105 лет назад, 23 августа 1915 года, Государь Император Николай II лично возглавил отступавшую Русскую армию и принял на себя главнокомандование войсками. Это был один из драматичных рубежей в ходе Первой мировой войны, но с помощью Божией и при личной решимости Государя он был успешно преодолен. Вот как это было…
…В начале второго года войны положение России стало почти катастрофическим. За год Русская армия потеряла свыше 4 млн. убитыми и ранеными и более 1,5 млн. пленными. Все более обострялось и положение в тылу. Вмешательство Верховного Главнокомандующего Великого Князя Николая Николаевича в дела гражданского ведомства вызывало постоянные недоразумения с правительством и создавало неразбериху во многих областях управления. Он постоянно вызывал министров в Ставку, давая им те или иные приказания, что создавало двоевластие в России.
Летом 1915 года на фронте шло великое отступление Русской армии из Галиции, Польши и Литвы. 5 августа под напором немецких войск пала Варшава. Государь тяжело переживал это известие, на нем лица не было: «Так не может больше продолжаться! Я не могу все сидеть здесь и наблюдать за тем, как разгромляют армию; я вижу ошибки – и должен молчать!» «Если бы вы знали, как мне тяжело не принимать деятельного участия в помощи моей любимой армии», - говорил он близким. Так принял он верховное главнокомандование на себя.
Однако среди министров и думских депутатов это решение вызвало бурю возмущений и осуждений. Министр иностранных дел Сазонов назвал его «ужасом», «делом опасным и пагубным». Правительство послало Государю коллективное письмо, которое заканчивалось словами: «Находясь в таких условиях, мы теряем веру и возможность с сознанием пользы служить Вам и Родине».
Председатель Госдумы Родзянко испросил срочную аудиенцию, дабы убедить Царя отказаться возглавить армию. Пресса и общественность обрушилась на Императора Всероссийского с небывалой дерзостью. Даже у Императрицы-матери он не нашел сочувствия; по его признанию, разговор с матерью был еще тяжелее, чем с министрами, и они расстались, не поняв друг друга.
Однако, несмотря на все противление, Государь был тверд: «Мое решение безповоротно». Спокойно, умно и искренно поддержал его только премьер Горемыкин: «Все попытки отговорить Государя будут без результатов. Его убеждение сложилось давно. Он не раз говорил мне, что никогда не простит себе, что во время японской войны не встал во главе действующей армии. Долг царского служения повелевает Монарху быть во время опасности вместе с войском, деля и радость, и горе. Когда на фронте почти катастрофа, Его Величество считает священной обязанностью Русского Царя быть среди войска и с ним либо победить, либо погибнуть». (Н.Д.Тальберг. «Светлой памяти возлюбленного Государя»).
+++
Подчиняясь Высочайшему решению, Великий Князь Николай Николаевич заявил: «В моей совести Государь Император – Помазанник Божий, носитель верховной власти. Ему 47 лет. Он царствует и распоряжается судьбами Русского народа не со вчерашнего дня. Когда воля такого человека определилась, и путь действий принят, верноподданные должны подчиняться, каковы бы ни были последствия. А там дальше – Божья воля».
«Сего числа я принял на себя предводительство всеми сухопутными и морскими силами, находящимися на театре военных действий, – гласил Высочайший приказ от 23 августа 1915 года. – С твердой верой в помощь Божию и с непоколебимой уверенностью в конечной победе будем исполнять наш святой долг защиты Родины до конца и не посрамим Земли Русской».
Когда Государь уехал в Могилев, где находилась Ставка, «Прогрессивный блок», окончательно организовавшийся, усилил свою разрушительную деятельность. Новые министры вступили с ним в переговоры, считая даже возможным привлечение в состав правительства «общественных деятелей».
«Государь отнесся к этому с решительным неодобрением, – пишет Ольденбург. – Он считал, что власть должна быть единой; особенно во время войны недопустимо, чтобы министры «служили двум господам»; Монарху, на котором вся ответственность, и «обществу», неуловимому и изменчивому в своих настроениях».
Государь Николай II, получивший всестороннее военное образование и прошедший строевую службу во всех родах войск, ежегодно участвовавший в военных маневрах, прекрасно знавший личный состав армии благодаря частым смотрам и посещениям всех частей огромной страны, не имел лишь боевого опыта, никогда не командовал большими воинскими соединениями. Этот пробел восполнял его начальник штаба генерал Алексеев, талантливый стратег, с прекрасным специальным образованием. Государь обладал такими качествами, каких не было у его ближайшего помощника, – необыкновенное самообладание и способность быстро оценивать обстановку.
