Когда Креста лишится вера...

		Лариса Кудряшова – русский православный поэт. Родилась в 1954 г. Живет в Санкт-Петербурге. По образованию – филолог. Работала учителем, библиотекарем, корреспондентом газет. Автор четырех поэтических книг. Не раз ее стихи публиковались в православных газетах: «Софийский собор», «Православный Санкт-Петербург», «Горница», «Литературный Петербург», «Православие и жизнь», «Виноградная лоза», «Вечерний звон», «Русское слово», «Православная жизнь», «Ковчег»; в журналах: «Собеседник православных христиан», «Духовный собеседник», «Славянин», «Новая книга России», «Марфа и Мария», «Православие или смерть», «Православный летописец Санкт-Петербурга», «Сербский крест»; в литературно-художественных альманахах Союза писателей России: «Русский мир», «День русской поэзии»; в коллективных сборниках стихов: «Трио», «Дорога», «И праздник Рождества, и праздник Воскресения».

Из цикла
«Знамения времен»

Век отшумел. Дни суетней, скорее.
Январь. Земля лежит седым-седа.
На стыках бездн неумолимо зреет
Нечаянность Последнего Суда.

Знамения времен все откровенней, –
Мир тонет в злобе, в распрях
и крови.
И есть еще какое-то мгновенье
Для покаянья, милости, любви.

Знать не дано ни времена,
ни сроки,
Но слышно в зимней белой тишине,
Как пьет земля Святого Гнева соки
И набухают почки по весне.

 Январь 2001

* * *

Волком воет тишина.
И – распутица. Распутье.
Темень. Ветер, и луна.
Плотяного страха путы.
Среди мрака и пурги,
Ужасаясь и не веря,
Слышу близкие шаги
Огнедышащего зверя.
Зельем злым напоена,
Спит страна, не бьет тревогу.
Века нового луна
Молча смотрит на дорогу.
Угасает в душах свет,
Тот, что Господом дарован.
Новый не познав Завет,
Мир хрипит, пронумерован.
Еле дышит человек,
Содрогается природа...
Созидается ковчег
Для вселенского Исхода...
Господи! Сынов Своих
На распутьях и дорогах
Укрепи – по вере их –
Чтоб принять в Святых Чертогах.

Январь 2001

Знамения

...Се же проявление проявляет
скорбь велию, хотящую быти...
(Никоновская летопись. 1370 г.)

Среди пиров и дележа –
И знаменья времен и знаки:
И суховей, и зной, и жар,
И саранчи набег на злаки.

Внезапное разлитье вод,
И град, что летом рубит зелень,
Неурожай и недород,
Дурманящее разум зелье.

И дым пожаров по лесам,
Неправый суд, подлог, насилье;
И детский плач, и женский срам;
И ослепленность, и безсилье.

В разруху брошенный народ,
Власть силы, наглости и денег.
Часов стремительнейший ход,
И нравов истинных паденье.
Иссякновение любви,
Господство похоти и плоти,
И храмы – снова – на крови,
Хотя в великой позолоте.

Нашествие иных племен,
Соседство нищеты и злата;
И войнами закат червлен,
И брат с враждой идет на брата.

И глад, и трус, и хлад, и мор.
Безвременье и бездорожье.
И рабства нового позор.
И хлеб – дороже и дороже...

И страх, и трепет на земле.
И – начертанье на челе...

Июль 2002

* * *

Страницы осени багряной
Сентябрь листает впопыхах.
Земля залечивает раны –
Средь половодий, на ветрах.

Но ярость Божия созрела!
Последний путь земной верша,
Испить всю чашу до предела
Готовься, грешная душа...

* * *

Земля полыхает горящею раной
От недр и до самых высот,
И беды струятся рекою багряной,
А время уходит в песок.
Так близко и жгуче,
за самым порогом,
Мир скалится, грешный, больной,
И кто-то со страшным серебряным
рогом
Трубит и трубит над страной.

