Святитель Божий Земли Русской
Обращаясь к истории Русской Церкви, мы вряд ли найдем даже среди прославленных московских святителей такого, который бы был призван к кормилу церковной жизни в столь же трудный и трагический период, как выпавший на долю Святейшего Патриарха Тихона.
Когда нарушается обычный ход жизни, когда события опрокидывают в бездну хаоса все и вся, когда кругом гибель и отчаяние, Бог дарует миру Своих святых – богатырей духа, людей особого мужества и самоотвержения. Эти подвижники веры и благочестия необходимы миру как знамение свыше – чтобы устоять в Истине, чтобы не утратить православный навык в различении добра и зла. И подвиг этих святых исполинов, духовных вождей народа – самый трудный из всех подвигов.
Восходя на крест тяжелейшего служения, мученик и исповедник Святейший Патриарх Тихон, с удивительной точностью провидел путь своего страдания за Церковь и народ Божий. Будучи избран на патриаршество, святитель Тихон сказал: «Отныне на меня возлагается попечение о всех церквах Российских и предстоит умирание за них во вся дни».
С 1721 г. Русская Церковь жила без Патриарха – и наконец на Поместном Соборе 1917–1918 гг. патриаршество было восстановлено. По воле Божией выбор пал на смиренного и кроткого митрополита Тихона (Беллавина). В эти дни тяжелейших испытаний Господь предпочел того, кто смог среди явных богоборцев, открыто беснующихся слуг диавола, узурпировавших власть, сохранить Церковь, собрать рассеянную паству, победить обновленческий раскол и до смертного часа отстаивать Истину.
С первых дней революции христоненавистники со всей сатанинской злобой принялись за уничтожение Православной Церкви. Закрывали и разрушали храмы, расстреливали и бросали в тюрьмы священников, разгоняли приходы и общины. Разворачивалась чудовищная антиправославная кампания в печати. По всей стране шел тотальный террор против Православия. Мученическую кончину за исповедание веры приняли тысячи и тысячи людей, подвалы ГПУ были завалены трупами верующих.
Беснующаяся нечисть всюду встречала стойкое сопротивление народа Божия. Люди собой закрывали храмы, зачастую шли на смерть, только бы не допустить поругания святыни. Особо рьяных безбожников, комсомольцев и прочих хулителей карал Господь. А народ продолжал защищать храмы от разорения и разграбления церковного имущества. В некоторых областях вспыхивали стихийные массовые протесты.
В это время безстрашно возвысил свой пастырский голос в защиту Церкви и народа Патриарх Тихон. Он прямо обличил коммунистов в беззакониях, насилии и убийствах, анафематствовав в своем послании от 19 января 1918 г. безбожную власть. Он призвал народ мужественно встать на защиту Церкви, а если надо, то и пострадать за нее. В эти дни был убит сподвижник Патриарха Тихона о. Иоанн Кочуров. В конце января в Киеве был расстрелян митрополит Владимир (Богоявленский), началось разграбление Александро-Невской Лавры. Из Петрограда в Москву прибыл целый вагон матросов для ареста Патриарха, но, помявшись на перроне, революционеры уехали обратно. Свт. Тихон ежедневно служил и встречался с простыми людьми, народ объединялся около своего Пастыря. В нем люди видели единственную опору и надежду. Его любили и почитали. Примечателен факт, что когда в конце 1918 г. Святейший предпринял поездку в Петроград, то власти выделили ему место в плацкартном вагоне, но железнодорожники прицепили к поезду отдельный вагон для Патриарха, а на Петроградском вокзале его встречали тысячи православных во главе с митрополитом Петроградским и Гдовским Вениамином (Казанским).
В течение 1918 и 1919 гг. в своих посланиях Патриарх Тихон обличал антирусский характер власти, разоблачал лживое псевдопопечительство о «народном благе». Осенью 1918 г. во время разгула красного террора власти предприняли попытку организовать кампанию против Патриарха в связи с делом главы английской миссии Локкарта и провели первый обыск на его квартире 24 ноября 1918 г. Патриарха Тихона заключили под домашний арест. Основной пункт предъявленных Патриарху обвинений сводился к якобы имевшим место призывам Первосвятителя к свержению советской власти. В ответном письме в Совнарком Патриарх заявил, что он никаких воззваний «о свержении советской власти» не подписывал и никаких действий для этого не предпринимал и предпринимать не собирается; что «многим мероприятиям народных правителей я не сочувствую и не могу сочувствовать как служитель Христовых начал, этого я не скрываю и о сем открыто писал в Обращении к народным комиссарам перед празднованием годовщины Октябрьской революции, но тогда же и столь же откровенно я заявил, что не наше дело – судить о земной власти, Богом допущенной, а тем более предпринимать действия, направленные к ее низвержению. Наш долг лишь указать на отступления людские от великих Христовых заветов, любви, свободы и братства, изобличать действия, основанные на насилии и ненависти, и звать всех ко Христу».
