековых дубов и сосен - И.Ч.), он помнит мрак азиатчины и солнце сербской свободы; здесь, на Топчидере, пролилась кровь нашего князя Михаила, который всего лишь на миг поколебался, прельщенный демократическими иллюзиями, за что заплатил в итоге страшную цену. Говоришь, у вас в России оппозиция до сих пор не определилась с идеологией. Мы здесь, на гористых Балканах, не можем позволить себе такой роскоши. Сегодня, вступая в третье тысячелетие христианской эры, мы повторяем слова нашего величайшего Святителя минувшего века, Владыки Николая: „По крови мы - арийцы, по фамилии -славяне, по имени - сербы, а по сердцу и духу - христиане"».

Илья Числов,
председатель Общества
Русско-Сербской дружбы
Продолжение следует

Радовану Караджичу Знаю, ты там, где человек о смерти мечтает, все на ладонях своих, теряя и отдавая. Знаю, ты там, куда не дойти никому другому. По этой земле их нога не ступала, не знают они, как с единой луковицей и коркой хлеба человеком остаться.                   Момир Лазич