ОБ ЭТИХ ПРОБЛЕМАХ НЕЛЬЗЯ МОЛЧАТЬ

Обращение к архипастырям, пастырям, монашествующим и мирянам Русской Православной Церкви Московского Патриархата

    Один старец как-то сказал: «Бог ждет от нас горящих сердец. Но сердца наши холодны, потому вместо них приносим мы Ему горящие свечи». Это так. Свечи – суррогат, подобно соевым котлетам. Мы вынуждены пользоваться многими заменителями Бога и нашего отношения к Нему, лишь напоминающими нам о Нем и часто граничащими с самообманом. Потому что души наши охладели, а сердца окаменели. Души, как рыбы, которые имеют органы подобные нашим и даже кровь. Но эта кровь холодная, и рыбы не чувствуют боли. Также и наши души не чувствуют боли распявшегося за нас Христа и поэтому не хотят взять себе хотя бы самую малую частицу ее. А ведь если не нести свой крест, идя вслед за Христом, то никогда и не будешь со Христом (см.: Мф. 16, 24; Мк. 8, 34; Лк. 14, 27.). Никакие другие дела, обряды, ритуалы и поклонения, никакие познания не заменят креста.
    В христианстве много говорят о покаянии, но как-то все время смещают акценты. Покаяние (от греч. «метанойя») означает не просто осознание своей греховности и даже не борьбу с ней, а изменение, перерождение. Изменение какое, от чего к чему? В Евангелиях мы найдем не менее сотни высказываний Господа о том, что нельзя быть одновременно с миром и с Богом: Никто не может служить двум господам <…> Не можете служить Богу и маммоне (Мф. 6, 24). Т.е. нельзя любить власть, славу, материальную обезпеченность, красоту и телесное здоровье, чувственные удовольствия и развлечения, азарт и т.д. и вместе с этим надеяться на спасение – жизнь в присутствии Бога, собственное обожение. «Вы боги», – напоминает Христос иудеям слова псалма (см.: Пс. 81, 6; Ин. 10, 34). «Мы боги по благодати пришествием в мир Христа и Его крестной жертвой», – говорят Святые Отцы – свт. Афанасий Александриский, преп. Иоанн Дамаскин и др. Но мы забыли об этом и расхотели быть богами, потеряли подобие Божие в себе и не хотим его вернуть. Мы забыли, что плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут (Рим. 8, 7).
    Церковь предпочитает говорить об этом скупо и сдержанно (не говорить совсем нельзя, ибо это одна из основных тем Нового Завета, одна из главных заповедей Христовых). Она боится растерять остатки своих прихожан, а с ними авторитет и доходы, все больше и больше сама разворачиваясь в сторону мира. Широко и свободно толкуется «икономия» (допущение некоторых отступлений от установленных норм и правил ради сохранения главных направлений и целей), все чаще не нуждаются в «акривии» (строгом соблюдении установленных норм и правил, неукоснительном следовании заповедям Божиим). «Традиционное» Православие постепенно становится лишь имитацией христианства, готовой прельстить, если возможно, и избранных (Мф. 24, 24). Ну что ж, так должно быть, ведь спасется лишь малый остаток, потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их (Там же. 7, 14), и во Втором Пришествии Сын Человеческий пришед найдет ли веру на земле? (Лк. 18, 8).

    Мартовское 2007 г. Обращение Диомида, епископа Анадырского и Чукотского, подписанное его паствой, произвело сенсацию и скандал в православных кругах России. Правда, скандал не очень громкий, так как высшее руководство Церкви применило излюбленные и хорошо испытанные приемы – замалчивание и искажение, т.е. представило через своих «апологетов» некоторые обличения и измышления, но не ответы и возможные решения указанных в Обращении проблем.
    А проблемы эти – боль для тысяч, а может быть и сотен тысяч православных. Суть их я бы выразил кратко: Русская Православная Церковь Московского Патриархата утратила начала соборности (общинности), стала Церковью ее высшего руководства, ее финансово-политической элиты. Все остальные – духовенство, монашествующие, миряне, воспринимаются ими лишь как продавцы и покупатели религиозных услуг и одновременно как стадо, которым можно управлять и направлять туда, куда выгодно (в значительной степени это видно даже при сравнении последнего Устава Церкви 2000 г. с предыдущим Уставом 1988 г.). При этом выгодным и нужным для этой элиты оказывается то, что чуждо и противно русскому православному человеку: участие в глобализации, молчаливое одобрение агрессивного навязывания с помощью многоразличных информационных каналов богопротивных ценностей, всеобъемлющего контроля и слежения за человеком, участие в экуменическом движении с выходом даже за пределы христианского мира, служение мирской власти и выполнение ее социального заказа.
    Но епископ Диомид в своем Обращении не затронул некоторых проблем, о которых, я уверен, нельзя молчать.