Один из чинов Ставки рассказывает в своих воспоминаниях, что много раз видел генерала Алексеева в оперативной комнате чрезвычайно растерянным и панически настроенным – под влиянием тревожных известий с фронта. Но после доклада Его Величеству и обмену мнениями тот совершенно преображался и быстро принимал необходимые меры. Примечателен и другой факт. После революции, когда генерал Алексеев был назначен Временным правительством на пост Верховного Главнокомандующего, он оказался совершенно не пригодным и был сменен через два месяца…
+++
Все, что писалось в 1915 году в иностранной печати, выставляло Великого Князя Николая Николаевича патриотом, а Государя – орудием германского влияния. Но как только Помазанник Божий встал во главе своей армии, счастье вернулось Русскому оружию, и отступление прекратилось. Уже через три недели германо-австрийский натиск был остановлен, и Русские войска короткими ударами на отдельных участках фронта перешли в наступление.
Армия генерала Плеве остановила неприятеля на важном рубеже – на реке Двине. Быстро и удачно был ликвидирован большой прорыв германской кавалерии у Молодечны. Господь оказал всесильную помощь Помазаннику Своему, ибо с того момента какой-то невидимой силой приподнялся упавший дух в армии, которая ободрилась и остановила дальнейшее продвижение немецких войск. И больше ни пяди Русской земли не было сдано врагу!
Факт благоприятных перемен на фронте признали даже противники Царя. На заседании «Прогрессивного блока» 28 октября 1915 года граф Д.А.Олсуфьев заявил: «Мы относились трагически к перемене командования. Все мы ошиблись. Государь видел дальше. Перемена повела к лучшему. Прекратился наплыв беженцев, не будет взята Москва, и это безконечно важнее, чем кто будет министром и когда будет созвана Дума».
+++
Государь искренно желал мира, и когда немцы предлагали мир на весьма выгодных условиях, он готов был даже пойти на уступки, дабы прекратить эту безцельную бойню людей, но он желал мира не сепаратного, а мира общего, совместного с союзниками. Союзники же и их сторонники в России и говорить не хотели о мире, что накладывает на их совесть новое кровавое пятно, выдающее их в желании безпощадно проливать людскую кровь для своих личных выгод». (Из книги игум. Серафима (Кузнецова) «Православный Царь-мученик»).
+++
Государь же был счастлив пребывать в общении со своим воинством! В сентябре 1915 года на вопрос французского посла Палеолога о впечатлениях, вынесенных с фронта, он ответил: «Превосходные. Я более уверен и бодро настроен, нежели когда-либо. Жизнь, которую я веду во главе моих войск, такая здоровая и бодрящая. Как чудесен Русский солдат! Я не знаю, чего через него нельзя было бы достигнуть. И у него такая вера в победу… Я углубился в упорство по самые плечи, я в нем завяз. И я из него вылезу только после полной победы».
Подготовила Инна Климова.
(Цит. по кн. «Царственные страстотерпцы». Православный календарь. Сост. Т.Никитина. М., 2009)
…В начале второго года войны положение России стало почти катастрофическим. За год Русская армия потеряла свыше 4 млн. убитыми и ранеными и более 1,5 млн. пленными. Все более обострялось и положение в тылу. Вмешательство Верховного Главнокомандующего Великого Князя Николая Николаевича в дела гражданского ведомства вызывало постоянные недоразумения с правительством и создавало неразбериху во многих областях управления. Он постоянно вызывал министров в Ставку, давая им те или иные приказания, что создавало двоевластие в России.
Летом 1915 года на фронте шло великое отступление Русской армии из Галиции, Польши и Литвы. 5 августа под напором немецких войск пала Варшава. Государь тяжело переживал это известие, на нем лица не было: «Так не может больше продолжаться! Я не могу все сидеть здесь и наблюдать за тем, как разгромляют армию; я вижу ошибки – и должен молчать!» «Если бы вы знали, как мне тяжело не принимать деятельного участия в помощи моей любимой армии», - говорил он близким. Так принял он верховное главнокомандование на себя.
Однако среди министров и думских депутатов это решение вызвало бурю возмущений и осуждений. Министр иностранных дел Сазонов назвал его «ужасом», «делом опасным и пагубным». Правительство послало Государю коллективное письмо, которое заканчивалось словами: «Находясь в таких условиях, мы теряем веру и возможность с сознанием пользы служить Вам и Родине».
Председатель Госдумы Родзянко испросил срочную аудиенцию, дабы убедить Царя отказаться возглавить армию. Пресса и общественность обрушилась на Императора Всероссийского с небывалой дерзостью. Даже у Императрицы-матери он не нашел сочувствия; по его признанию, разговор с матерью был еще тяжелее, чем с министрами, и они расстались, не поняв друг друга.
Однако, несмотря на все противление, Государь был тверд: «Мое решение безповоротно». Спокойно, умно и искренно поддержал его только премьер Горемыкин: «Все попытки отговорить Государя будут без результатов. Его убеждение сложилось давно. Он не раз говорил мне, что никогда не простит себе, что во время японской войны не встал во главе действующей армии. Долг царского служения повелевает Монарху быть во время опасности вместе с войском, деля и радость, и горе. Когда на фронте почти катастрофа, Его Величество считает священной обязанностью Русского Царя быть среди войска и с ним либо победить, либо погибнуть». (Н.Д.Тальберг. «Светлой памяти возлюбленного Государя»).
