БУДЬ ВЕРЕН ДО СМЕРТИ, И ДАМ ТЕБЕ ВЕНЕЦ ЖИЗНИ

Многочисленные сонмы святых приняли венец мученический, предпочли лютейшие и продолжительные муки, темницу, изгнание, нежели согласиться на участие с еретиками в их богохульном учении. Свт. Игнатий (Брянчанинов)

 

 

 

 

    Когда читаешь жития святых Христовых мучеников, сердце охватывает необыкновенное чувство горькой сладости. Нестерпимые страдания, кротко переносимые ими и сопереживаемые благочестивым читателем, срастворяются ощущением приближающейся славы по слову апостола: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2, 9). Именно мученики стали первыми христианскими святыми, свидетелями жизненности и действенности Христовой веры, которая преодолевает саму смерть. Они сделались благодатным семенем, от которого произросло великое древо Вселенской Церкви.
    Десятки поколений русских людей столетиями воспитывались на чтении житий святых мучеников, и мало кто мог представить, что ХХ век соберет обильную жатву нивы Господней и на нашей земле. Тысячи и тысячи новых страдальцев за Христа возсияли на духовном небосклоне. Имена большинства из них известны только Всеведущему Богу, но на Соборе 2000 г. Русская Церковь канонизировала более 1200 новомучеников и исповедников, подвиг которых подтвержден документально.
    Однако для русского христианина есть одна страница мученической святости, которая в наши дни еще только приоткрывается. Имеем ввиду сонм новомучеников балканских (и малоазийских), начавших восхождение на свою голгофу после трагического дня 29 мая 1453 г., когда под ударами турецких полчищ Магомета II Фатиха («Завоевателя») пал славный Константинополь, столица всемирной православной Империи. После этой печальной даты жизнь балканских христиан (греков, сербов, болгар и молдовапахов) изменилась до неузнаваемости. Вопреки официально декларируемому мусульманскому учению, все христиане султаната (райя?) были лишены основных не только гражданских, но зачастую и человеческих прав, по сути, находились вне закона, на положении скота.
    Сербский профессор Драган Расткович рассказывает о том, что если турок заходил в сербский дом, его обязаны были кормить. За то, что он «трудился» за столом, жва-кал (жевал), хозяин ему платил. Налог жвакалица. Если турок оставался ночевать - мог выбрать любую женщину, девицу (жену хозяина, невестку, дочь). За это опозоренный серб должен был платить. Налог одрина. Если турку встречалась похоронная сербская процессия - родственник умершего (или замученного турками) также платил. Налог мертвина. Был еще налог на кровь: одного из мальчиков брали в янычары¹. И так - до конца «просвещенного» XIX века, более 500 лет!

Монастырь Острог в Черногории - одна из главных цитаделей Православия на Балканах в период Оттоманского ига.     Сербы строили такие монастыри в склонах гор с целью охраны святынь от осквернения мусульманами и как убежища во время борьбы за избавление от турецкой тирании. Монастырь весьма труднодоступен для врагов. Стоит разрушить небольшой участок дороги, ведущий к нему, и никто не сможет сюда дойти. Турки появлялись здесь лишь трижды, и каждый раз это им обходилось очень дорого.
		Фото Г. Симоновой

