Боевой путь полковника вермахта Луитпольда Штейдле начался еще до вторжения в СССР, а закончился в Сталинграде. Он был командиром батальона в 61-м пехотном полку, участвовал в боях на Березине и Днепре, в наступлении на Москву. В своих мемуарах он упоминает план «Барбаросса» и другие планы по послевоенному устройству СССР:
«План «Барбаросса» предусматривал молниеносный разгром СССР. Была поставлена задача в течение нескольких недель уничтожить советские армии. Предусматривалось взять Ленинград и Москву, а также занять важный в военно-экономическом отношении Донецкий бассейн. Конечной целью операции был выход на линию Волга — Архангельск. «Зеленая папка» Геринга дополняла этот план детально разработанными мероприятиями по экономическому ограблению Советского Союза».
В своих записях Штейдле подтверждает идеальную подготовку немцев к нападению. Так было не везде, но на его участке фронта все было хорошо подготовлено. Вот что он пишет о начале войны: «На следующее утро в 5.30 вдоль всей границы начался артиллерийский огонь небывалой силы. Подавлялся каждый объект, который мог служить обороне.
Одновременно немецкая авиация начала массированные налеты. Все это говорило о том, что началось тщательно и заблаговременно подготовленное вторжение. Через несколько минут после начала артподготовки вспыхнули пожары. Находившиеся на советских пограничных заставах передовые части были быстро опрокинуты. На моем участке никакого сопротивления не было. Только со стороны Малкини был слышен шум пехотного боя, и раздавались взрывы. Непрерывно почти на бреющем полете над нами летели на восток эскадрильи и отдельные бомбардировщики».
Штейдле рассказывает, что его ожидания от военной кампании на Восточном фронте были обмануты. Эти отличия он заметил в первый же день войны. Немецкая пропаганда мотивировала немецких солдат сообщениями о том, что СССР готовит нападение на Третий рейх, а план "Барбаросса" – это превентивный удар на опережение русских. И вот каковы были впечатления полковника от увиденных им «приготовлений к нападению»:
«Через километр наше продвижение было на некоторое время остановлено огнем из пулеметов и винтовок. Вскоре наша головная походная застава наткнулась на недостроенные легкие полевые укрепления. Солдат в них уже не было. По всему было видно, что стройка началась недавно. Вокруг валялись мотки колючей проволоки, деревянные колья, скобы, доски и мешки с цементом. Мы были поражены увиденным. Ничем не подтверждалось, что русские готовили нападение, которое мы предупредили. Где же противник, о котором геббельсовская пропаганда твердила, будто он приготовился смять нас невиданной массой людей и вооружения?»
В мемуарах немецких офицеров есть одна общая черта – они все в итоге понимают, что русские – это необычайно сильный противник. Это совсем не то, с чем они встречались прежде в Европе. Недооценка Красной армии – вот одна из главных ошибок немецкого генштаба при разработке планов нападения на Россию. И в отличие от своих коллег, полковник Штейдле это понял в самом начале:
«Наше продвижение нарушалось и замедлялось упорным сопротивлением советских воинских частей, которые дрались с исключительным умением. Неожиданно и, несмотря на явное превосходство фашистской авиации, советские истребители с необычайной смелостью атаковали с бреющего полета наши пехотные части, с трудом продвигавшиеся через поля, леса и болота. Они носились над безграничными березовыми лесами, чуть не задевая верхушки деревьев, обстреливали проселки и тропы, сея панику в немецких войсках. Еще до того, как мы достигли окраин Минска, стало ясно, что перед нами серьезный противник».
+++
Немецкий фельдмаршал Пауль Людвиг Эвальд фон Клейст был единственным германским фельдмаршалом, который умер в советском плену. Он писал, что с самого начала войны понял, что единственное преимущество, которое имела немецкая армия-это боевой опыт: «Русские с самого начала показали себя как первоклассные воины, и наши успехи в первые месяцы войны объяснялись просто лучшей подготовкой. Обретя боевой опыт, они стали первоклассными солдатами. Они сражались с исключительным упорством, имели поразительную выносливость...»
+++
Эрих фон Манштейн был одним из лучших генералов Третьего Рейха. Несмотря на то, что он участвовал в захвате Франции и Польши, он успел повоевать и на Восточном фронте. В своих мемуарах он писал о том, что советских солдат даже в плен брать было опасно: «Часто случалось, что они поднимали руки, чтобы показать, что сдаются нам в плен, а после того, как наши пехотинцы подходили к ним, они вновь прибегали к оружию; или раненый симулировал смерть, а потом с тыла стрелял в наших солдат».
+++
Одним из лидеров Третьего рейха и главных идеологов нацизма был доктор Йозеф Геббельс. Он изначально презирал славян, но в ходе войны поменял свое мнение и так высказывался относительно Красной Армии: «Упорство же, с которым большевики защищались в своих дотах в Севастополе, сродни некоему животному инстинкту, и было бы глубокой ошибкой считать его результатом большевистских убеждений или воспитания. Русские были такими всегда и, скорее всего, всегда такими останутся».
