ПОДРАЖАЙ МУЧЕНИКАМ
Днесь радостно ликует Церковь Русская, яко мати чада прославляющи новомученики и исповедники своя: святители и иереи, царственныя страстотерпцы, благоверныя князи и княгини, преподобныя мужи и жены и вся православныя христианы, во дни гонения безбожнаго жизнь свою за веру во Христа положившия и кровьми Истину соблюдшия. Тех предстательством, долготерпеливе Господи, страну нашу в Православии сохрани до скончания века.
Тропарь Новомученикам и Исповедникам Российским
|
Восьмого февраля 2009 года Русская Православная Церковь праздновала память Собора новомучеников и исповедников Российских, пострадавших за веру во Христа в прошлом столетии. Начало этому празднику было положено еще на Поместном Соборе 1917–1918 годов решением «установить по всей России ежегодное молитвенное поминовение в день 25-го января или в следующий за сим воскресный день всех усопших в нынешнюю лютую годину гонений исповедников и мучеников».
В настоящее время в Соборе новомучеников и исповедников Российских поименно прославлены около 2000 человек, но это лишь малая толика православных христиан, в XX веке кровью своей засвидетельствовавших верность Господу Иисусу Христу.
Мученичество – это наивысший подвиг в христианстве, ибо мученик отдает все, что имеет – жертвует всей своей жизнью, исповедуя веру. И с каждым страдальцем Христовым происходит чудо: благодатью Святаго Духа он приемлет мужество и силы для перенесения пыток, безусловно превосходящих человеческое естество.
Святитель Григорий Богослов пишет: «Поучительны для нас мученики – сии словесные всесожжения, совершенные жертвы, приятные приношения, сие проповедание Истины, обличение лжи, исполнение духовно-разумеваемого Закона, разрушение заблуждения, гонение порока, потопление греха, очищение мира».
Обратимся же ныне к житиям наших новомучеников и воочию убедимся, что с помощью Божией человек становится непобедимым, как поется в тропаре: низлагает мучителей и сокрушает демонов немощные дерзости с радостью и легкостью.
Вот краткие, но поразительные описания страданий Воронежских мучеников, память которых, помимо того дня на который ежегодно приходится Собор, совершается 25 января / 7 февраля.
Архимандрит Димитрий был убит в 1918 году после того, как у него сняли кожу с головы.
В 1919 году, в то время как красные отступили, и в город Воронеж вошла Добровольческая армия, иеромонахи Нектарий, Спиридон, Пимен, Феодорит и Серафим служили Литургию, так как была их неделя. Вскоре военная обстановка переменилась, белые отступили, пришли красные. Комендантом города стал поляк Скрибис. По его приказу иеромонахи Нектарий, Спиридон, Пимен, Феодорит и Серафим были арестованы за то, что служили Литургию и молебны при белых. В ночь перед отступлением красных Скрибис отдал приказ казнить всех заключенных, и все священники были убиты. Их расстреливали в саду у каменного моста и сбрасывали тела в общую могилу.
Когда город опять заняли белые, тюрьму открыли для осмотра. В следственных кабинетах были обнаружены пыточные приспособления, например, венец, подобный тому, какой был на Спасителе, только вместо шипов терна – гвозди; его надевали на голову жертвы и затем сжимали. Были особые приспособления для ломания рук. Белые предложили людям пойти к братским могилам, чтобы разыскать своих пропавших без вести родственников. Тела убиенных лежали едва присыпанные землей, и из-под земли в некоторых местах виднелись края ряс расстрелянных священномонахов... Пятерых священномучеников перенесли для отпевания в часовню Митрофаньевского монастыря. Перед смертью все они претерпели жестокие мучения. Отца Нектария таскали за ноги, переломали ему руки и ноги, забивали под ногти деревянные гвозди и поили оловом. Кожа с рук у него была содрана. После отпевания новомучеников погребли за Митрофаньевским собором у монастырской стены.
Семь монахинь Митрофаньевского монастыря были сварены большевиками живьем в кипящей смоле за то, что участвовали в молебне вместе с воинами Добровольческой армии.
Священник Георгий Снесарев служил в больничной церкви иконы Знамения Божией Матери в городе Воронеже. Замучен в 1919 году. Ему нанесли шестьдесят три раны, сняли скальп. Палачи загоняли отцу Георгию под ногти гвозди и булавки. Он был изуродован настолько, что его опознали с большим трудом…
А вот как пострадали мученики Петр Жуков, Прохор Михайлов и иже с ними в городе Твери 11 / 24 апреля.