Совет объединенных приходов Москвы, понимая, что жизни Патриарха грозит опасность, организовал безоружную охрану из добровольцев у покоев Святейшего на Троицком подворье. Главные обвинения властей сводились к антисоветской и контрреволюционной деятельности Церкви и священства, поэтому, чтобы вывести ее из-под удара со стороны коммунистов, Патриарх Тихон призывает всех отмежеваться от политики. Этот шаг ни в коем случае не являлся компромиссом с безбожной властью. Таким образом Патриарх лишал коммунистов повода к дальнейшему террору против Церкви.
Патриарх понимал, что Божиим попущением в наказание за грехи народные на русской земле развернулся кровавый террор, и его пастырская задача – все силы положить для сохранения Церкви и спасения паствы. В этом не было никаких канонических отступлений, – Патриарх защищал Церковь всеми способами, которые были ему доступны.
14 августа 1919 г. Наркомат издал постановление об организации вскрытия мощей, а 25 августа 1920 г. – о ликвидации мощей во всероссийском масштабе. Было вскрыто 65 рак с мощами российских святых, в том числе и самых почитаемых – преподобных Сергия Радонежского и Серафима Саровского. Патриарх Тихон не мог оставить без ответа это глумление и написал воззвание, требуя прекратить кощунства. Вскрытие мощей сопровождалось закрытием монастырей. Власти посягнули на национальную святыню – Троице-Сергиеву Лавру и святые мощи преп. Сергия Радонежского, вызвав этим бурю возмущений. 13 сентября и 10 октября 1920 г. Святейшего Патриарха Тихона подвергли допросам. 24 декабря 1919 г. последовало решение ВЧК снова посадить Патриарха под домашний арест, главная цель которого заключалась в изоляции Святителя. В этот период Патриарх Тихон постоянно служил в домовом Сергиевском храме Троицкого подворья. Из-под домашнего ареста он был освобожден только в сентябре 1921 г., хотя со временем режим ареста смягчили и Святителю разрешили выезжать на служение.
Наступили еще более трагичные для страны годы. В 1921 г. в Поволжье разразился страшный голод. Летом 1921 г. Патриарх Тихон опубликовал Послание, которое называлось «Воззвание Патриарха Московского и всея Руси Тихона о помощи голодающим». После обращения Патриарха Тихона к российской пастве и народам мира о помощи голодающим Поволжья в храмах России начались сборы пожертвований. Одновременно Патриарх в письме от 22 августа 1921 г. предложил властям широкую программу помощи голодающим, в том числе создание Церковного комитета в составе духовенства и мирян для организации этой помощи.
19 февраля 1922 г. Святитель обратился с воззванием, в котором предложил собрать необходимые для голодающих средства «в объеме вещей, не имеющих богослужебного употребления». Однако уже 23 февраля 1922 г. был опубликован декрет об изъятии церковных ценностей, принятый ВЦИК по инициативе Троцкого и положивший начало разграблению православных храмов и монастырей России. В декрете речь шла о сдаче государству всех драгоценных предметов из золота, серебра и камней, включая предназначенные для богослужения, причем запрещалась замена драгоценных предметов, имеющих «богослужебное употребление», равноценным количеством золота и серебра. В каждой губернии создавалась Комиссия под председательством одного из членов ВЦИК, участие духовенства в ее работе исключалось, Церковь была отстранена от организации сдачи ценностей. Таким образом добровольное пожертвование церковного имущества было заменено декретом на насильственное изъятие.
В письме к М.И. Калинину от 25 февраля 1922 г. Патриарх призвал власть отказаться от столь неожиданного решения, чреватого непредсказуемыми последствиями. Но попытки святителя Тихона предотвратить неизбежный конфликт были интерпретированы как стремление «черносотенного духовенства» защитить церковное добро. Тогда Патриарх Тихон обнародовал свое Послание от 28 февраля 1922 г., осудив декретированное изъятие как «акт святотатства». В заявлении, опубликованном 15 марта 1922 г. в «Известиях ВЦИК», Патриарх Тихон призывал Комиссию по изъятию при Помголе с «должной осторожностью отнестись к ликвидации ценного имущества» и убеждал, что у Церкви нет такого количества золота, которое надеялись изъять В.И. Ленин и Л.Д. Троцкий. На заседании Политбюро ЦК 20 марта 1922 г. был одобрен практический план проведения кампании («17 тезисов» Троцкого), означавший переход от имитации правовых, олицетворявшихся ВЦИКом, к откровенно военным методам ведения кампании по изъятию. 24 марта 1922 г. в передовице «Известий» в жестком тоне заявлялось, что мирный период в кампании по изъятию ценностей закончен. Массовое народное сопротивление повсюду было безпощадно подавлено. Суды, открытые процессы над «церковниками», расстрелы возобновились по всей России.
