Патриарший Местоблюститель
27 сентября / 10
октября день памяти
священномученика Петра, митрополита Крутицкого
Местоблюститель Патриаршего Престола митрополит Крутицкий Петр (в миру Петр Федорович Полянский) принял монашество, священство и епископство в 1920 г. в 58-летнем возрасте по предложению Патриарха Тихона - как волю Божию. Родственникам Петр Федорович сказал о просьбе Патриарха: «Я не могу отказаться: если откажусь, то буду предателем, но когда соглашусь - я знаю, что подпишу тем себе смертный приговор».
Митр. Петр согласился и стал помощником Патриарха, а по кончине Святейшего все бремя по управлению Церковью легло на его плечи.
Став Патриаршим Местоблюстителем, он оказался перед необходимостью выбора церковной позиции. Следуя примеру своих предшественников на этом посту, свв. митр. Петра, Алексия, Филиппа и Гермогена, он решил быть предводителем и вождем прежде всего большинства верующего народа. Митр. Петр не был политиком, не был и дипломатом, единственная ясная цель виделась им - это быть со Христом и народом Божиим. И потому он уже тогда решил твердо - не обращаться ни по каким вопросам к представителям ГПУ, ни о чем их не просить и в переговоры с ними не вступать. В воспоминаниях сохранился чудесный случай во время служения митр. Петра в Даниловом монастыре на престольный праздник 30 августа 1925 г. Войдя в храм, Владыка с благоговением приложился к мощам св. князя Даниила, и тогда увидели, что над мощами образовалось как бы облако, в котором возник образ Великого Князя. И пока митр. Петр шел к алтарю, прп. Даниил сопровождал его.
Верим, что благодать Божия не отступала от Патриаршего Местоблюстителя и во время начавшихся с 1925 г. долгих лет ссылок, чередующихся с тюремным заключением.
Незадолго перед арестом, уже ясно предчувствуя его, Местоблюститель решил изложить свою позицию первоиерарха - какие задачи он ставит в своем церковном управлении и как видит свой долг перед Церковью и перед паствой.
Он писал: «Меня ожидают труды, суд людской, скорый, но не всегда милостивый. Не боюсь труда - его я любил и люблю, не страшусь и суда человеческого - неблагосклонность его испытали не в пример лучшие и достойнейшие меня личности. Опасаюсь одного: ошибок, опущений и невольных несправедливостей, - вот что пугает меня. Ответственность своего долга глубоко сознаю. Это потребно в каждом деле, но в нашем - пастырском - особенно.
Не будет ни энергии, ни евангельской любви, ни терпения в служении, если у пастырей не будет сознания долга. А при нем приставникам винограда Господня можно только утешаться, радоваться. Если отличительным признаком учеников Христовых, по слову Евангелия, является любовь, то ею должна быть проникнута и деятельность служителя алтаря Господня, служителя Бога мира и любви. И да поможет мне в этом Господь! Вас же прошу исполнять с любовью как послушных детей все правила, постановления и распоряжения Церкви.
Уставы и правила ее многие считают произвольными, лишними, обременительными и даже отжившими. Но мудрецы века при всей своей самоуверенности не изобрели средств укрепить нашу волю в добре, дать человеку почувствовать сладость духовной свободы от страстей, мира совести и торжества победы в борьбе со злом, как это делают труды и подвиги, предписываемые уставами Церкви. К каким несчастным последствиям может привести уклонение от церковных постановлений, показывает горький опыт братий наших по духу и плоти, отколовшихся от единения со святой Церковью, блуждающих во мраке предрассудков, и тем самопроизвольно отчуждающим себя от упования вечной жизни.
Буду молиться, недостойный пастырь, чтобы мир Божий обитал в сердцах наших во все время жизни нашей. Всякому православному человеку нынешние события не могут не внушать опасений за судьбу Православной Церкви; пагубный раскол, возглавляемый епископами и пресвитерами, которые забыли Бога и предают своих собратий и благочестивых мирян, - это все, может быть, не так еще опасно для Церкви Божией, которая всегда крепла, обновлялась страданиями. Но грозен, опасен дух лести, ведущий борьбу с Церковью и работающий над ее разрушением под видом заботы...»
Изолированный от мира и не располагающий никакими объективными сведениями о состоянии церковных дел, Владыка руководствовался только одним - служить Богу и Церкви в Истине. Зная, что его ждет новое заключение, он категорически отказался снять с себя сан Местоблюстителя, поскольку понимал, что с его отказом сразу аннулировались бы права митр. Сергия, и Поместная Церковь осталась бы без канонического законного возглавия, а это могло только усилить возникшие расколы.
Твердый и непреклонный владыка Петр с 1930 г. находился в тюремной «одиночке», годами не видя солнца. В сентябре 1936 г. ему, 74-летнему старцу, объявили о продлении срока, а митр. Сергию сообщили о его смерти. Почти заживо погребенный, владыка Петр прожил еще год. В июле 1937 г. по особому указанию Сталина был разработан оперативный приказ о расстреле в течение 4-х месяцев всех находившихся в тюрьмах и лагерях исповедников. Согласно этому приказу, Владыку расстреляли 10 октября 1937 г. в 4 часа дня.
Митр. Петр был прославлен в лике святых Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в 1997 г.