В апреле состоялся волостной сход, и прихожане села Гнездово стали упрекать красногвардейцев в незаконном захвате церковного имущества. Особенно отличались своей ревностью к сохранению имущества церкви Божией Петр Жуков и Прохор Михайлов. Красногвардейцы тут же, на сходе, арестовали около тридцати человек. В заключении их избили, а затем через некоторое время повели в уездный город Вышний Волочек. Дорогою арестованных опять жестоко избивали, пока дошли до города, убили десять человек. Еще в волостном комитете Петра Жукова изувечили так, что вся голова его была в ранах, пальцы переломаны; на седьмой версте мучители покончили со своей жертвой: разрезали скулы, вырезали язык и застрелили. Не меньше мучений перенес и Прохор Михайлов, которого избивали два дня; дорогой ему нанесли восемь штыковых ран и застрелили уже на девятой версте, когда он потерял сознание и стал нечувствителен к пыткам.
Объясняя своим духовным чадам феномен терпения мучеников, афонский старец Паисий (Эзнепидис) говорил: «Для Святого, идущего на мученичество, его любовь ко Христу превосходит боль и нейтрализует ее. Нож палача был для мучеников нежнее скрипичного смычка. Когда разгорается любовь ко Христу, мученичество становится торжеством: в этот миг огонь прохлаждает лучше, чем купание, потому что его жжение теряется в жжении Божественной любви. Сдирание кожи ощущается как ласка. Божественное рачение захватывает сердце, захватывает голову, и человек становится „сумасшедшим“: он не чувствует ни боли, ни чего-либо другого, поскольку его ум находится во Христе, и его сердце переполняется радостью. А сколькие святые шли на мученичество и переживали такую радость, словно шли на торжество! Святой Игнатий <Богоносец> бежал на место мучений и кричал: „Дайте мне претерпеть мучение, дайте мне быть съеденным зверями!“».
Действительно, мученики не просто не страшились лютых страданий и смерти, они шли на них добровольно: пламенеющие Божественной любовью, они всей душой желали умереть за Христа. И так было не только в первые времена христианства – наши новомученики тоже жаждали сей блаженной участи, ибо, по слову свт. Григория Богослова, «самая выгодная купля – каплями крови приобресть Царство Небесное».
Так, священномученик Николай Пробатов (29 октября / 11 ноября) предпочел мученический венец возможной последующей жизни на земле.
Когда известие о карательном отряде достигло села, священник благословил домашних уйти в соседнее село Калиновец, где служил брат его жены. Тревожные предчувствия томили его душу, и жена, видя это, сказала: «Написано: Господь не посылает испытаний выше сил человеческих». «Да», – ответил священник и, помолившись, наугад открыл Апостол и прочел: «Верен Бог, который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так, чтобы вы могли перенести».
Слово Священного Писания как ничто другое утешило и укрепило душу. Ко времени прихода карателей отец Николай совершенно успокоился, предав свою жизнь в волю Божию. Крестьяне говорили ему: «Беги, батюшка, убьют!» «Я никогда не бежал и сейчас не побегу», – последовал ответ.
Домашние ушли, остался только старший сын Александр. Отец Николай предложил и ему уйти, тем более что матери, возможно, потребуется помощь, но Александр не пожелал оставить отца. Священник надел теплый ватный подрясник и вышел из дома. Вдалеке показался отряд карателей. «Римские легионы идут», – покачав головой, сказал батюшка.
Карательный отряд приближался, и вскоре слышна стала песня, которую пели идущие: «Трансвааль, Трансвааль, страна моя, ты вся горишь в огне...»
Каратели расположились около храма, в большом кирпичном доме, принадлежавшем некоему Седухину. Всех арестованных свели в подвал дома. Списки на аресты составлял сельский учитель Петр Филиппович – местный безбожник, не любивший храм и священника.
Двоих красногвардейцев отправили за отцом Николаем. После его ареста в доме был произведен обыск, при котором присутствовал лишь сын Александр. Каратели перерыли все, но ничего не нашли.
Арестованных допрашивали с побоями и издевательствами. Отца Николая били шомполами по пяткам, заставляя плясать. «Я и раньше никогда не плясал и перед смертью не буду», – отвечал священник.