    1. За последние 20 лет Россия преобразилась. Отреставрированы, восстановлены, построены монастыри, храмы, часовни, являющиеся собственностью Московского Патриархата. Можно ли не радоваться этому? Посмотрим. Для православных всегда было чуждо утверждение иезуитов: цель оправдывает средства. Русские святые не брали грязных денег (тому есть многие свидетельства в Житиях). Но кто же и зачем оплачивает это гигантское строительство, драгоценную утварь, облачения, а заодно и роскошные условия быта некоторых священнослужителей? Ответ известен. Это в основном финансовые олигархи и промышленные магнаты. Но не прихожане, не верующие. Многочисленные наблюдения убеждают, что эти «благотворители» не исповедуются, не причащаются, не интересуются церковной жизнью и вообще появляются в храмах крайне редко, как правило, лишь в конце архиерейского богослужения для получения церковных наград. При этом они обыкновенно «помогают» не только Церкви, но одновременно финансируют строительство мечетей, синагог, игорный бизнес, индустрию развлечений, спортивные клубы. Для чего же им нужна Церковь? Даже без всяких доказательств можно с высокой степенью достоверности утверждать, что через Церковь «отмываются» очень большие грязные, а может быть и сверхгрязные деньги (этому очень способствует нынешнее особое, практически безконтрольное положение Церкви, в отличие от других субъектов экономической деятельности), что Церковь перестала быть разборчивой, готова сообщаться с любым, кто имеет финансовые и имущественные средства, в том числе и с откровенно криминальными структурами. При этом занимает она позицию не партнера (получает Церковь, вероятно, лишь относительно небольшую часть), а унизительно прислуживающего лакея. Это видел каждый, кто бывал на встречах и банкетах сильных мира сего с участием архиереев и священников.
    Серьезные доказательства, а не предположения и отдельные наблюдения, могут быть получены с помощью профессиональных следственных органов, которые этим сейчас вообще не интересуются. По-видимому, заинтересованность в таком привилегированном положении исходит от самых высших структур государственной и всемирной власти.

    2. Отношения архиереев и духовенства окончательно сложились как отношения хозяев и рабов. Клирик (священник, дьякон) практически абсолютно безправен: он может быть перемещен куда угодно и когда угодно без всякого учета семейных и др. обстоятельств, лишен отпусков и выходных дней, наказан совершенно произвольно по усмотрению архиерея (запрет на священнослужение, ношение креста и священнических одежд, получение образования, в том числе духовного, высылка в монастырь на любой срок, т.е. разлучение с семьей и лишение ее средств к существованию, перевод в самые неблагоприятные места, унижение – как правило, архиереи поощряют прилюдное валяние в ногах, слезное вымаливание прощения и др.). При этом для наказания архиерею не нужны какие-либо канонические (законные) основания, это его личный произвол, он обладает в отношении своих подчиненных практически неограниченной властью. Реальная жизнь клирика полностью зависит от его отношений с архиереем, умения угодить ему. Такое положение является откровенным и грубым нарушением прав человека, оскорблением, а лучше сказать, попранием человеческого достоинства и, естественно, явным нарушением Конституции России и норм международного права. Вместе с тем, все это никак не может быть названо проявлением христианского послушания и смирения, но лишь лжепослушанием и лжесмирением.