* * *

Весь мир сошел с ума!
Зовет войну и славит.
Князь тьмы трубит и правит
И – темнота сама.

Тучнеет пышный, новый,
Последний Вавилон.
Горит восход багровый
В стране Армагеддон...

* * *

Господи, в минуты испытанья,
Отступленья и всесветной лжи
Крепость дай для противостоянья,
Вразуми, согрей и поддержи.

И когда обманом и насильем
И избранных заклеймит печать,
Господи, дай зрение, дай силы,
Чтобы видеть, чтобы различать.

И когда свои же в ослепленьи
Будут из домов и храмов гнать,
Отче, Сердцеведец, дай терпенье
В Истине Священной устоять.

И когда Креста лишится вера,
Став обрядом внешним во церквах,
Не предай нас в руки лицемеров
И не угаси в нас Божий страх.

Боже, Боже! Мы убоги, сиры,
Согрешений наших велий груз...
Боже правый! Сохрани Россию.
Боже, сохрани Святую Русь!

Господь – рядом!

(из редакционной почты)

    Евангелии Господь обличает безумие богача, желавшего сломить свои житницы и построить большие… Вот и я в роли такого «богача»… Я совсем не готов к тому, что привычная жизнь неожиданно, Божиим Промыслом, может измениться. Я думаю о священстве, о проповедничестве, о том, что могу трудиться на благо Церкви… Так, наверное, думали многие молодые ребята перед войной – строили планы, создавали семьи, учились в институтах… А потом бомбы с крестоносных самолетов посыпались на их головы, и дым иллюзий юности сменился дымом пожарищ и гарью рвущегося тротила.
    Успокаивать, убаюкивать себя, что и завтра, и через месяц, и через год все будет как и прежде – повседневные терпимые скорби, умеренное духовное делание, постепенный рост в чинах… Так думать очень приятно – не надо напрягаться, не надо прилагать сверхусилий – все хорошо, а если случится что-то – то не сейчас, а лет через 10–20. Ну, а тогда-то мы точно будем готовы – будем опытнее и под благодатью! Господь же не допустит, чтобы все произошло, когда мы еще не готовы, не может этого быть!!!
    Но как же тогда желторотые курсанты подольского училища, совсем юные и неопытные, брошенные под гусеницы гудериановских танков осенью 1941 г.? Почему же Господь не учел их возраст? Неужели среди этих трех тысяч расстрелянных ребят, раздавленных, изуродованных наступающими немецкими танками не было ни одного верующего, ни одного человека, кто потом мог бы уверовать в Бога и принести Ему достойные плоды покаяния? Наверняка были, и не один! Но Господь не остановил своим чудом стальную лавину, накатывающуюся на беззащитную Москву. Ее остановили подольские курсанты. Остановили ценой жизни, не думая, что они еще не готовы, что им нужна отсрочка…
    Мы привыкли жить в мечтаниях: как бы одной ногой здесь, а другой – в будущем. Наши дела и поступки, не говоря уже о мыслях, пронизаны ожиданием предполагаемых событий, мы живем как бы в кредит, черпая идеи, силы и чувства из того, что еще не случилось, но, как нам кажется, обязательно произойдет. Мы терпим свое настоящее, теряем текущий момент, проживая его как бы в полсилы, понемножку, словно только тренируясь жить, надеясь еще раз пережить то же самое, но по-другому, как бы по-настоящему.
    Получается – нам не нужен Бог, мы сами «творцы», ибо сами придумываем себе будущее. Но когда внешние обстоятельства – Промыслом Божиим – разбивают в пух и прах сотворенную нами иллюзию, в которой мы уже жили и собирались жить дальше, оказывается, что мы разучились жить настоящим, что мы его не терпим, убегам от него и предпочитаем не замечать. Но если осталось жить, скажем, всего два года?! Можно ли составить план действий, линейную последовательность жизни? Вот через месяц я делаю то-то, а через два – то-то? Рассчитать дальнейшую жизнь, чтобы снова обрести уверенность в завтрашнем дне, а горизонт планирования просто сделать меньше? Но если так, то, значит, ничего не изменилось, ибо снова в запасе месяцы и дни. И даже месяцы могут казаться безконечными.
