Дорогой наш Батюшка…
 |
|
Игумен Борис (в миру Илья Михайлович Храмцов) почил о Господе в возрасте 46 лет семь лет назад. Его ранняя кончина стала неожиданным ударом для многих, ибо для великого множества страждущих и болящих душ был он отцом и другом. Старцы Троице-Сергиевой Лавры называли его «земным Ангелом»…
Святые Отцы говорят, что люди приносят Богу разные дары, каждый в меру своих возможностей, но есть такие, кто приносит самый большой дар – всю свою жизнь. Одним из таких избранников Божиих и был игумен Борис. |
Родился отец Борис 1 августа 1955 г. в селе Крым-Кары, расположенном на берегу Оби, в семье простых тружеников. Детство и юность его прошли в Западной Сибири – в Тюменской области.
Отец, Михаил Никонович Храмцов, был лесник и, как говорится в народе, мастер на все руки. Мать, Нина Андреевна (впоследствии монахиня Аполлинария), в молодости работала зоотехником по оленеводству. Характер у нее был кроткий и смиренный, но в то же время достаточно твердый. Она овдовела за три месяца до рождения Ильи. И вся тяжесть воспитания сыновей (в семье Храмцовых был еще сын Алексей, старше Ильи на четыре года) легла на ее плечи. Она была человеком верующим и детей воспитывала в страхе Божием.
Илья от рождения был крепким и здоровым ребенком, жизнерадостным, ласковым и добрым. Он отличался любознательностью, находчивостью, смышленостью. Был послушен матери и учителям. Учеба давалась ему легко. Любое дело он старался сделать как можно лучше и быстрее.
Крестили его в возрасте полутора лет. В школьные годы он уже знал наизусть много молитв. В тех краях, где они жили, храма не было. И когда в 14 лет отрок Илья впервые попал в большой храм, он сложил руки на груди и воскликнул: «Вот мой дом родной!»
В Тюмени Илья поступил в медицинское училище и одновременно стал ходить в Кафедральный Знаменский собор, петь на клиросе. Его полюбили за быстрое усвоение богослужебного устава и необычайно красивый голос. Он пел первым тенором, похожим на женское сопрано, и имел безупречный музыкальный слух.
В это время он побывал в пустыни в горах близ Сухуми, познакомился с глинским старцем схиархимандритом Андроником (Лукашом). По его совету и благословению Илья оставил учебу и постоянно ходил на службу в Знаменский собор, ожидая призыва в армию.
Начало службы в армии было для Ильи очень трудным. Но вскоре он обратил на себя внимание начальства как добросовестный и исполнительный солдат, и ему было поручено развозить пищу по подразделениям, благодаря чему у него оставалось свободное время. Поэтому и в армии будущий Батюшка не оставлял посещения храма, исповедовался, причащался. И это в то время, когда за «хождение» в церковь человека, как правило, ожидали большие неприятности. Господь же за столь большое усердие в посещении храма даровал ему много утешений.
Окончив службу, Илья переехал с мамой в Тобольск и поступил на клирос в Покровский собор. В 1975 г. он принял иноческий постриг с именем Борис (в честь св. благ. князя-страстоцерпца Бориса). Вскоре он был рукоположен в иеродиакона. Кроткий, нестяжательный о. Феодор – иеромонах Троице-Сергиевой Лавры, направленный служить на приход и живший по соседству с о. Борисом, своими духовными советами поддерживал молодого иеродиакона, исповедовал его, направляя жизнь инока в нужное русло.
После рукоположения во иеромонаха отцу Борису недолго пришлось служить. Опытных наставников было мало, и распоясавшиеся безбожники, осаждавшие Церковь, чувствовали себя хозяевами положения. Соотношение сил было не в пользу отца Бориса. Епископу Максиму пришлось перевести его в Омск, где Батюшка прослужил почти 10 лет в Никольском храме.
Батюшка и своего старшего брата Алексия также привел в Церковь. Его отношение к брату было заботливым и бережным… Он был как Ангел хранитель для Алексия, ставшего впоследствии архим. Димитрием, настоятелем Никитского монастыря в Переяславле-Залесском.
