Русская идеология
Архиепископ Серафим (Соболев)
Продолжение. Начало в № 17 (83)
|
Царь Иоанн Васильевич Грозный |
Точно так же небезразлично для Церкви, будет ли в России после советской власти государственной формой правления не Царская самодержавная власть, а конституционная или республиканская, что то же – власть народа или толпы. Православная Церковь не может предпочесть власть народа Царской власти по той причине, что народоправство не есть Богоустановленная власть, ее нельзя отнести к той, о которой сказал апостол Павел: нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены (Рим. 13, 1). Говоря эти слова, Апостол имел в виду форму существующей («сущей») в его время власти, т.е. Царскую самодержавную или единодержавную власть и все ее разветвления в лице отдельных начальников, подчиненных Царю. Вот почему он просит апостола Тимофея совершать молитвы, моления, благодарения прежде всего за Царя и за всех начальствующих, чтобы провождать тихую и безмятежную жизнь во всяком благочестии и чистоте (1 Тим. 2, 1–2). Только эту Царскую власть имеет в виду и другой величайший апостол Петр, когда призывает христиан ей повиноваться, говоря: будьте покорны всякому человеческому начальству (т.е. всякому, по словам митрополита Филарета, от Бога устроенному над человеками начальству) для Господа: Царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро (1 Петр. 2, 13–14).
Совершенно напрасно под апостольскими словами нет власти не от Бога некоторые подразумевают, наряду с Царскою единодержавною властью, власть республиканскую и конституционную. Самый текст апостольского учения о власти свидетельствует, что здесь все время говорится только о Царской самодержавной власти.
За это говорит и здравый смысл: как могли Апостолы разуметь под Богопоставленной ту власть, которая Царскую Богопоставленную власть ниспровергает. А республика есть ниспровержение монархии, даже посредством всякого насилия, вплоть до кровавого террора.
Нельзя иначе как ниспровержением Богоустановленной самодержавной монархической власти назвать и конституцию. Правда, здесь личность монарха сохраняется, но власть захватывается народом, как в республике, чем фактически уничтожается Богоустановленный монархический принцип и создается неестественное и тяжелое положение Царя, при котором он «царствует», но не управляет.
Очень хорошо выявляет несостоятельность такого положения, а вместе с ним и конституционно-государственного строя Царь Иоанн Грозный. В ответ на порицание его поступков кн. Курбским как несоответствующих, по свидетельству последнего, народному праву других стран Иоанн Грозный писал ему: «О безбожных человецех что и глаголати! Понеже тии все царствиями своими не владеют: как им повелят подданные („работные“), так и поступают. А российские самодержавцы изначала сами владеют всеми царствами (т.е. всеми частями Царской власти), а не бояре и вельможи…»
«Если бы у вас, – говорит Иоанн Грозный шведскому королю, – было совершенное королевство, то отцу твоему архиепископ и советники и вся земля в товарищах не были бы». По словам Грозного, шведский король – «точно староста в волости». А польскому королю Стефану Баторию чрез его послов тот же русский Государь заявил: «Мы, смиренный Иоанн, Царь и великий князь всея Руси, по Божиему изволению, а не по многомятежному человеческому хотению».
Таким образом, власть как республики, так и конституционной монархии одинаково не только не является Богоустановленною властью, но самое их бытие начинается с ее отрицания. Ясно, что не Божественная воля, выраженная в Священном Писании, а человеческая многомятежная, греховная воля с открытым ниспровержением Богооткровенного и святоотеческого учения о Царской самодержавной власти лежит в основе республиканского и конституционного строя.
Поэтому Святая Церковь наша не может закрыть своих глаз на отсутствие религиозной основы в демократическом образе правления. Следовательно, она не может быть безразлична к будущему политическому строю нашей страны. Иначе сказать: Святая Церковь не может желать водворения в России республиканского или конституционного строя. Она может содействовать восстановлению у нас только исконного государственного строя, каковым была всегда единоличная великокняжеская или Царская самодержавная власть Помазанника Божиего, как власть самая близкая к Церкви и родственная ей, ибо она имеет своим основанием Божественное Писание и святоотеческое учение, что является источником и нашей Православной веры.
Не может наша Церковь с безразличием отнестись к появлению в будущей России вместо Царской самодержавной власти той или другой формы демократического правления и по той причине, что конституция и республика не соответствуют религиозно-нравственному идеалу русского народа. Этот идеал, как видели мы, состоит в устремлении русских людей к святости, что то же – к единению со Христом чрез правую веру и любовь со всеми ее христианскими добродетелями. Эта вера и эта любовь, о чем мы говорили выше, были отличительными свойствами русского народа, чем поражали они иностранцев. Эти религиозно-нравственные черты были доминирующими в жизни русского народа до Петра I, показывая, с какой силою стремились русские люди того времени к своему идеалу – или к осуществлению своего, Богом данного ему, высшего предназначения, вследствие чего над ними исполнялись слова Христа: Вы – соль земли <…>. Вы – свет мира <…>. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5, 13–14, 16). В этом идеале было заложено земное счастье и вечное спасение русского народа, а также его мировая религиозно-нравственная миссия.