    Единственным, что дало возможность христианским народам выжить в этих нечеловеческих условиях, стала Православная вера. В ситуации, когда под запретом оказалось не только образование, но иногда даже изучение родного языка (!), только горячее религиозное чувство и преданность исповеданию отцов помогли балканским народам сохранить свои культуру и традиции, остаться преданными любви Христовой.
    За пять с половиной столетий турецкого гнета верность Христу засвидетельствовали сотни новомучеников, но, как уже говорилось выше, этот подвиг мало известен нашим соотечественникам. Как же приятно бывает увидеть на прилавке магазина новую, хорошо изданную книгу, посвященную житиям и страданиям свидетелей Христовых! Так было и тогда, когда автор этих строк взял в руки новое издание московского Сретенского монастыря «Будь верен до смерти. Судьбы Православия в Османской империи XV-XX вв.»².
    Однако радость вскоре сменилась недоумением, недоумение - негодованием. Под одной обложкой составители собрали жития святых угодников Божиих, отдавших свои жизни за Христа, и отступников, которые предпочли материальные блага Царству Небесному, согласившись на посулы диавола: все это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне (Мф. 4, 9)! Чтобы не быть голословным, обратимся к тексту сретенской книжки. «Изменив вероисповедание, они смогли сохранить высокие государственные посты в Османской империи, в войске, во флоте, в административной системе»³. «Истории их жизни помогают представить в полноте и тернии, растущие на избранном ими пути, и испытания, с которыми им приходилось сталкиваться, и социальные блага, сомнительно облегчающие страдания их совести» (С. 12).
    Трудно, конечно, понять, как сохраненные богатство и высокие должности могут пусть хоть сомнительно, но все-таки как-то облегчать совесть. Однако тернии на пути отступников были на самом деле, и заключались они, в основном, во всеобщем презрении и верных христиан, и даже самих «природных» мусульман. Православные «официально их называют линовамваки, чтобы подчеркнуть их двойное отступничество в отношении веры» (С. 112). Мусульмане же поступали в соответствии со своей духовной культурой: «Два тела бросили в ров; многие годы лежит там камень с надписью: „Ни ваш [христианин], ни наш [мусульманин]"» (С. 20).
    Неудивительно, что свое падение осознавали и сами отступники: «...вопрошал Бога: „Боже мой, что за зло сотворил я, что дважды становился двоевером?"» (С. 56). «Почему бы и нам не сбросить с себя позор вероотступников?», (С. 57) - задумапись некие греки-линовамваки, воодушевленные примером своих соотечественников-исповедников. Они набрались мужества, отвергли магометанское злоучение, исповедали христианство и что же?! Никаких не то что мучений, даже материальных притеснений со стороны турок не последовало... Не говорит ли этот факт о том, что гонения на христиан в последние десятилетия Османской империи сильно преувеличены (мы не имеем ввиду, конечно, обстоятельства, связанные с греческим восстанием 1821 г., но тогда кровь обильно лилась с обеих сторон, а начали все это кровопролитие греческие масоны)?
    Случаи покаяния отступников были чрезвычайно редки. Страх перед турками и страстное желание сохранить материальное благополучие подкреплялись отказом от всех и всяческих норм как национальной⁴, так и христианской жизни и исполнением обрядов ислама. «Когда ребенку исполнялось восемь-девять лет, ему делали обрезание» (С. 52). Естественно, после этого нарушалось или разрешалось все. «В таких исключительных случаях, сын мой, это разрешается», - говорит священник о браке братьев на сестрах (С. 41). Известно 54-е Правило VI Вселенского собора, предусматривающее семилетнюю епитимию (естественно, после прекращения противоестественного сожительства и покаяния в нем) за такой грех и не содержащее в себе никаких исключений, так почему же и кем «разрешается»?
    «Был Великий пост. Днем явно мы ели мясо, вечерами постились - питались фасолью и чечевичной похлебкой с оливковым маслом» (С. 25). Ладно, не будем лишний раз упрекать людей за трусость. Но неужели турецкого дневного мясного рациона настолько не хватало тем, кто тешил себя мнимой верностью Христу, что приходилось по вечерам добавлять сверх того? Ну уж а об оливковом масле во время Великого поста говорить не приходится... У нас, в России начала XXI века, тоже уже все разрешается.
    «Мулла Муцис не мог открыто исповедовать христианство, он служил муэдзином в Царциджами» (С. 54). Конечно, Христа невозможно исповедовать открыто, если служишь муздзином. Но, может быть, турки насильно заставляли христиан пополнять ряды мусульманского духовенства и выбора не оставалось? А как великолепно получается: тайный исповедник-муэдзин!
    И это не наша выдумка. Авторы повествования явно стремятся оправдать отступников: «Он благословил мужественных христиан, ободрил в исповедническом их подвиге» (С. 23). Это сказано не про будущих мучеников, нет, это - про отступников!
    Так кого же называет Святая Церковь, в отличие от злочестивых авторов книги «Будь верен до смерти. Судьбы Православия в Османской империи XV-XX вв.», исповедниками? К чину исповедников православные относят своих собратьев, которые ради исповедания Истины Христовой претерпели от еретиков и язычников страшные мучения, но не скончались в руках безбожников, а предали свои святые души Господу позже, по причине перенесенных тяжелейших мучений.