Молитвенное правило, подготовка к богослужению, частые службы, напряженная учеба в Духовной семинарии и академии – вот из чего состояла их жизнь. По благословению старцев из Троице-Сергиевой Лавры отец Борис в 1990 г. вступил в братство Лавры и вскоре был направлен в Черниговский скит в 14 км от обители преп. Сергия.
Здесь он наладил ежедневные богослужения, проводил ежедневно исповедь и соборование, начал работы по восстановлению скита. На ежедневные соборования к нему стекались сначала десятки, потом сотни людей. Человек, однажды попавший к Батюшке на исповедь, запоминал его на всю жизнь. Многие люди стремились снова приехать к нему за решением различных житейских и духовных проблем. И никто не уходил неутешенным.
Один из близких духовных чад Батюшки так теперь вспоминает о своей первой исповеди у отца Бориса в Черниговском скиту: «Попав впервые на исповедь к Батюшке, я, казалось, рассказал ему все свои смертные грехи. Но Батюшка не спешил с разрешительной молитвой, а тут же велел мне выйти из храма и там, за дверью, вспомнить еще несколько смертных грехов и исповедать их. Постояв-подумав я действительно, к своему удивлению, вспомнил еще несколько грехов и, вернувшись, рассказал их Батюшке. Но он снова сказал мне выйти за дверь и вспомнить еще какие-то смертные грехи. Я заупрямился: ведь вспоминать-то уже нечего! Но Батюшка строго сказал мне: «Иди и вспомнишь». Так и получилось. И только тогда я услышал слова разрешительной молитвы».
Батюшка не спешил давать епитимии: переживал, что человек может ее не выполнить, а это тяжкий грех, и потому сам молился о людях, побывавших у него на исповеди.
По совету, благословению и молитвам Батюшки не раз у многих людей разрешались важные вопросы. Когда на работе у чад о. Бориса стали требовать предоставить ИНН, он не благословлял брать этот номер. А на вопрос, что же делать, если уволят, он отвечал, что лучше пострадать. С одним из его чад именно так и случилось: он был уволен за невыполнение требований работодателя – предоставить ИНН. Но не прошло и двух недель, как его приняли на ту же работу без ИНН.
Были и другие интересные случаи. Одному из свох чад Батюшка неожиданно помог определить, кто являтся его небесным покровителем: приехав к отцу Борису, он, не успев даже задать свой вопрос, получил в подарок от Батюшки икону со словами: «Это твой Покровитель».
В 1995 г. отец Борис был направлен на восстановление Троице-Сергиева Варницкого монастыря в Ростове, на родине преп. Сергия Радонежского. Эта святая обитель за годы советской власти была осквернена и разрушена, собор и колокольня взорваны. В 30-е гг. в монастыре проводились массовые расстрелы. Здесь надолго воцарилась мерзость запустения. Подвигом труда и молитвы о. Бориса и собравшихся вокруг него православных обитель быстро восстанавливалась. Кроме того, о. Борис взял под опеку 10 заброшенных сельских храмов, расположенных в радиусе 20 км от Варниц. Батюшка приобретал для монастыря большие земельные площади.
При монастыре была организована православная школа, библиотека, медпункт. Больные и обездоленные люди находили возле монастыря приют и утешение, могли жить полноценной жизнью, занимаясь посильным трудом и молитвой. Но любое доброе дело, как известно, не обходится без искушений. Несколько бездомных скитальцев, получивших от Батюшки приют и работу, не вразумились его добротой и лаской, но соблазнились тем, что Батюшка постоянно оказывал материальную помощь и своим чадам, и незнакомым людям. Однажды вечером они позвонили в его келлию, Батюшка открыл им дверь, а они, задумав его ограбить, тут же ударили его в лицо с такой силой, что выбили ему один из передних зубов. Естественно, отец Борис никому про этот случай рассказывать не стал, но потерю переднего зуба было трудно скрыть от духовных чад. Они же впоследствии и узнали о случившемся, расспросив послушников.