Последнюю свою Литургию перед арестом отец Николай отслужил на праздник Казанской иконы Божией Матери. Некоторые из палачей еще недавно посещали церковные службы и помнили слова молитв. Издеваясь над пастырем, они говорили:
«Заступница усердная!.. Ты Ей молился! Что же Она тебя не заступает?» И старались всячески унизить и оскорбить священника.
На все поношения отец Николай отвечал: «Христос терпел, будучи безгрешен, а мы терпим за свои грехи». Эти слова вызывали у истязателей диавольский хохот.
Учитель, составляя список, включил в него нескольких женщин, но начальник карательного отряда их имена вычеркнул, оставив лишь одну – Агафью; она была совершенно одинока, и за нее некому было просить. Долго и изощренно издевались над ней палачи, но мученица все переносила молча. Наконец объявили, что все арестованные будут расстреляны. Перед смертью все исповедались. В седьмом часу вечера красногвардейцы вывели из подвала восемнадцать осужденных на смерть и повели к реке Цне. У реки их разделили на две партии, одну повели по берегу реки налево, другую – направо. Вскоре раздалась команда красногвардейцам построиться и приготовиться к стрельбе. Приговоренные столпились напротив. Отец Николай, воздев руки, молился, произнося слова громко, раздельно. Все услышали: «Господи, прости им, они не знают, что делают».
Раздался залп. Хотя уже совсем стемнело, и каратели, похоже, не собирались проверять, кто жив, кто мертв, но отец Николай, собрав силы, поднялся и с воздетыми руками продолжал вслух молиться: «Достойно есть, яко воистину, блажити Тя, Богородицу...» Вторым залпом он был убит.
Из восемнадцати человек были расстреляны тринадцать, остальные ночью доползли до ближайших изб, где их спрятали местные жители. От них и стали известны подробности казни. Убиты были староста храма Косма Егорович, крестьяне Виктор Краснов, Наум и Филипп (отец с сыном), Иван, Павел, Андрей, Павел, Василий, Алексей, Иван и Агафья.
Читая о страданиях мучеников, недоумеваешь: благодаря чему у них появлялась такая удивительная твердость и сила в критический момент? Паисий Святогорец объяснял это так: «Бог даст силу человеку смиренному, имеющему чистое сердце и доброе расположение. Если Бог увидит действительно доброе расположение, смирение, то Он даст силу многую. Итак, от расположения самого человека зависит, даст ли ему силу Бог».
Следовательно, краеугольным камнем, лежащим в основании мученического подвига вместе с любовью ко Христу, является смирение. Очевидно, каждый мученик шел на страдания, осознавая свое недостоинство, свою великую греховность. Он думал о том, что в жизни практически ничего не успел, не стяжал ни одной добродетели, что он – последний человек и подобен евангельскому разбойнику у Креста. В такой ситуации душа молитвенно обращалась к Богу и за свое смирение получала великий дар благодати, впоследствии помогающий человеку претерпеть все до конца.
Это хорошо видно из описания страданий священномученика Варсонофия (Лебедева), епископа Кирилловского, преподобномученицы Серафимы (Сулимовой), игумении Ферапонтова Монастыря, и иже с ними.
…В воскресенье, 15 сентября, около пяти часов утра епископа Варсонофия, игумению Серафиму и четырех мирян вывели из тюрьмы и повели по направлению к Горицам. Вместе с епископом и игуменией были приговорены к расстрелу Николай Бурлаков, Анатолий Барашков, Михаил Трубников и Филипп Марышев. Их сопровождал отряд палачей из двадцати человек.
В монастыре начиналась ранняя Литургия. Епископ попросил разрешения зайти в монастырь, чтобы приобщиться Святых Таин, но ему в этом отказали. Недалеко от Кирилло-Белозерского монастыря, по дороге к Горицам, располагалось подворье Филипповой Ирапской Красноборской пустыни. Над входом в подворье, с наружной стороны, находилась икона святого Филиппа Ирапского. Епископ, проходя мимо, хотел перекреститься, но конвоир ударил его по руке прикладом ружья. Епископ ускорил шаг, и конвойные стали насмехаться: «Не торопись, успеешь попасть в Царство Небесное!»