Но это «святое святых» русского народа не имеет ничего общего с конституционной и республиканской формой правления. Здесь человеческая личность не может найти поддержки в осуществлении своих высших религиозно-нравственных запросов. Здесь самым главным делом является политическая партийная борьба не на живот, а на смерть, и с точки зрения этой борьбы расценивается личность, которая с ее духовными интересами совсем не нужна демократическому строю, а нужна как механическая частица государственной машины, как количественная сила. И это понятно. Демократическое государство управляется не этическим, а юридическим началом. А юридический закон, как выразился Пушкин, есть дерево, и весьма далек от высших стремлений человеческой личности. Высшим благом здесь является воля народа, для которой необязательны нравственные начала. И так как демократическое государство основано на количественной силе, то нравственная сила ему даже враждебна.
Ясно, что конституционный и республиканский государственный строй не может иметь какого бы то ни было соответствия самому высшему влечению русского народа, его религиозно-нравственному идеалу.
Зато монархия в России как нельзя лучше соответствует этой идеологии: о чем уже говорит самое назначение монархической верховной власти, которое состоит в том, чтобы монарх был представителем идеала народной жизни и направлял государственную деятельность сообразно этому идеалу. Как мы уже говорили, это монархическое свое назначение осуществлялось великим князем, а затем Царем и на деле. Царь и в своей личной жизни, и в государственной деятельности был выразителем народного идеала. Являясь первым и верным сыном Церкви, он был и покровителем русского народа в удовлетворении его высших религиозных потребностей, будучи в то же время в других областях его жизни по преимуществу олицетворением милости и отеческой любви. В нем человеческая личность подданных находила могущественную поддержку и удовлетворение во всех ее духовных порывах и высших ценностях.
А так как для русского народа духовная сторона его жизни была дороже всего на свете, то отсюда будет понятно, почему русский народ относился с такою великою любовью к своим монархам, всецело им доверялся, отличался беззаветною им преданностью, до готовности полагать за них свою жизнь, и свято охранял права их Царской самодержавной власти.
Интересно отметить, что эта преданность русских людей своему Царю и Царской самодержавной власти не могла поколебаться даже в период Смутного времени. А между тем тогда для русских людей могло быть очевидным умаление авторитета Царской власти, которая не могла предотвратить смуты и справиться с нею. Ясно было и то, как омрачена была в сознании народа самая монархическая идея деяниями самозванцев-авантюристов.
Но в допетровскую эпоху русский народ в целом был не тронут в своей вере, он не изменял еще своей идеологии. Поэтому в то время как бояре, пользуясь кризисом Царской власти, делали попытки ограничить ее – сначала в отношении Василия Шуйского, а затем Михаила Феодоровича, чему благоприятствовало и проявление демократических начал казачьей вольницы, русский народ свято оберегал права Царского самодержавия. Постепенно, при посредстве Земских соборов (1620–1625 гг.) он уничтожил все поползновения ограничить власть Царя Михаила, как и самые ограничения, которых успели достигнуть бояре.
Движимый Православною верою, русский народ во всех всероссийских бедствиях Смутного времени винил не Царскую власть, а себя самого. Вот почему он каялся пред Царем Михаилом и торжественно клялся ему, давая обещание исправиться.
Этот факт является весьма знаменательным. Он показывает, что никакие несчастья Смутного времени не могли разлучить русский народ с Царем и изменить его взгляда на него как на своего самодержавного повелителя, как на священного и неприкосновенного главу своего, как на Помазанника Божиего.
Но когда Православная вера стала расшатываться в русском народе, то соответственно с этим начал изменяться и взгляд его на Царя и его власть. В данном случае нельзя не отметить восстания декабристов, бывшего в 1825 году и имевшего своею целью уничтожение у нас самодержавного строя. Это восстание также является знаменательным фактом, только весьма прискорбным. Оно показало, что в русском народе стало меркнуть русское миросозерцание и религиозно-нравственный идеал его стал заменяться политическим идеалом. Здесь причина изменения взгляда русских людей на Царскую самодержавную власть.
И чем больше отходил русский народ от своего религиозно-нравственного идеала, тем сильнее и сильнее заявляло себя в русском обществе конституционное и даже республиканское движение, которое вылилось у нас в «освободительное движение» и окончилось свержением Царя и гибелью России.
Несомненно, Господь наказал русский народ за его удаление от Него, за то, что он заменил свой религиозно-нравственный идеал, к которому был призван Богом, политическим идеалом с его стремлением к учреждению в России демократического строя, к чему русский народ никогда Богом не призывался.
Несомненно также и то, что за наше покаяние и за великие страдания русского народа, и за то, что он среди всех своих небывалых бедствий сохраняет Православную веру, Господь помилует его и дарует нам опять Россию. Но чтобы возродить ее, мы должны опять вернуться к своему религиозно-нравственному идеалу и на основании его воссоздать Царскую самодержавную власть.
Продолжение следует