«Исторически христианство было и до сих пор остается религией главным образом европейской расы...»

Продолжение. Начало в №1 (43)

    О том же говорили мы и в Союзе писателей Сербии, где нас принимал первый секретарь СПС Предраг Богданович и другие руководители крупнейшего творческого объединения страны. Данная тема звучала во многих выступлениях и на литературном вечере замечательной сербской поэтессы Катарины Костич, хорошо знакомой русскому читателю по книге стихов «Плач крови», и на круглом столе в редакции журнала «Православие». Во время сей последней дискуссии речь зашла об отношении русских людей к митрополиту Антонию Храповицкому...
    Не наше дело судить о тонких материях и сложных духовных предметах, а потому воздержимся сейчас от каких-либо комментариев в связи с оригинальным учением митрополита Антония об искуплении, как воздержались мы и в тот вечер, так и не ответив на вопрос, заданный нам сербскими друзьями. Однако, не дерзая судить о главном, не могли мы не сказать о других вещах. Вещах, лежащих на поверхности, но, одновременно, крайне важных, а сегодня, быть может, и даже более значимых, чем тогда, в начале XX столетия, когда маститый епископ взял на себя смелость судить «от лица Церкви» русский народ и угрожать ему смертными карами за «пролитие крови, родной и дорогой Господу». Судорожные попытки несчастных страдальцев порвать липкую паутину, которой задолго до 1917 г. стали оплетать людей на их собственной земле всемирные кровососы, неуклюжие попытки православных христиан защитить крестные ходы, прямо на Пасху расстреливаемые из револьверов местечковыми террористами (см. известные свидетельства того же Солженицына), суровый владыка и строгий судия рода славянского, не имевший к нему и сотой доли той жалости и любви, кою испытывал к его безпощадным эксплуататорам и будущим жестоким палачам, ничтоже сумняся, объявил страшным преступлением, достойным адских мук.
    Вслед за известным философом-юдофилом Владимиром Соловьевым, лицемерно призывавшим христиан к толстовскому непротивлению («иудеи поступают с нами по-иудейски, а мы так и не научились поступать с ними по-христиански»), он возвысил голос против русского народа.
    Но спросим себя: а судьи кто? Опять же не станем вдаваться в подробности их духовного облика - о том пусть судят преподобный Иосиф Волоцкий и святитель Геннадий Новгородский, - но остановимся лишь на обычных фактах.
    Великий русский филолог и философ Алексей Федорович Лосев, благочестивый христианин, удостоенный от местечковой советской власти титула «русского фашиста» (точно так же величают сегодня полуграмотные советские «интеллигенты» всемирно известного ученого и философа-академика Шафаревича - И.Ч.), проведший последние десятилетия своей долгой и нелегкой жизни в подвиге тайного монашества, говоря о молодости Вл. Соловьева, вспоминает, в частности, свидетельство Л.М. Лопатина, близкого друга последнего (Лопатин Л.М., Вл. Соловьев и князь Е.Н. Трубецкой. - «Вопросы философии и психологии». 1913. № 4. С. 355-356): «Помню, как мы однажды, гуляя в Покровском-Глебове, набрели на кладбище. Соловьев, в припадке бурного свободомыслия, к великому смущению и даже перепугу моему и моего брата, повалил на одной могиле крест и стал на нем прыгать.
    Это увидел местный мужик, прибежал к нам и начал нас бранить из последних слов. Хорошо, что дело кончилось только этим».
