Когда-то король «Вукашин тщедушный» изменой погубил юнака-исполина Момчилу и взял в жены его сестру Ефроси-му, с которой родил двух сыновей («старший, Марко, на дядю походит, на дядю, воеводу Момчилу»). Впоследствии Вукашин задумывает новое злодейство: решает отобрать царство у законного царя, «малолетнего Уроша». Марко обличает отца и не дает свершиться несправедливости, за что и навлекает на себя проклятие Вукашина: «Станешь ты слугой царя османов!» (Урош, как может, смягчает это проклятие: «Кум мой Марко, Бог тебе поможет! Пусть в совете разум твой сияет! Пусть в сраженье сабля побеждает! Пусть не будет над тобой юнака! Пусть, пока луна и солнце светят, о тебеповсюду вспоминают!») Свой крест Марко Королевич несет с достоинством: смиряясь перед властью неверного царя, никому не дает хулить веру христианскую; терпя унижения сам, никогда не позволяет унижать свой народ.
Его спокойное мужество и долготерпение - это одна сторона сербского национального характера. Но есть и другая.
Центральное место в сербском героическом эпосе, безусловно, занимают песни косовского цикла. На первый взгляд, косовские витязи совсем непохожи на наших былинных богатырей. В частности, их отличает тот индивидуализм, что, как правило, присущ не славянской, а скорее иной традиции. Не случайно некоторые исследователи в образах этих героев склонны видеть прежде всего бесстрашный порыв Зигфрида навстречу судьбе - и обреченную решимость Нибелунгов. В знаменитой песне «Косовская вечеря» оклеветанный Вуком Бранковичем перед князем Лазарем отважный Милош Обилич предстает перед нами не только как исключительно сильная, но и как, казалось бы, страстная натура. Милош вообще больше напоминает Роланда, любимца седобородого императора Карла, что, однако, нисколько не умаляет масштабов личности сербского национального героя и его несомненных достоинств в наших глазах. Просто в косовских витязей мы должны всмотреться чуть пристальнее и глубже, чем в Королевича Марко.
С детства зная дорогие имена святых благоверных князей Александра Невского и Димитрия Донского, восхищаясь мужеством воинов-иноков Пересвета и Осляби, мы привыкли к определенному типу героизма. И это - естественно. Ибо такова русская национальная традиция. «Нет большей любви, как если кто живот свой положит за други своя».Но на мертвом пепелище сожженной татарами Рязани у Евпатия Коловрата уже не осталось ни родных, ни близких.. Как не было и надежды на победу, да он и не думал о ней. Призрачной дружиной мстителей устремляется его небольшой отряд по кровавому следу полчищ Батыя, и татарам кажется, будто восстали мертвые. «Воины! Герои! Верховное командование вычеркнуло вас из списка живых. Наш полк приносится в жертву - ради спасения и славы Отечества и Белграда. Вам не надо больше думать о собственных жизнях, которые уже не существуют... Поэтому вперед, на смерть - на славу! За Короля и Отечество!». Каждый серб помнит эти слова, с которыми майор Драгутин Гаврилович обратился к своим солдатам, поднимая их в контратаку на вдесятеро сильнейшего неприятеля в октябре 1915 года, когда судьба сербской столицы была практически решена.
«Свобода или смерть!» - писали на своих черных стягах четники в годы Второй мировой войны, идя в бой «за Бога, Короля и Отечество». Они были православными христианами. Глубоко верующими людьми были и добровольцы Димитрия Летича, которого святитель Николай Сербский назвал «великим человеком, политиком мирового масштаба». Исторический Евпатий Коловрат до седла разрубает монгольского богатыря Хостоврула. По свидетельству летописи, татарам удается одолеть его отряд только с помощью камнеметных машин. Сегодня в нашей памяти почти изгладился образ этого витязя-исполина. У сербов Коловрат наверняка бы стал одной из главных фигур национальной истории. Будучи, в отличие от нас, почти поголовно крещенными, они - может быть, именно поэтому - отлично понимают древнюю символику его имени. От легендарных героев - до нашего современника Симо Дрлячи, бывшего начальника полиции боснийского города Приедора, предательски окруженного уже в «мирное» время целым взводом британского спецназа (при поддержке не только бронемашин, но и вертолетов), но все же успевшего встретить прицельным одиночным выстрелом первого из натовских убийц, - красной нитью, под цвет крови и багряницы, проходит в сербской традиции эта ценная, жизнеутверждающая линия. Под цвет крови и багряницы - ибо в основе всего лежит Косово, царская жертва на Косовом поле...