+++
Подчиняясь Высочайшему решению, Великий Князь Николай Николаевич заявил: «В моей совести Государь Император – Помазанник Божий, носитель верховной власти. Ему 47 лет. Он царствует и распоряжается судьбами Русского народа не со вчерашнего дня. Когда воля такого человека определилась, и путь действий принят, верноподданные должны подчиняться, каковы бы ни были последствия. А там дальше – Божья воля».
«Сего числа я принял на себя предводительство всеми сухопутными и морскими силами, находящимися на театре военных действий, – гласил Высочайший приказ от 23 августа 1915 года. – С твердой верой в помощь Божию и с непоколебимой уверенностью в конечной победе будем исполнять наш святой долг защиты Родины до конца и не посрамим Земли Русской».
Когда Государь уехал в Могилев, где находилась Ставка, «Прогрессивный блок», окончательно организовавшийся, усилил свою разрушительную деятельность. Новые министры вступили с ним в переговоры, считая даже возможным привлечение в состав правительства «общественных деятелей».
«Государь отнесся к этому с решительным неодобрением, – пишет Ольденбург. – Он считал, что власть должна быть единой; особенно во время войны недопустимо, чтобы министры «служили двум господам»; Монарху, на котором вся ответственность, и «обществу», неуловимому и изменчивому в своих настроениях».
Государь Николай II, получивший всестороннее военное образование и прошедший строевую службу во всех родах войск, ежегодно участвовавший в военных маневрах, прекрасно знавший личный состав армии благодаря частым смотрам и посещениям всех частей огромной страны, не имел лишь боевого опыта, никогда не командовал большими воинскими соединениями. Этот пробел восполнял его начальник штаба генерал Алексеев, талантливый стратег, с прекрасным специальным образованием. Государь обладал такими качествами, каких не было у его ближайшего помощника, – необыкновенное самообладание и способность быстро оценивать обстановку.
Один из чинов Ставки рассказывает в своих воспоминаниях, что много раз видел генерала Алексеева в оперативной комнате чрезвычайно растерянным и панически настроенным – под влиянием тревожных известий с фронта. Но после доклада Его Величеству и обмену мнениями тот совершенно преображался и быстро принимал необходимые меры. Примечателен и другой факт. После революции, когда генерал Алексеев был назначен Временным правительством на пост Верховного Главнокомандующего, он оказался совершенно не пригодным и был сменен через два месяца…
+++
Все, что писалось в 1915 году в иностранной печати, выставляло Великого Князя Николая Николаевича патриотом, а Государя – орудием германского влияния. Но как только Помазанник Божий встал во главе своей армии, счастье вернулось Русскому оружию, и отступление прекратилось. Уже через три недели германо-австрийский натиск был остановлен, и Русские войска короткими ударами на отдельных участках фронта перешли в наступление.
Армия генерала Плеве остановила неприятеля на важном рубеже – на реке Двине. Быстро и удачно был ликвидирован большой прорыв германской кавалерии у Молодечны. Господь оказал всесильную помощь Помазаннику Своему, ибо с того момента какой-то невидимой силой приподнялся упавший дух в армии, которая ободрилась и остановила дальнейшее продвижение немецких войск. И больше ни пяди Русской земли не было сдано врагу!
Факт благоприятных перемен на фронте признали даже противники Царя. На заседании «Прогрессивного блока» 28 октября 1915 года граф Д.А.Олсуфьев заявил: «Мы относились трагически к перемене командования. Все мы ошиблись. Государь видел дальше. Перемена повела к лучшему. Прекратился наплыв беженцев, не будет взята Москва, и это безконечно важнее, чем кто будет министром и когда будет созвана Дума».
+++
Государь искренно желал мира, и когда немцы предлагали мир на весьма выгодных условиях, он готов был даже пойти на уступки, дабы прекратить эту безцельную бойню людей, но он желал мира не сепаратного, а мира общего, совместного с союзниками. Союзники же и их сторонники в России и говорить не хотели о мире, что накладывает на их совесть новое кровавое пятно, выдающее их в желании безпощадно проливать людскую кровь для своих личных выгод». (Из книги игум. Серафима (Кузнецова) «Православный Царь-мученик»).
+++
Государь же был счастлив пребывать в общении со своим воинством! В сентябре 1915 года на вопрос французского посла Палеолога о впечатлениях, вынесенных с фронта, он ответил: «Превосходные. Я более уверен и бодро настроен, нежели когда-либо. Жизнь, которую я веду во главе моих войск, такая здоровая и бодрящая. Как чудесен Русский солдат! Я не знаю, чего через него нельзя было бы достигнуть. И у него такая вера в победу… Я углубился в упорство по самые плечи, я в нем завяз. И я из него вылезу только после полной победы».
Подготовила Инна Климова.
(Цит. по кн. «Царственные страстотерпцы». Православный календарь. Сост. Т.Никитина. М., 2009)