    Долготерпелив и великодушен русский народ. Не помнит он зла. И, спустя десятилетия, искренне и простодушно величает «религиозными философами» всех этих «Булгаковых и Бердяевых - козлищ, резвящихся на философских пастбищах Европы» (Иван Солоневич). Но, с другой стороны, даже архилибералов - именно русских либералов, еще той, первой волны - ужасали порой последствия собственной изменнической деятельности, ибо оставалась, видать, и в них «крупица русского чувства», о которой писал Н.В. Гоголь. Так, А.В. Карташов, латинский прихвостень и министр вероисповеданий во Временном правительстве масона Керенского и «сообщник» - по масонскому «религиозно-философскому обществу», грудью вставшему в свое время на защиту изувера-дегенерата Бейлиса, - таких одиозных и антиправославных личностей, как Д.С. Мережковский и З.Н. Гиппиус, и то был шокирован прямолинейностью и безтрепетностью в тонких вопросах византийской симфонии и историософии хитромудрого протоиерея А. Шмемана. Как видим, даже его смутил сугубо «практический» и «прикладной» подход Шмемана ко всему, перед чем еще благоговеет душа русского человека. О чем Карташов написал в своей книге «Воссоздание Святой Руси».
    Не знаю, насколько «русская» революция раскрыла глаза на национальный вопрос (духовных тем касаться не будем!) митрополиту Антонию. Но одно несомненно: он, как и А. В. Карташов, как и многие другие светские и церковные либералы, несет прямую ответственность за все произошедшее перед русским народом.
    Либералы с руки кормили шмеманов (а стало быть, и меней), кормили отнюдь не крохами от своей трапезы, но увесистыми ковригами, отбирая хлеб у собственных детей, и вздрогнули лишь тогда, когда те «вдруг» зарычали на русскую монархию. Стоило ли вытаскивать их из черты оседлости и обучать в университетах и академиях, спросит какой-нибудь «циник», чтобы они, едва научившись орудовать ножом и вилкой и сморкаться в носовой платок, стали отрицать миссию Третьего Рима и «научно» доказывать «принципиальную иноприродность государства Церкви», впрочем, - это вопрос отчасти уже духовный...
    Православные сербы всегда твердо стояли на страже своего национального достояния, не испытывая по этому поводу никаких комплексов (привитых инородцами русско-советской интеллигенции и значительной части общества), ибо хорошо помнили слова великого русского писателя Достоевского (запрещенный в СССР, Достоевский в 30-е годы входил в школьную программу по литературе не только в Германии, но и в королевской Югославии) о том, что тот, кто перестает понимать свой народ и теряет связь с ним, тотчас же теряет и веру отеческую, становится или атеистом, или равнодушным. Нет Бога у того, у кого нет народа, говорят православные сербы вслед за Федором Михайловичем Достоевским, чьими книгами зачитывались в юности святитель Николай Сербский и преподобный Иустин Попович, всегда считавшие Достоевского величайшим европейским писателем нового времени. Вспоминаю слова, сказанные на торжественном приеме в Белградской патриархии 17 ноября 2000 г. святейшим Патриархом Сербским Павлом: «Человек не выбирает народ и расу, к коим принадлежит, подобно тому, как не выбирает своих родителей». Изменить расе и нации в сербских глазах - такое же тяжкое преступление, как и попрание веры и надругательство над святыней. Поэтому и не спешат сербы спускаться в роскошный разукрашенный склеп, что возле часовни на русском кладбище в Белграде, где покоятся останки митрополита Антония Храповицкого, не ходят сюда и русские паломники. Зато не зарастает народная тропа в отдаленную деревушку Лелич, что в Западной Сербии, где под сводами храма покоятся честные мощи святителя Николая Сербского, учившего, что «исторически христианство было и до сих пор остается религией главным образом европейской расы». Со всех концов славянского мира идут туда люди, чтобы поклониться великому Пастырю и Святителю, верившему, вместе со своим учеником, преподобным Иустином, в покаяние и грядущее восстание синеокой и солнцеликой Европы, любимой дочери Христа.