Шли по древней, времен преподобного Кирилла, дороге; впереди – епископ Варсонофий в клобуке, с посохом в руке; почти вровень с ним, чуть отступив, игумения Серафима, за ними – миряне. Епископ шел уверенно, твердо, зная, что наступил час решительный, смертный, час разрешения от земных уз для бытия со Христом. Игумения шла еще не веря, что их будут казнить без суда, она полагала, что ведут в Горицы, чтобы посадить на пароход.
Старая Горицкая дорога проходила рядом с монастырем по берегу Сиверского озера. Медленно шли узники, сопровождаемые конвоем. Стояла благодатная молитвенная тишина, и мир Христов сходил в их души. Слева потянулась кромка воды. Так дошли до верстового столба, на котором было обозначено, что до Гориц от этого места пять верст, а до Кириллова – две. Здесь каратели приказали остановиться и свернуть с дороги направо. Теперь сомнений не оставалось – ведут расстреливать.
«Вот и наша Голгофа», – сказал святитель, приблизившись к месту казни. Игумения покачнулась, епископ протянул ей руку, поддержал и сказал: «Матушка, приободрись! Ты – лицо духовное, нам надо на смерть идти не боясь, как на брачный пир, с веселием. Наступит время, когда нам с тобой завидовать будут».
Слабость прошла, и она спокойно пошла к месту казни. Один из приговоренных стал резко высказываться в адрес тех, кто осудил их на смерть, но святитель остановил его: «По примеру Спасителя нам нужно всем все простить; в иную жизнь мы должны перейти в мире со всеми».
Приговоренных поставили лицом к горе Золотухе, спиной к Кирилло-Белозерскому монастырю. Епископ стоял между игуменией Серафимой справа и Михаилом Трубниковым слева.
В конце каждого дня после повечерия игумения Серафима просила у сестер прощения, земно кланяясь им, говорила: «Простите меня, окаянную». Теперь она, обратившись к убийцам, тихо сказала: «Простите меня, окаянную».
Карателям послышалось, что это их она назвала окаянными, и они выстрелили и убили ее. Затем раздались один за другим пять залпов, и все были убиты, только Владыка продолжал молиться, стоя с воздетыми к небу руками; он читал отходную, и когда закончил ее, то произнес: «Аминь», и услышал, как один из палачей закричал: «Да опусти ты руки!» «Я кончил, – сказал святитель, – кончайте и вы».
С этими словами он повернулся лицом к обители, благословил ее и опустил руки. После этого последовал выстрел в упор, и епископ пал убитым.
Из житий первых христианских мучеников известно, что во время страданий для укрепления в подвиге им часто являлся Господь, Божия Матерь и святые Угодники Божии. То же происходило и с новомучениками XX века. Священномученик Петр (Зверев), архиепископ Воронежский (25 января / 7 февраля), был удостоен от Господа такого явления.
Осенью 1928 года на о. Анзер началась эпидемия тифа. Умерло около 500 человек – половина из всех, бывших в заключении. В начале 1929 года архиепископ Петр заболел, и его увезли на Голгофу (так называется гора на Анзере, где находится Голгофо-Распятский скит), в так называемый «госпиталь». Там, в тесных помещениях, битком набитых людьми, стоял такой спертый дух, что само пребывание в этом месте казалось смертельным. Большая часть людей, несмотря на мороз, была раздета. Некоторые пребывали голыми в полном смысле слова, а на остальных висели жалкие лохмотья. Заключенные с истощенными лицами, скелеты, обтянутые кожей, голыми выбегали, шатаясь, из часовни (церкви Воскресения Христова) к проруби, чтобы зачерпнуть воды в банку из-под консервов. Случалось, что, наклонившись, они падали и умирали.
Рядом с Владыкой лежал его духовный сын. 7 февраля в 4 часа утра он услышал шум словно от влетевшей стаи птиц. Открыв глаза, он увидел великомученицу Варвару со многими девами, среди которых узнал святых мучениц Анисию и Ирину. Великомученица Варвара подошла к постели Владыки и причастила его Святых Христовых Тайн. В 7 часов вечера того же дня он скончался.
Почему жития новомучеников и исповедников Российских так поражают душу, так глубоко проникают в сердце, что, когда их читаешь, порой на глаза невольно наворачиваются слезы? Видимо, это происходит и в силу высоты самого мученического подвига, превосходящего человеческое разумение и естество, и в силу осознания того, что эти люди являются практически нашими современниками – менее века отделяет нашу жизнь от времени их страданий. И в глубине души, подобно раскату грома, раздается вопрос: «А смогу ли я, если вдруг все это повторится, претерпеть то, что претерпели они?..»