Верховный Трибунал предписал ревтрибуналам инкриминировать Патриарху Тихону, митрополиту Вениамину (Казанскому) и другим церковным иерархам идейное руководство акциями народного сопротивления. К концу апреля – началу мая 1922 г., как ни старались большевики, кампания по изъятию церковных ценностей так и не была завершена. Напротив, ужесточались ее методы. Проведенная «бешеная» операция не достигла целей, поставленных Политбюро ЦК РКП(б). Власти получили примерно одну тысячную часть планируемого количества золота. Собранные драгоценности составили лишь незначительную часть той суммы, на которую они рассчитывали, – всего немногим более 4,5 млн. золотых рублей, которые в основном были потрачены на проведение самой кампании по изъятию. При этом ущерб невозможно было оценить в каких бы то ни было цифрах. Погибли исторические святыни Православия, национальные сокровища России.
19 мая 1922 г. Патриарх Тихон был заточен в Донской монастырь, в одну из квартир маленького двухэтажного дома рядом с северными вратами. Теперь он находился под строжайшей охраной, ему запрещалось совершать богослужение. Только раз в сутки его выпускали на прогулку в пределах огороженной площадки над вратами, напоминавшей, скорее, большой балкон.
Не добившись желаемого результата, всюду встречая сопротивление народа, большевики решили изменить тактику. Политбюро ставит задачу антирелигиозной комиссии и начальнику 6-го отдела ГПУ Тучкову дискредитировать Патриарха, вырвав у него «покаяние» перед Советской властью, силой навязать переход Церкви на новый стиль, подготовить и провести обновленческий раскол. В это время проводятся безконечные допросы Патриарха, его пытаются вынудить на уступки, выгодные советской власти, навязывают составленные Тучковым обращения и воззвания.
Святитель находится в изоляции: почту перехватывают, людей к нему не допускают.
ГПУ устраивает провокацию: к Патриарху приходят члены обновленческого синода с требованием добровольного сложения им с себя патриаршества. Патриарх Тихон, обличив раскольников, категорически отказывается. Несмотря на предпринимаемые давление и угрозы, раскольники уходят ни с чем.
|
Арест Патриарха Тихона
Худ. Филипп Москвитин |
Попытки склонить Святителя к либерализму явно не удавались. Об этом свидетельствуют неоднократные распоряжения антирелигиозной комиссии ЦК РКП(б) изменить редакцию воззваний, не допустить к публикации составленный свт. Тихоном вариант и даже решение о конфискации тиража опубликованного воззвания. Для проведения тщательной цензуры Е.А. Тучкову поручалось по одному экземпляру всех воззваний до их публикации рассылать всем членам комиссии. Ужесточение цензуры в этом вопросе дошло даже до недопущения к публикации статей и заметок церковного характера без санкции властей.
Сохранившиеся протоколы антирелигиозной комиссии и директивы политбюро, всевозможные ухищрения, ложь, шантаж, провокации в отношении Патриарха, к которым прибегало ГПУ, свидетельствуют о невероятной тяжести положения, в котором находился святитель Тихон. Каждый отказ Патриарха идти на компромисс с безбожной властью сопровождался репрессиями против священников, разорением храмов или даже расстрелом соратников Святителя. Но он не сдался.
Однако поставленная перед ГПУ в конце 1922 г. задача – лишить Церковь той мощи, которой она обладала, ко времени освобождения Патриарха Тихона из тюрьмы была выполнена. Русской Православной Церкви как целостной организации уже не существовало. Храмы были разорены. Видные представители духовенства репрессированы и сосланы. Церковь раздирали на части дорвавшиеся до власти амбициозные лидеры обновленческих групп, находящиеся в непримиримой вражде друг к другу. По свидетельству покровительствовавшего им Тучкова, такое положение заставляло их заискивать перед властью и вольно или невольно прибегать к мерам добровольного доноса, становясь таким образом информаторами ГПУ.