    Но смерть есть переход, качественный скачок, предельное изменение. Приготовиться к смерти, пребывая в той же размеренности действий и чувств, невозможно, ибо и в нашей жизни еще до прихода смерти должен случиться скачок, должно произойти изменение, подготавливающее к смерти. В условиях ограниченного времени оно не может быть постепенным, ибо где уверенность, что эта постепенность восполнит недостающую меру, где уверенность, что эта эволюционная постепенность приведет к желаемому перевороту сознания?
Вспомним святых Марию Египетскую, Антония Великого. Было ли изменение в их жизни постепенным? Существуют десятки других примеров… Когда времени нет – то в бой идут «зеленые» курсанты из местного военного училища, необстрелянные, необученные, со связками гранат и бутылками с зажигательной смесью ложащиеся под гусеницы немецких танков. Где же здесь постепенность?! Вчера училище, учебные классы, конспекты, таблицы, трехразовое питание, а сегодня – свинцовое небо, оглушительный клекот пулеметов и уханье танковых орудий. Укажите, покажите мне постепенность, плавный переход от дружеской болтовни и анекдотов про преподавателей к безжалостной неумолимости надвигающегося на тебя огромного танка, когда сердце готово выпрыгнуть из груди, а в руке у тебя игрушечная бутылка – что она против такой громадины?
    Наш ум придумывает эту постепенность, а в жизни она обманчива, как мимолетный сон в пригородной электричке.
    Все временное призрачно, лишь смерть близка и конкретна. Мы думаем, что она еще в своей квартире, и у нас еще куча времени, но смерть уже поднимается к нам по лестнице, и мы слышим ее неумолимые шаркающие шаги. И у нас слишком мало времени, чтобы оставаться расточительными…
    Сегодня на нашей улице праздник – мы встречаем немецкие танки, и у нас есть немного бутылок с зажигательной смесью! И это мгновение, и это серое осеннее небо, и эта холодная серая земля сегодня наши, на все 100% – никто не может отнять их у нас, никакой призрак будущего, никакое мечтание и фантазия! Наша смерть громыхает лязгающими гусеницами и подходит все ближе – все, наконец, предельно просто! Нам предстоит лечь под гусеницы танка, и, если повезет, – бросить в его моторный отсек наши бутылки.
    «Но где же здесь Бог? – спросите вы, – одна сомнительная психология». Но Бог уже с нами. Когда мы решаемся подняться и броситься на танк с бутылками, осознавая всю нашу немощь и неспособность это сделать, но ради друзей и близких, ради непонятной нам самим внутренней правды собираемся это сделать, Бог неожиданно оказывается совсем рядом, и даже еще ближе... Руки и ноги пронзают гвозди пулеметных очередей, из груди рвется предсмертный крик, и мы уже не слышим циничных шуток римских солдат, но Кто-то безконечно близкий, как в детстве – любящая мать, ласково шепчет нам на ухо: «Сегодня же со Мною будеши в раи».
    А серое свинцовое небо ненадолго. Ибо за этими осенними пасмурными тучами обязательно есть солнце… Солнце Правды, Невечерний Свет и Последняя Надежда нераскаянных грешников. Прошепчи нам слова, которые Ты прошептал одному из разбойников, и мы изо всех сил постараемся еще, сколько надо, повисеть на кресте и претерпеть палящее солнце, боль в перебитых голенях и звериную безжалостность людей, сменивших мечи и копья на танки и ракеты! Попробуем из последних сил повторять за Тобой пересохшими губами: «Прости им, Отче, ибо не ведают, что творят!»

Иеродиакон Варнава