Перед началом войны с Советским Союзом Гитлер говорил своим военным: «Вам нужно только пнуть дверь – и все гнилое строение рухнет». Как сильно расходятся эти слова с тем, что говорили его генералы чуть позже...
Источник: https://pulse.mail.ru/article
В своих записях Штейдле подтверждает идеальную подготовку немцев к нападению. Так было не везде, но на его участке фронта все было хорошо подготовлено. Вот что он пишет о начале войны: «На следующее утро в 5.30 вдоль всей границы начался артиллерийский огонь небывалой силы. Подавлялся каждый объект, который мог служить обороне.
Одновременно немецкая авиация начала массированные налеты. Все это говорило о том, что началось тщательно и заблаговременно подготовленное вторжение. Через несколько минут после начала артподготовки вспыхнули пожары. Находившиеся на советских пограничных заставах передовые части были быстро опрокинуты. На моем участке никакого сопротивления не было. Только со стороны Малкини был слышен шум пехотного боя, и раздавались взрывы. Непрерывно почти на бреющем полете над нами летели на восток эскадрильи и отдельные бомбардировщики».
Штейдле рассказывает, что его ожидания от военной кампании на Восточном фронте были обмануты. Эти отличия он заметил в первый же день войны. Немецкая пропаганда мотивировала немецких солдат сообщениями о том, что СССР готовит нападение на Третий рейх, а план "Барбаросса" – это превентивный удар на опережение русских. И вот каковы были впечатления полковника от увиденных им «приготовлений к нападению»:
«Через километр наше продвижение было на некоторое время остановлено огнем из пулеметов и винтовок. Вскоре наша головная походная застава наткнулась на недостроенные легкие полевые укрепления. Солдат в них уже не было. По всему было видно, что стройка началась недавно. Вокруг валялись мотки колючей проволоки, деревянные колья, скобы, доски и мешки с цементом. Мы были поражены увиденным. Ничем не подтверждалось, что русские готовили нападение, которое мы предупредили. Где же противник, о котором геббельсовская пропаганда твердила, будто он приготовился смять нас невиданной массой людей и вооружения?»
В мемуарах немецких офицеров есть одна общая черта – они все в итоге понимают, что русские – это необычайно сильный противник. Это совсем не то, с чем они встречались прежде в Европе. Недооценка Красной армии – вот одна из главных ошибок немецкого генштаба при разработке планов нападения на Россию. И в отличие от своих коллег, полковник Штейдле это понял в самом начале:
«Наше продвижение нарушалось и замедлялось упорным сопротивлением советских воинских частей, которые дрались с исключительным умением. Неожиданно и, несмотря на явное превосходство фашистской авиации, советские истребители с необычайной смелостью атаковали с бреющего полета наши пехотные части, с трудом продвигавшиеся через поля, леса и болота. Они носились над безграничными березовыми лесами, чуть не задевая верхушки деревьев, обстреливали проселки и тропы, сея панику в немецких войсках. Еще до того, как мы достигли окраин Минска, стало ясно, что перед нами серьезный противник».
+++
Немецкий фельдмаршал Пауль Людвиг Эвальд фон Клейст был единственным германским фельдмаршалом, который умер в советском плену. Он писал, что с самого начала войны понял, что единственное преимущество, которое имела немецкая армия-это боевой опыт: «Русские с самого начала показали себя как первоклассные воины, и наши успехи в первые месяцы войны объяснялись просто лучшей подготовкой. Обретя боевой опыт, они стали первоклассными солдатами. Они сражались с исключительным упорством, имели поразительную выносливость...»
+++
Эрих фон Манштейн был одним из лучших генералов Третьего Рейха. Несмотря на то, что он участвовал в захвате Франции и Польши, он успел повоевать и на Восточном фронте. В своих мемуарах он писал о том, что советских солдат даже в плен брать было опасно: «Часто случалось, что они поднимали руки, чтобы показать, что сдаются нам в плен, а после того, как наши пехотинцы подходили к ним, они вновь прибегали к оружию; или раненый симулировал смерть, а потом с тыла стрелял в наших солдат».
+++
Одним из лидеров Третьего рейха и главных идеологов нацизма был доктор Йозеф Геббельс. Он изначально презирал славян, но в ходе войны поменял свое мнение и так высказывался относительно Красной Армии: «Упорство же, с которым большевики защищались в своих дотах в Севастополе, сродни некоему животному инстинкту, и было бы глубокой ошибкой считать его результатом большевистских убеждений или воспитания. Русские были такими всегда и, скорее всего, всегда такими останутся».
Перед началом войны с Советским Союзом Гитлер говорил своим военным: «Вам нужно только пнуть дверь – и все гнилое строение рухнет». Как сильно расходятся эти слова с тем, что говорили его генералы чуть позже...
Источник: https://pulse.mail.ru/article