Враг рода человеческого не дремал. Он возбуждал зависть в некоторых людях, сеял раздор среди окружающих Батюшку. Никто не знал, сколько безсонных ночей проводил он в молитве, сколько болезней терпел, сколько скорбей и огорчений причиняли ему окружающие его люди. Посыпались анонимки, жалобы во все инстанции, вплоть до наместника Лавры (Варницкий монастырь являлся ее подворьем) и даже до Патриарха. Местные ростовские газеты изливали на батюшку потоки грязи. Скорбь его увеличивалась еще и от того, что многие из близких ему людей поверили сплетням и отвернулись от него. В результате Батюшка был отстранен от управления монастырем с многозначительной формулировкой: «За превышение полномочий», и ему пришлось перебраться в Ивановскую епархию.
|
Варницы, 1996 г. Воскресенско-Никольский собор |
Однажды в Варницкий монастырь приехал престарелый представитель зарубежной церкви. Гостя обступили прихожане, слушая, задавая вопросы. Но батюшка Борис не стал даже подходить к нему. Он сказал, что не хочет иметь общение с раскольником. «В храм я его пустить не могу. Это канонами запрещено», – твердым голосом пояснял о. Борис. Зарубежник так и уехал, не найдя себе утверждения в расколе.
Несмотря на постоянные гонения со стороны начальства, Батюшка всех оправдывал, никого не осуждал и не позволял этого делать другим. Он все время напоминал своим чадам, что хуже всего – это надоедать кому-либо, ибо именно от этого происходят все недовольства, ропот и вражда между людьми.
Покинув Варницы, о. Борис построил в Иванове часовню, куда стали съезжаться все знавшие и любившие Батюшку. Но главной его заботой стало всеми забытое святое место возле села Антушково, где в 1423 г. явился над болотом Нерукотворный Крест Господень. Первые деревянные постройки здесь появились осенью 1998 г. А с весны 2001 г. началось строительство каменного Крестовоздвиженского храма.
Видимо, предчувствуя близкую кончину, Батюшка говорил об этом монастыре: «Это будет мой последний крест». Тогда никто не придал значения этим словам. Батюшка никогда ни на что не жаловался. Всегда выглядел бодрым, энергичным, благополучным, готовым в любую минуту прийти на помощь всем нуждающимся.
Последняя болезнь о. Бориса стала неожиданностью для всех его близких. Он скрывал свою немощь, не хотел никого печалить раньше времени. После резкого обострения панкреатита, случившегося в ночь на 14 августа, Батюшка три недели провел без сна и пищи, всецело положившись на волю Божию. 2 сентября по его просьбе был приглашен священник из храма «Всех скорбящих Радость» о. Сергий, который причастил и пособоровал Батюшку. Только ночью 4 сентября о. Борис разрешил вызвать врача, и утром следующего дня его отправили в больницу.
Высококвалифицированный специалист из Москвы сказал, что положение безнадежно. Начался перитонит, сопровождавшийся сильнейшими болями. Батюшка не жаловался, только иногда говорил: «Надо терпеть, ведь Господь терпел…» О. Димитрий в эти последние часы неотлучно находился возле брата. Врач же с изумлением говорил: «Непостижимо, как он терпит такие боли…»
Отец Борис хотел вернуться из больницы в монастырь, но врач возражал, т.к. транспортировка была бы слишком болезненной.
Батюшка почил 5 сентября 2001 г. в 23 часа 10 минут.
Вечером 6 сентября гроб с телом Батюшки повезли в Сергиев Посад – в Лавру. На окраине Ярославля гроб встречала мать о. Бориса – монахиня Аполлинария. Ради матушки был открыт гроб и снят с лица Батюшки воздух: лицо его приняло выражение покоя и величавости, стало какой-то необычной, неземной красоты.
Рано утром 7 сентября в Свято-Духовом храме Лавры после Литургии началось отпевание. Отпевал Батюшку его брат – иеромонах Димитрий.
Похоронили о. Бориса на Лаврском кладбище в с. Деулино. Лаврские старцы пророчествовали, что мощи о. Бориса в последствии перенесут в монастырь в Антушкове.
Виктор Самарцев