    3. Подобное же положение, только в еще более резкой и грубой форме, сложилось в монастырях. Цель и смысл существования монашества, несмотря на разнообразие исторических и региональных форм, сводится к определенной духовной работе, которую нельзя или затруднительно делать в других – мирских – условиях. Цель эта – соединение с Богом через достижение определенных духовных состояний – стяжания Духа Святого Божиего, соединения со Христом в Духе, пребывания в благодати, достижения Царства Небесного. Монашеские обеты и другие традиционные для монахов ограничения и образ жизни, как и сам уход от мира, суть только средства для этой духовной работы. Религиозные организации, не признающие надобности в таком эзотерическом (т.е. требующем особых условий и знаний) делании, – христиане-протестанты, мусульмане (некое подобие монашеской жизни являют только дервиши-суфии), индийские джайны, не имеют и монашества.
    Православное монашество в современной России, по крайней мере в границах церковного устройства Московского Патриархата, на деле даже не ставит перед собой задачи заниматься такой духовной работой или восстанавливать, возрождать ее, коль скоро она утрачена, если исчезла преемственность в передаче необходимых знаний и приемов.
    Современный монастырь – это не школа духовного делания и не источник просвещения, благотворительности, милосердия. Это рабовладельческая плантация. Огромная текучесть людского материала объясняется тем, что трудники (люди, приходящие безплатно, за кров и пищу, потрудиться на монастырь во славу Божию) работают как правило без какого бы то ни было соблюдения законодательства о труде и правил техники безопасности, проживают в отвратительных антисанитарных условиях, скудно питаются, терпят высокомерно-презрительное отношение к себе и оскорбления. Неудивительно, что обычно через непродолжительное время (от недели до 2–3 месяцев) они, не выдерживая, сами уходят, или начинают выпивать, или выражают хотя бы малейшее несогласие с начальствующими. В обоих последних случаях они тут же оказываются за воротами, освобождая место новым жертвам. Снисхождения редки.
    В животно-рабском положении находятся не только трудники, но и братия: послушники, монахи, иеродиаконы, иеромонахи… В большинстве случаев во главе монастыря стоит настоятель или наместник, человек, далекий от всякой духовности, хотя часто и мнящий себя таковым (младостарец, твердо усвоивший лишь одно: послушание – конечно, ему, а не Христу и Его заповедям – «превыше поста и молитвы»), грубый и надменный. Вскоре после назначения он начинает понимать абсолютность своей власти и свою практически полную безнаказанность. Все это проявляется подчас в самых безобразных формах. При этом приоритетным «послушанием» для такого начальника обычно является не попечение о насельниках монастыря, а приемы и роскошные банкеты для VIP-персон и прочих «нужных» людей, в лучшем случае – строительно-хозяйственная деятельность.
    Православный монастырь все более превращается в тоталитарную секту, причем в самом крайнем выражении. Это не свидетели Иеговы, не пятидесятники и даже не сайентологи, деятельность которых так не нравится Церкви. Это гораздо хуже.
    Вместе с тем, разложение монашества происходит и с другой стороны. Значительное число монашествующих не отошло от мира, хотя при монашеском постриге все давали обеты (клятвы) послушания, целомудрия, нестяжания (неимения и неприобретения личных материальных благ) во исполнение Христовых заповедей (см.: Мф. 19, 29; Лк. 14, 33; Ин. 18, 36; Иак. 1, 27; 4, 4; 2 Петр. 1, 4; 1 Ин. 2, 15–16). Они имеют движимое и недвижимое имущество, финансовые средства и уже в монашестве продолжают умножать их, а некоторые регулярно получают зарплату (конечно, неофициально) или иным образом выраженную часть монастырского дохода, вызывая зависть и раздражение у неимеющих этого. Монахи (а игумены, архимандриты, епископы, митрополиты и Патриарх – тоже монахи) не внимают предостережению ап. Петра: Если, избегши скверн мира через познание Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, опять запутываются в них и побеждаются ими, то последнее бывает для таковых хуже первого. Лучше бы им не познать пути правды, нежели познавши возвратиться назад от преданной им святой заповеди (2 Петр. 2, 20–21). Сам Господь прямо говорит: Кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником (Лк. 14, 33).
    Тлетворное влияние мирских соблазнов и похотей, расслоение в монашеской среде увеличиваются с каждым годом. Да и монастыри в целом все более превращаются из «домов молитвы» в «дома торговли», восхищая туристов и паломников лишь наружным благолепием.