    Наверное, самый яркий пример христианского исповедничества предлагает нам Житие преподобного Максима, так и прозванного Исповедником. Для преподобного, бывшего величайшим богословом своего времени, не трудно было понять ложь ереси монофелитства⁵, которая в те годы захватила и императорский и патриарший престолы. Поскольку святой Максим высоко почитался простым народом, император, используя силу, старался заставить его вступить в евхаристическое общение с собой и патриархом-отступником. Но преподобный твердо стоял в Истине Православия и ответил своим мучителям: «Если и вся вселенная начнет причащаться с патриархом, я не причащусь с ним». После этого он был осужден на страшные мучения, вот как они описаны в Житии:
    «Святой был еще жив и весь покрыт ранами, так что нельзя было смотреть без сострадания на почтенного старца [ему было тогда 75 лет], святого постника, богомудрого учителя и исповедника-богослова, всего окровавленного и изъязвленного глубокими ранами, не имеющего с ног до головы неповрежденного места. Однако не сжалились над ним жестокосердные мучители, а пришли в еще большее озлобление. Извлекши его многоглаголивый язык, источавший реки премудрых учений и потоплявший еретические умствования, глубоко, у самой гортани, отрезали без всякого милосердия, и, таким образом, хотели наложить молчание на богословствующие уста Святого. Воспылав еще большею злобою, они отрезали его правую руку и бросили на землю».
    Впоследствии император Ираклий отправил преп. Максима Исповедника в ссылку на Кавказ, где он прожил в тяжелейших испытаниях еще три года, прежде чем предать душу свою в руки Господа.
    Вот каких подвижников Православная Церковь называет исповедниками! И нет у таких святых ничего общего с мерзкими отступниками от веры христианской, от Самого Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа! Боязливых же и неверных ... и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая (Откр. 21, 8).
    Итак, участь лжецов - в озере, горящем огнем и серой. Очевидно, ни авторы прельстительных повествований, ни, в особенности, составители книги не убоялись этого грозного Божия предупреждения. «Начало премудрости - страх Господень», но ни того, ни другого у них найти невозможно. Богословский уровень авторов хорошо характеризуется следующим утверждением: «В особых случаях церковный устав разрешает христианам причащение святой водой и антидором» (С. 46). Известно, что те, кто, присутствуя на Божественной Литургии, по той или иной причине не сподобляются Причастия великих и страшных Тайн тела и Крови Господни, на самом деле принимают антидор и святую воду - в некое утешение. Но назвать это Причащением никак нельзя. Причащением чего? Приобщением к чему?
    Но это, так сказать, «богословские подробности». Основной вопрос, который возникает у каждого духовно неповрежденного христианина, читающего эту книгу: «Зачем потребовалось объединять под одной обложкой описания мученичеств за веру и отступлений от нее? Зачем потребовалось оправдывать отступников?»
    Однако, если мы вспомним, кто руководит Сретенским монастырем, выпустившим столь одиозное издание, ответы на эти вопросы не заставят себя ждать. Конечно, инициатором публикации стал сам наместник обители, архимандрит Тихон (Шевкунов). Именно он был, хотя, конечно, и не инициатором, но уж, по крайней мере, одним из активных участников «церковной» кампании по реабилитации в глазах простых верующих зловещего ИНН. Судя по всему, изворотливому уму именно о. Тихона (Шевкунова) принадлежал антихристианский теологумен о том, что «никакой внешний знак не может повредить духовному миру христианина»⁶.
    Здесь совсем не уместно повторять всю аргументацию против ИНН и прочей цифровой гадости, отметим только то, что причастно к нашей теме. Мнимая индифферентность знаков, символов и вообще внешних дел, не имеющих явного нравственного содержания, дает соблазненным христианам возможность безбоязненно отвергать христианские символы и принимать знаки антихристианского окружения, теша себя при этом обманом, что их внутреннему устроению ничто не грозит⁷.
    Таким образом, книга «Будь верен до смерти. Судьбы Православия в Османской империи XV-XX вв.» стала очередным аргументом, которым волки в овечьих шкурах, о которых нас недвусмысленно предупреждал Сам Господь (см.: Мф. 7, 15), пытаются убедить мапонаученных христиан в безопасности принятия цифровых кличек, без которых не сможет заработать мировой электронный концлагерь, в котором никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание⁸, или имя зверя, или число имени его (Откр. 13, 17).
    Господь Бог и Спас наш Иисус Христос призывает христиан быть бдительными, и мы должны ясно понимать, что важность проблематики, связанной с этим начертанием, будет только возрастать вплоть до самого воцарения антихриста. Будет еще много лжи и насилия, и будете ненавидимы всеми за Имя Мое; претерпевший же до конца спасется (Мф. 10, 22).
    Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? как написано: за Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обреченных на заклание. Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас (Рим. 8, 35-37).