В 1923 г. проходит обновленческий «собор», на котором присутствуют несколько десятков по большей части незаконно поставленных «архиереев», многие из которых женаты. На этом «соборе» делается лживое объявление о том, что единогласно принято решение о снятии с Патриарха Тихона сана и даже монашества. «Отныне он просто мирянин Василий Иванович Беллавин», – говорилось в определении.
Этот разбойничий «собор» получает широкое освещение и поддержку в светской социалистической печати, где отныне Патриарх Тихон до самой смерти именуется только «бывшим патриархом». Более года Патриарха держат во внутренней тюрьме ОГПУ. Его подвергают постоянным допросам и давлению. Архивные документы позволяют увидеть весь масштаб развернувшейся против Патриарха войны, но постоянная смена тактики, ввод новых провокаторов, прямой контроль политбюро не приносят никакого результата. Истерия во внутренней переписке членов антирелигиозной комиссии и протоколы допросов Патриарха говорят о том, что никакие ухищрения не приносили успеха. Святитель Тихон выстоял против карательной машины ОГПУ и «всесильного» Политбюро ЦК.
В июне 1923 г. советской печатью было распространено известное «покаянное» заявление Патриарха в Верховный Суд. Однако подлинника документа, подписанного рукой Святейшего, нет, – в архивах содержатся лишь машинописные копии под редакцией Тучкова и редактора РОСТА, поэтому сразу же возникли сомнения в подлинности этого документа. Не поверил в него православный народ. Люди с радостью встречали освобожденного из застенков Лубянки Первосвятителя, когда он приехал на Лазаревское кладбище почтить память всем известного старца о. Алексея Мечева. Встречен он был с восторгом, народ забросал его коляску цветами.
Сбылось предсказание отца Алексея: «Когда я умру, вам будет большая радость». Причиной освобождения Патриарха послужило вовсе не это «покаянное» заявление, а полная несостоятельность предъявленных ему обвинений. ГПУ не смогло навязать Патриарху ни одной статьи, по которым его обвиняли. А просто убить его они не могли – боялись, что волна народного гнева сметет еще неокрепшую советскую власть.
Мученическая смерть Cвятителя была способна лишь укрепить позиции «тихоновцев» в народе. К тому же дело обрело международный резонанс, а негативная реакция мировой общественности была невыгодна советам, добивавшимся международного признания.
В воззваниях, обращениях и во всей деятельности у Патриарха Тихона явственно прослеживается стремление отмежеваться от всякой политики во имя спасения Церкви, а отнюдь не готовность идти на союз с богоборческой властью, не желание сотрудничества и соглашательства с ней. Патриарх Тихон наметил новый курс Церкви по отношению к власти: гражданская лояльность, признание советской власти и отказ от политической деятельности, борьба с обновленческим расколом, верность христианскому учению.
Святитель Тихон определил признаки обновленцев, которые могли скрывать свои взгляды. Первым внешним признаком обновленчества Патриарх называл стриженые волосы и бороды у священников. Если таковые были на приходах, то подвергались извержению из сана.
Резко отмежевываясь от обновленцев, Святейший Патриарх Тихон повел борьбу за консолидацию всех здоровых церковных сил и попытался вернуть в лоно Церкви отступивших от нее по неразумию. Ему удалось преодолеть нарастающую угрозу раскола внутри Церкви и найти силы противостоять попыткам властей направить его на сговор с обновленцами. В неравной борьбе с всесокрушающей властью Патриарху удалось восстановить Церковь как единую структуру, ее иерархический аппарат, возродить местные органы управления и церковно-приходские советы.
Святейший Патриарх Тихон был категорическим противником экуменического общения. Он утверждал, что благодать может быть лишь в Православной Церкви. Таинства еретиков-католиков, протестантов и прочих, незаконно именующих себя христианами, Святейший Патриарх признавал безблагодатными. «Ни у меня, ни у моих епископов никогда и мысли не было о соединении с католиками», – говорил Святитель.
Абсолютно точную оценку состояния Русской Православной Церкви к 1925 г. дал знаток церковных дел того времени начальник 6 отделения СО ОГПУ Тучков: «Тихоновская Церковь приобрела вновь вид идеологического и организационного целого... В настоящее время тихоновщина выкристаллизовалась как антисоветская группировка в среде служителей культа и активных мирян, объединенных в церковноприходские советы. Они играют большую роль в борьбе с обновленцами, называя последних „красными“... В настоящее время тихоновщина – наиболее сильная и многочисленная из оставшихся в СССР антисоветских группировок».