    В отзывах на Обращение епископа Диомида (например, диакона и профессора Андрея Кураева) звучало: епископ Диомид неплохой человек, скромный, трудолюбивый и т.д., но он, к сожалению, не осведомлен в тех вопросах, по которым высказался.
    Предваряя подобные обвинения, утверждаю, что я достаточно осведомлен в тех вопросах, о которых взялся рассказывать, испытав все это на себе и общаясь со многими собратьями из разных регионов страны – священнослужителями и монашествующими. Обязательно будут говорить также, что я искажаю Истину, либо выполняя заказ врагов Церкви, либо по личным мотивам – от обиды на начальствующих и проч. Отвечу, что проблема не в моих причинах или мотивах, даже если предположить, что подобные утверждения верны, хотя они не верны. Вопрос в сути моих утверждений. Относительно сути также скажут: все это не так, – у нас есть безкорыстные и верующие богатые люди – церковные ктиторы, меценаты и спонсоры, мудрые и духовные архиереи, хорошие монастыри. Но я говорю не об отдельных случаях, а об общей тенденции, о большинстве случаев.
    Главное орудие борьбы с «инакомыслием» у церковной администрации – замалчивание. Делать вид, что ничего не происходит, что среди церковного народа царит полное единодушие и согласие с церковной властью, требования к священнослужителям «не выносить сор из избы» и одновременно запугивание несогласных, давление на них – вот отработанные способы действий Синода, правящих архиереев, многих настоятелей храмов и монастырей.
    Нужно не допустить такого замалчивания.
    В выступлении на Епархиальном собрании г. Москвы 24 декабря 2007 г. Святейший Патриарх Алексий II пожурил священнослужителей, начиная с епископов (имея в виду, конечно, епископа Диомида, хотя и не называя его), за высказывание критических суждений в адрес Церкви в средствах массовой информации, способствующих разрушению церковного единства. В то же время во внутрицерковных дискуссиях критика звучит гораздо слабее. Я согласен с мнением Патриарха. Но он не отметил одного обстоятельства: критиковать вообще берутся лишь те, кому уже нечего терять (запрещены в священнослужении, оторваны от своих прихожан), либо анонимно, так как по своим последствиям для критикующего священнослужителя такое выступление равнозначно критике Политбюро ЦК КПСС в советскую эпоху. Время для нормальных дискуссий и критики в нашей Церкви еще не наступило. Страх, доносительство, человекоугодие и лицемерие господствуют в церковной среде.
    Что же делать? Коль скоро церковная элита, внушая церковному народу мысль о непререкаемости своего авторитета и своей легитимности (законности), забывает, что права власти утверждаются не только законной преемственностью, рукоположением в сан и поставлением на должность, но содержанием и характером самой деятельности лиц, имеющих власть, сводит церковное управление к администрированию и сделала фактически эту свою власть абсолютной, – нужно тем, у кого открыты глаза, открывать их другим. Цель – повторение опыта времен Ферраро-Флорентийской унии (XIV в.) и Киевской митрополии (начало XVII в.), когда простые верующие защитили и отстояли Православие, тогда как почти все епископы и большинство священников перешли в унию (союз) с католиками, под власть римского папы, открыто предав Православие. И именно церковный народ в 20-е гг. уже ХХ в. отстоял Истину в борьбе с поддерживаемой большевиками «Живой церковью» при отступничестве или попустительстве многих пастырей и архипастырей.
    Будем помнить, что высшим авторитетом и Истиной в Церкви обладает лишь ее полнота, народ Божий, тело Христово – миряне, монахи, клирики, все вместе, а не отдельные люди или группы, пусть даже самые высокопоставленные и авторитетные. Мы слишком превратно поняли смирение и послушание, и нам усиленно помогали в этом. Мы забыли о ревности, о долге каждого христианина не допустить глумления над святой верой Православной, над Матерью-Церковью.
    Осознание сложившегося положения, создание крепких общин на приходах и православных братств (порознь ничего не сделаешь), требование созыва Поместного Собора, который сейчас практически всецело заменен Собором архиерейским (согласно Уставу 2000 г., не утвержденному как должно Поместным Собором, которого не было, но тем не менее действующему без утверждения уже почти 8 лет), контроль за тем, чтобы Поместный Собор не стал спектаклем в духе партсъездов советских времен, но выразил действительную волю Церкви – вот путь, по которому мы должны идти. Это наш христианский долг.
    Будем же мужественны, помня слова самого Господа: Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство (Лк. 12, 32) и ап. Павла: Если Бог за нас, кто против нас? (Рим. 8, 31), и еще: Господь мне помощник, и не убоюсь: что сделает мне человек? (Евр. 13, 6).