«Тяжелые годы, – говорит старец Паисий, – нас ждет встряска. Знаете, что такое встряска? Если вы не находитесь хоть немножко в духовном состоянии, то вам не устоять. Сохрани нас, Господи, но мы дойдем еще и до того, что станут отрекаться от веры. Постарайтесь братски сплотиться, начать жить духовно, соединиться со Христом. Если вы соединитесь со Христом, то не будете бояться ни диаволов, ни мучений. В миру люди отовсюду стеснены и запуганы. Но чего бояться, когда находишься близ Христа? Помните святого Кирика? Он был трех лет от роду, а тирану, который хотел его „просветить“, дал пинка. Читайте жития святых, они очень помогают душе, потому что, читая их, человек связывается со святыми, и в нем разгорается благоговение и расположенность к жертвенности.
Эта жизнь не для того, чтобы устроиться потеплее. Умирать, так умирать – давайте же, по крайней мере, умрем как должно! Раз мы все равно ничего другого не делаем, то, если Бог удостоит нас мученичества, разве это будет плохо?..»
Конечно, не следует мечтательно помышлять о том, что Господь сподобит мученичества, ибо епископ Варсонофий (о котором речь шла выше) говорил, когда еще находился в заключении: «Я не боюсь насильственной смерти, но я не смею думать, чтобы Господь нашел меня достойным мученической кончины».
Тот же Паисий Афонский увещевает нас: «Нельзя идти на мученичество с расположением гордым, с помыслом, что ты станешь мучеником, что будут написаны твое житие, служба и икона с нимбом. Один человек попросил меня: „Помолись, отче, чтобы я достиг пятого Неба“. – „Хорошо, – сказал я ему, – апостол Павел достиг третьего Неба (см.: 2 Кор. 12, 2), а ты хочешь достичь пятого?“ – „Ну, а что же, – ответил он, – разве не написано, чтобы мы искали больших (см.: 1 Кор. 12, 31)?“ Ты только послушай, а! В таком случае, если человек идет на мученичество для того, чтобы иметь славу в раю, то ему лучше и не думать о мученичестве. Подлинный, настоящий христианин, даже если бы он знал, что в раю он опять будет страдать и мучиться, все равно жаждал бы в него войти. Не надо думать о том, что если мы переносим какое-то страдание здесь, на земле, то там, на Небе, нам будет лучше. Надо оставить эти базарные расчеты. Мы хотим Христа. Пусть будет мученичество, пусть мы идем на него каждый день, пусть нас бьют ежедневно, и дважды, и трижды в день – нам нет до этого дела. Нам есть дело только до одного: быть со Христом».
Из этих слов Старца нужно понять, что мученичество начинается не в тюрьмах и лагерях, но в желании исполнять заповеди Божии, во что бы то ни стало следовать за Христом. «Хотя не время теперь мученичеству, сделаемся мучениками в совести, противостав диавольским умыслам смиренномудрием, терпением, любовию к Богу и к ближнему, угождением друг другу ради Бога, во исполнение заповедей Спасителя», – пишет преп. Ефрем Сирин.
И свт. Иоанн Златоуст подтверждает: «А как можно, скажешь, подражать теперь мученикам? Теперь не время гонения. Знаю это и я; не время гонений, но время мученичества; не время таких подвигов, но время венцов; не преследуют люди, но преследуют бесы; не гонит мучитель, но гонит диавол... Ты не видишь пред собою угольев, но видишь разжженный пламень похоти. Они попирали уголья, а ты попирай огонь естества; они боролись со зверями, а ты обуздывай гнев, этого дикого и неукротимого зверя; они устояли против невыносимых мук, а ты преодолевай непристойные и порочные помыслы, изобилующие в твоем сердце, – так подражай мученикам».
Постараемся же следовать сим богомудрым словам, дабы независимо от того, какой будет наша кончина – естественной или мученической, в день Страшного Суда нам не постыдиться перед великим и славным сонмом святых мучеников и исповедников и вообще всех святых Божиих, но хотя бы с самого края, хотя бы последними из всех, но стать одесную возлюбившего нас и возлюбленного Господа нашего Иисуса Христа.
Материал подготовил
Игорь Беланов
|
Поклонный Крест на о. Анзер. Позади – Голгофо-Распятский скит |