Деревня Лелич. Дом святителя Николая (Велимировича)

 

Илья Числов,
председатель Общества
Русско-Сербской дружбы
Окончание следует

«Помоги, Боже, всем, и нам тоже»

Святитель Николай Сербский

    Чего сербский народ добился своей феодулией, своим служением Христу Богу? Добился всего, и будет всего добиваться до конца света, чего только может добиться конкретный народ. Добился того, что за 800 лет не имел ни религиозной войны, ни экономической войны, ни инородца в правителя в пору своей свободы. Уже только эти три показателя есть достаточное чудо для народов на Балканах и во всей Европе. Однако это не самое важное. Он добился создания великой и утонченной культуры жизни и труда, коя вся проникнута духом святым и хозяйским. Но и это не самое важное. Он добился сведения к гармонии того, что зовется индивидуальным и коллективным, дабы не раскачивалось больше, как маятник туда-сюда, т. е. добился сохранения коллективной жизни, но при этом - неущемления личности. Однако и это не самое важное. Еще он достиг человечности и сердечности в отношениях между людьми, так что и слугу своего включает в число домочадцев, и последнего нищего сажает за праздничный стол и прислуживает ему как князю, что есть великое достижение, но не самое важное. Еще он добился того, что чисто по-семейному заботится о соседних народах и обо всем человечестве - с искренней любовью, молясь Богу великодушной молитвой: помоги, Боже, всем, и нам тоже.
    Но и это не самое важное. Добился еще и того, что имеет пропорционально большее число знаменитых мужей и жен, и больше святых и героев, и больше полей сражений, решающих для Балкан и Европы, чем какой бы то ни было соседний народ.
    Но и это - не самое важное. Еще он добился того, что чрез Христа дошел до познания истинного смысла, пути и цели жизни человеческой на земле, равно как и до ясного и засвидетельствованного образа Царства Небесного. Это - самое важное из всего, и все прочее проистекло из этого.
    Познание Истины - самое важное из всего. Когда знаешь Истину, знаешь и путь - и постигаешь жизнь. Правда, и милость, и единство духа приходят от познания Истины. Познайте Истину - и Истина сделает вас свободными, - сказал Спаситель. Кто ведает Истину, тому Истина светит как земной свет на дороге жизни и озаряет ему все вокруг, так что он бывает свободен от всякого заблуждения и всякого искушения окольного пути. Единственно в свете Истины человек может отличать правду от неправды и добро от зла. А Истина заключается не в произвольных людских мнениях, или же в теориях ученых, или в философиях философов, но вся Истина заключена в Боге Живом, почему Истину и нельзя ни открыть, ни обрести, пока ее Бог не возвестит, а Бог возвестил Истину через Сына Своего Единородного Иисуса Христа. Отсюда Иисус Христос есть живая и воплощенная истина Божия. И отсюда хождение за Христом есть хождение во свете, а отступление от Христа есть обращение лица в противоположную сторону и блуждание по мраку - неизбежное блуждание то мраку лжи, насилия и всякого безсмыслия. А Истина постигается только верою в Иисуса Христа. Верить Ему и веровать в Него - это и значит знать Истину и ходить в свете Истины.
    Малые знания приобретаются учением, великие знания приобретаются верою и честностью. Христоверный и честный Карагеоргий не обладал всеми мелкими и мелочными знаниями современных сербов, но он обладал всеми великими знаниями.     В соответствии с этими своими великими знаниями, которые Сам Бог дарует тем, кто верен и честен, пусть и без всякого образования, Карагеоргий предусматривал в своем плане не нынешнюю и настоящую Югославию, кою создали его коронованные потомки, но - этерию (содружество, союз) православных народов на Балканах. За эту идею и этот план свой Карагеоргий мученически пострадал. Однако его идея, тогда отвергнутая, сейчас выносится на повестку дня. После всех перипетий и всех блужданий сербы должны вернуться к идее своего великого Вождя: союз всех православных народов на Балканах с опорой на Православную Россию. И это все не ради царства земного, но ради Царствия Небесного; не ради славы и размеров державных, но ради служения Христу Богу. Феодулия единоверных народов - таков был бы смысл и программа сей их новой истории.

Перевод с сербского
И. Числова
Сербский народ
как раб Божий. М.: 2004.