Иеромонах Макарий,
Знаменский скит,
3 / 16 марта 2008 г. в день Торжества Православия.

Фото Юрия Степанова www.foto.orthodoxy.ru

Кто искушает наш народ Письмо в редакцию     Уважаемая редакция! Я – православный татарин, но считаю себя и русским, потому что православный – значит русский.     Мой путь ко Христу был долгим и трудным . Время поиска смысла жизни пришлось на годы безбожного лихолетья. Я переживал с моим русским народом и людоедство интернационального большевизма, и уничтожение своей многонациональной страны интернациональным либерализмом, и добивание и узаконивание ее разграбления лицемерными демократами.     Я терзался от лишений и унижений моего народа, унывал от предательства, откровенной вражды и развала своей страны, я отчаивался от безсилия что-либо сделать. И в это время предельного надлома души мне открылся мир, который был, есть и будет всегда – Мир Царства Божия. Мир, в который и зовет нас Господь наш Иисус Христос, но о Котором я на тот момент не знал. Это Мир Истины, Любви, Благодати. Боже, каким Ты наделил нас счастьем, какой радостью, какой простотой, каким спокойствием, какой свободой!     После Крещения я пребывал в благодатном состоянии – читал книги, ездил в паломнические поездки, постигал в богослужениях, общении и на опыте мир Православия. Я прозрел, что вся мирская жизнь – суета, разврат, подлость, предательство – все это ничто, и все это исчезнет. А с Богом я могу спасти свою безсмертную душу. И Господь наш Иисус Христос для этого даровал народу Божиему Свою Святую Церковь и Святые Таинства. Начал я понимать и то, что путь Православного не широк, а узок и тернист. Так я укреплялся и претерпевал все с помощью Божией, с уверенностью, что все дается мне по грехам или как искушение от мира. Не знал и не готов был я к следующему искушению, к следующему удару.     Мне стала открываться церковная жизнь изнутри, с изнанки, и все, что я видел, наводило жуткий ужас. Где старцы в монастырях? Что за юные настоятели и настоятельницы? Почему монахини в женских монастырях, или, лучше сказать, – трудовых артелях, на кухнях-трапезных и на безмерных землепашнях от обезсиливания валятся с ног и, не имея духовного окормления, потом хронически заболевают? А что делается в торговле книгами, сувенирами и сувенирчиками! Дорогие отцы, так кто же сейчас искушает вином православный народ? Неужели вернулись те евреи, спаивавшие в прошлые века наш народ в своих трактирах? Они бы позавидовали такому количеству сортов вин, выставленных на продажу в церковных лавках.     Люди православные, не помутился ли наш ум? Где нестяжание, милосердие и любовь, у кого они должны быть как не у нас?     И тут очередной удар – епископ Диомид. Политика, провокация, раскол? Не знаю. Но все сходится. Ведь все сказанное им правильно. Почему же епископ молчал раньше? Почему епископы молчат сейчас? Эй, пастыри! Эге-ге-е-е-ей…     Кто-то откликнулся?! Нет, показалось – это было всего лишь эхо от моего вопля, отскочившее от молчаливых скал-архиереев в звенящей тишине безгласия народа. Боже, неужели это правда? Что теперь я, православный татарин, буду рассказывать о своей вере моим родным братьям, которые еще мусульмане, когда последователи христоубийц прилюдно обнимаются с последователями Христа Распятого и Воскресшего?     Я с каждым разом сильнее ощущаю слова молитвы Господней: «Господи, не введи нас в искушение, но избави нас от лукавого». Игорь Шабалдин