14 октября, на праздник Покрова Божией Матери, в Орле состоялась церемония открытия памятника Царю Иоанну IV Грозному. «Это человек, который сохранил для нас с вами Православную веру и не позволил никому посягать на нашу территорию», – отметил в выступлении на мероприятии губернатор Орловской области Вадим Потомский.
Между тем известный священник Георгий Максимов в своем блоге в «Живом журнале» по этому поводу написал: «В Орле поставили памятник Ивану Грозному и даже освятили <…>. Все это еще раз подняло дискуссию относительно данной исторической фигуры. Скажу свои пару слов».
На деле «пара слов» оказались довольно объемной статьей, в которой популярный миссионер повторил уже известные аргументы против Царя Иоанна, дополнив их некоторыми своими заключениями.
В частности, о. Максимов воспроизвел старую клевету об убийстве Царем двух святых – священномученика Филиппа и преподобномученика Корнилия, подробно и доказательно разоблаченную еще в 90-е годы прошлого века блаженной памяти митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном (Снычевым) в его фундаментальном труде «Самодержавие Духа». Трудно поверить, что о. Георгий, зарекомендовавший себя эрудированным проповедником, не знаком с работой владыки Иоанна. Почему же тогда он не рассмотрел доводы приснопамятного доктора церковной истории, а предпочел обойти их молчанием? Вероятно, потому, что возразить на них весьма трудно.
Так, в главе «Се бо Бог помогает ми…», посвященной обстоятельствам смерти преподобного Корнилия Псково-Печерского, Владыка пишет: «Клеветой оказывается <…> утверждение князя [Курбского] о том, что по указанию Царя был раздавлен с помощью какого-то ужасного приспособления преподобный Корнилий Псковский со своим учеником Вассианом Муромцевым. На все эти ужасы нет и намека ни в одном из дошедших до нас письменных свидетельств, а в „Повести о начале и основании Печерского монастыря" о смерти преподобного (случившейся, вероятно, в присутствии Царя) сказано: „От тленного сего жития земным Царем предпослан к Небесному Царю в вечное жилище". Надо обладать буйной фантазией, чтобы на основании этих слов сделать выводы о „казни" преподобного Иоанном IV. Мало того, из слов Курбского вытекает, что Корнилий умерщвлен в 1577 году. Надпись же на гробнице о времени смерти преподобного указывает дату 20 февраля 1570 года. Известно, что в этот самый день святой Корнилий встречал Царя во Пскове и был принят им ласково – потому-то и говорит „Повесть" о том, что подвижник был „предпослан" царем в „вечное жилище". Но для Курбского действительное положение дел не имело значения».
Остается недоумевать: с какой же целью священник Георгий повторил избитый клеветнический навет предателя Родины?
Второй аргумент о. Максимова – об убийстве Грозным Царем святителя Филиппа – Владыка Иоанн рассматривает еще основательнее. В том же труде в главе «Упасеши я жезлом железным…» он подробно пишет о различных этапах, кульминации и развязке заговора недоброжелателей против Государя Иоанна IV и Московского митрополита. Желающие разобраться в вопросе могут почерпнуть там много интересных сведений. Приведем только небольшую выдержку: «Иоанн, чрезвычайно щепетильный во всех делах, касавшихся душеспасения, заносил имена всех казненных в специальные синодики, которые рассылались затем по монастырям для вечного поминовения „за упокой души". Списки эти (являющиеся, кстати, единственным достоверным документом, позволяющим судить о размахе репрессий) поражают своей подробностью и добросовестностью. Имени святителя Филиппа в них нет. Нет по той простой причине, что никогда никакого приказа казнить митрополита Царь не давал. Эта широко распространенная версия при ближайшем рассмотрении оказывается заурядной выдумкой, как, впрочем, и многие другие „свидетельства" о „зверствах" Грозного Царя».
Еще раз подчеркнем: в своей критике священник Максимов опирается на недостоверные источники. Митрополит Иоанн по этому поводу отмечает:«„Обласканный Сигизмундом" Курбский, по словам Карамзина, „предал ему свою честь и душу; советовал, как губить Россию <...>, убеждал его действовать смелее, не жалеть казны, чтобы возбудить против нас хана, – и скоро услышали в Москве, что 70000 литовцев, ляхов, прусских немцев, венгров, волохов с изменником Курбским идут к Полоцку; что Дивлет Гирей с 60000 хищников вступил в Рязанскую область..."»
Сам же «историк» Н. Карамзин, как сейчас точно установлено, был масоном. Католическая польско-литовская интервенция, в которой принял участие князь Курбский, унесла жизни нескольких десятков тысяч русских людей. А ущерб, причиненный России «вольными каменщиками», исчисляется десятками, если не сотнями миллионов русских жизней. «Благодаря» их деятельности мы лишились в ХХ веке сначала Российской Империи, а потом и Советского Союза (Для ознакомления с «художествами» «вольных каменщиков» можно посоветовать многотомную серию О. Платонова «Терновый венец России»).
Однако священник Максимов не просто тиражирует бредни предателя Курбского и «брата» Николая, но присоединяется к ним, становясь таким образом причастным и к их злодеяниям. В глумливой манере он вопрошает: «Интересно, а если бы Чикатило совершил „великий вклад в развитие страны", ему бы тоже памятник поставили и освятили?» Но этот «аргумент» совершенно некорректен, ибо, как мы показали, истинными чикатилами были как раз Курбский и Карамзин!
Так же кощунственно о. Максимов сравнивает почитателей блаженной памяти Царя Иоанна с сатанистами: «Тем-то и цепляет Грозный своих нынешних почитателей – пытками, массовыми казнями над „врагами страны", от рассказов о которых стынет кровь в жилах. Вот, мол, какие у нас цари! Вот как у нас порядок наводят! Трепещите, враги внешние и внутренние! Вот какие мы страшные! Мне все это напоминает молодежь, увлекающуюся металлической музыкой – они одеваются в черное, какие-нибудь черепа и кости на себя вешают, всякие металлические побрякушки, устрашающие надписи, сатанинские знаки – с той же самой целью показать „какие мы грозные и страшные". Но в действительности это не выглядит страшно, это выглядит жалко. В обоих случаях».
Так и хочется ответить: священник Георгий, успокойтесь! На самом деле почин по освобождению от клеветнической грязи светлого имени первого русского Царя положил уже упомянутый нами подвижник святой жизни, доктор церковной истории митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев). Долгое время его свидетельство оставалось одиноким. Однако через несколько лет его подтвердил один из истинных современных старцев – протоиерей Николай (Гурьянов). Сохранились воспоминания, что отец Николай называл Царя Иоанна «игуменом земли Русской» и благословлял честных историков разоблачать ложь о нем.
Поэтому уверяем Вас, о. Георгий, это все не сказка. А указанные Вами «православные историки», с сочинениями которых Вы предлагаете ознакомиться, на самом деле если бы были по-настоящему православными, то не дерзнули бы хулить подвижника Христова, благочестие которого засвидетельствовано благодатными мужами, коих как при жизни, так и по смерти Господь прославляет чудесами и знамениями.
Дмитрий Мельников