Последний период жизни Святейшего Патриарха Тихона был поистине восхождением на Голгофу. Постоянные провокации ЧК, злоба и клевета со стороны обновленцев, непрерывные аресты и ссылки архиереев и духовенства... Лишенный всякого управленческого аппарата, Патриарх Тихон часто не имел связи с епархиальными архиереями, не имел нужной информации, должен был все время как бы разгадывать тайный смысл назойливых требований чекистов и противостоять им с наименьшими потерями.
Положение Патриарха Тихона в это время ярко изображает эпизод, связанный с требованием Е.А. Тучкова ввести в Церковное управление протоиерея Красницкого, возглавлявшего в то время так называемую «Живую Церковь». Этот предатель, притворно покаявшись в обновленчестве, пытался прорваться в руководство Церкви и уже изнутри развернуть деятельность по реформации.
Получив письмо от Елисаветградского духовенства с просьбой не включать Красницкого в Высшее Церковное Управление, Патриарх написал на нем резолюцию, которая ярко характеризует его духовный облик: «Прошу верить, что я не пойду на соглашения и уступки, которые приведут к потере чистоты и крепости Православия». Резолюция эта показывает, что Патриарх уповал на Бога и дорожил доверием народа.
Жизнь Святителя все время была под угрозой. Кто-то несколько ночей подряд пилил железную решетку на окнах патриаршей квартиры на втором этаже, пытаясь проникнуть внутрь. 9 декабря 1924 г. внезапно дверь квартиры была открыта снаружи ключом, и в помещение ворвались два незнакомца. Навстречу им вышел любимый келейник Святейшего Патриарха Яков Анисимович Полозов, который был убит в упор тремя выстрелами. Очевидно, выстрелы предназначались Патриарху, т.к. в это время он обычно оставался один.
Невероятное напряжение и постоянная борьба подорвали здоровье Патриарха. Видимо, предчувствуя опасность, Патриарх воспользовался правом (предоставленным ему Собором 1917 г.) оставить после себя Рождественское Завещание, указав трех Местоблюстителей Патриаршего престола на случай своей смерти. Вскоре после этого Святейший был помещен в больницу.
На праздник Благовещения (7 апреля) Святейший Патриарх Тихон собирался служить Литургию в Елоховском соборе, но не смог из-за плохого самочувствия. Однако по требованию Тучкова его вывезли из больницы на какое-то заседание. Когда он вернулся, к нему несколько раз приезжал митрополит Петр (Полянский), последнее посещение закончилось только в 9 часов вечера. Святитель должен был мучительно редактировать текст Воззвания, которое настойчиво, срочно и, как всегда, ультимативно, требовал Е.А. Тучков. Текст был заготовлен в ГПУ и имел неприемлемое для Патриарха содержание. Патриарх переправлял, Тучков не соглашался. На требования Тучкова, передаваемые через митрополита Петра, Святитель Тихон отвечал: «Я этого не могу». На каком варианте остановился бы Святейший Патриарх, если бы продлилась его жизнь, и был ли им подписан текст, появившийся в «Известиях» 14 апреля 1925 г. в качестве предсмертного завещания, теперь сказать невозможно.
После ухода митрополита Петра Патриарх попросил сделать ему укол снотворного и сказал: «Ну вот, я теперь усну. Ночь будет долгая-долгая, темная-темная». Укол сделали, но вскоре Святейшему Патриарху стало заметно хуже. В 23 часа 45 минут 7 апреля, святой Патриарх спросил: «Который час?» Получив ответ, сказал: «Ну, слава Богу». Потом трижды повторив: «Слава Тебе, Господи!» и перекрестившись два раза, тихо отошел ко Господу.
Вся сатанинская рать переломала себе зубы о духовную мощь Первосвятителя. Ложь, подлоги и фальсификации не смогут очернить светлое имя Патриарха-исповедника, потому что дела его, жизнь и смерть свидетельствуют о святости его, о высочайшем духовном подвиге, который понес предстоятель Русской Православной Церкви в те суровые годы.
И ныне мы, как и наши предки почти столетие назад, должны отвергнуть все лживые обвинения, которые бесовская нечисть выливает на Святого Патриарха Тихона.
Будем же обращаться в молитвах к этому мужественному воину Христову, испрашивая ходатайства его перед Богом, потому что наше время еще более лукаво и лживо. Мы обязаны помнить призыв Святителя Тихона: «…доброю волею становиться в ряды духовных борцов, которые силе внешней противопоставят силу своего воодушевления, и твердо уповать, что враги Церкви будут посрамлены и расточатся силою Креста Христова, ибо непреложно обетование Самого Божественного Крестоносца: Созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют Ея (Мф. 16, 18)».
Священник
Валерий Красавин