Юрий Георгиев

 

    ¹Иеромонах Роман (Матюшин). «Там моя Сербия! Путевые заметки».
    ²Издательство Сретенского монастыря. М., 2005.
    ³«Будь верен до смерти. Судьбы Православия в Османской империи XV-XX вв.». С. 22. В дальнейшем номер соответствующей страницы будет указан в тексте.
    ⁴Вспомним так называемых «югославских мусульман». В 50-е гг. XX в. при Иосифе Брозе («Тито») им в паспорта начали вписывать такую невиданную национальность: «мусульманин». До этого момента всем было известно, что это - те же сербы, но «только» продавшие веру своих отцов за чечевичную похлебку. Будущие потурченцы проживали в основном в городах и поэтому, в отличие от сельских жителей, которые кормили себя сами, находились в гораздо большей зависимости от завоевателей. Думается, история отступничества сербов-горожан должна заставить крепко задуматься нынешних русских христиан, но увы...
    ⁵Этой ереси официально придерживается современная армянская «апостольская церковь». А уж какого вероучения придерживаются иерархи РПЦ(МП), регулярно сослужащие с еретиками-монофелитами, приходится только догадываться.
    ⁶Если бы это было на самом деле так, то, значит, «никакой внешний знак не может» и принести пользу «духовному миру христианина» и, стало быть, нет нам никакой пользы от знамения Честного и Животоворящего Креста Господня. Церковь же хорошо знает обратное.
    ⁷Составителем книги является некий Сергей Говорун (работник ОВЦС), который по поручению митр. Кирилла (Гундяева) навязывает православным тему «криптохристианства». Ведь это сильный аргумент в поддержку экуменической ереси. Если автор книги утверждает, что священник мог быть муллой, и такой путь спасителен, то тогда он может быть и раввином, и масоном. Получается, напрасно мученики проливали кровь и страдали за Истину Православия.
    ⁸Некоторые авторы употребляют неверное словосочетание «печать антихриста». Такого словосочетания нет в Священном Писании, поскольку само понятие «печать» предполагает некоторые порядок и завершенность, всегда чуждые диаволу. Печать есть у Бога и у тех, кому Он ее дал (см.: Ин. 6, 27; Рим. 4, 11; 1 Кор. 9, 2; 2 Кор. 2, 22; Еф. 1, 13; Еф. 4, 30; 2 Тим. 2, 19; Откр. 5, 1; Откр. 7, 3; Откр. 20, 3). Зато слово «начертание» куда как точно подходит по отношению к штрих-коду.

Орудия пыток, использовавшиеся турками против сербов-христиан. Хранятся в музее г. Великая Хоча на Косове Фото Л. Хрусталевой