Распятый Господь. Эскиз росписи Владимирского собора в Киеве.
Худ. В. М. Васнецов

Продолжение. См.: ч. 1, ч. 2, ч. 3, ч. 4, ч. 5.

 

Сегодня в трудах некоторых православных богословов наблюдаются попытки размыть основу христианского учения – догмат Искупления.

Вот как вкратце поясняет суть этого явления авторитетный духовный писатель архимандрит Рафаил (Карелин): «В настоящее время модернистические силы, окопавшиеся в Церкви, под видом борьбы за чистоту Православия ведут подрыв основ самого Православия. Для осуществления своих далеко идущих замыслов им надо извратить и переиначить традиционное вероучение, ведущее начало от апостолов, разорвать богословскую преемственность, разрушить догматику, уничтожить образцы веры, утвержденные на Соборах, и на духовном пустыре создать универсальную религию, а на месте взорванной Церкви построить свой пантеон.

Модернисты объявили Церковь „больным организмом", зараженным католическими заблуждениями, и на этом основании требуют лечить ее, т. е. подвергать инъекциям теософии, рационализма и протестантизма, как в недавние времена исповедников Христианства подвергали насильственному лечению психотропными средствами, от которых нормальный человек заболевал. Модернисты осмеивают православные догматы и не стесняются даже глумиться над главным сотериологическим догматом об Искуплении. Эти протестантствующие теологи пытаются представить католицизм как антипод Православия и фрагментарные сходства между католическим и православным богословием интерпретировать как влияние католицизма, которому якобы подвергается Восточная Церковь в течение уже нескольких веков...»

Желая внести свою лепту в защиту традиционного церковного учения об Искуплении, «ПК» публикует перевод статьи болгарского подвижника благочестия, доктора богословия, преподавателя кафедры догматического и обличительного богословия Софийской духовной академии, духовного сына великого поборника истины святителя Серафима (Соболева) – архимандрита Серафима (Алексиева) († 1993).

 

3. СВЯТЫЕ ОТЦЫ И УЧИТЕЛИ ЦЕРКВИ И ИСКУПЛЕНИЕ

 

Верный своему основному принципу благоговения перед богооткровенными тайнами, святитель Григорий Богослов представляет Искупление как парадокс, в котором лишь вера находит разгадку вопросов, связанных с вечной судьбой человека. Он изображает дело нашего спасения в следующих антитезах. Богочеловек «продается, и за самую низкую цену – за тридцать сребреников, но искупает мир, и высокой ценой – собственной Своею кровью. Как овца, веден был на заклание (см.: Ис. 53, 7), но Он – Слово, возвещаемое гласом вопиющего в пустыне (см.: Ис. 40, 3). Был мучим и изъязвлен (см.: Ис. 59, 5), но исцеляет всякую болезнь и всякую немощь (см.: Мф. 4, 23). Возносится на древо и пригвождается; но восстанавливает нас древом жизни <…>. Предает душу, но имеет власть принять ее обратно (см.: Ин. 10, 18) <…>. Умирает, но животворит и разрушает смертью смерть. Погребается, но восстает. Нисходит в ад, но возводит из него души, но восходит в Небеса…» (Orat. 29. Сap. 20. Migne. P. g. T. 36. Col. 101 AB).

Во всех этих проявлениях воплотившегося нас ради Сына Божия святитель Григорий Богослов видит великую Божию любовь (здесь и далее выделено архим. С., – примеч. пер.). «Сущий начинает бытие, Несозданный созидается, Необъемлемый объемлется <…>, Богатящий нищает – нищает до плоти моей, чтобы мне обогатиться Его Божеством <…>. Какое богатство благости!» (Orat. 38. In Theophania. Сap. 13 C. Migne. P. g. T. 36. Col. 325).

Развивая идею великой Божией любви к нам, проявленной в Искуплении, он говорит в другом месте: «Цель <…> врачевания – окрылить душу, исхитить из мира и предать Богу, сохранить образ Божий, <…>короче сказать, того, кто принадлежит к горнему чину, соделать богом и причастником горнего блаженства».

Но подчеркивая наряду со столь выделенной Божией любовью и Божию вечную правду, Назианский учитель продолжает: «Для этого Бог стал причастен к плоти через посредство души <…>. За каждый наш долг возданоособо Тем, Кто превыше нас <…>. Для этого Иисус приемлет Крещение <…>, для этого постится, подвергается искушению и побеждает победившего. <…> Для этого – вознесение на Крест за падение, желчь за вкушение (запретного плода, – примеч. архим. С.), терновый венец за худое владычество, смерть (Искупителя, – примеч. архим. С.) за смерть (Адама, – примеч. архим. С.)…»(Orat. 2: 22, 23, 24, 25. Migne. P. g. T. 35. Col. 432 В, 433 АВС, 436 А).

Вообще Святые Отцы знают и о Божией любви, и о Божией правде как факторах Искупления.

Священномученик Климент Римский(† ок. 96), например, защищая одновременно оба этих элемента, пишет: «По любви, которую имел к нам Иисус Христос, Господь наш, по воле Божией дал кровь Свою за нас, и плоть Свою за плоть нашу, и душу Свою за души наши» (Ep. I ad Corinth. 49. Migne. P. g. T. 1. Col. 312).

У священномученика Иринея Лионского († ок. 200) читаем: «Мы ничего наперед не дали Ему, и Он ничего не требует от нас, как будто нуждающийся; мы, напротив, нуждаемся в общении с Ним, и потому Он благостно излил Себя Самого, чтобы нас собрать в недра Отца» (Contra haer. lib. 5. Сap 2. N. 1. Migne. P. g. T. 7. Col. 1124).

Идея заступнического удовлетворения Божией правды Христовой смертью очень ясно выражена также у Тертуллиана, священномученика Киприана Карфагенского, святителя Амвросия Медиоланского, блаженного Августина и др.

Тертуллиан († ок. 220) пишет: «Смерть наша не могла быть уничтожена ничем, кроме страдания Господа» (De pud. Cap. 22. Migne. P. l. T. 2. Col. 1081).

Священномученик Киприан Карфагенский († 258) учит: «Он только Один может даровать отпущение грехов, против Него соделанных, т. к. Он и понес грехи наши, и за нас болезновал, и Его Бог предал за грехи наши» (De laps. 17. Migne. P. l. T. 4. Col. 494).

Святитель Амвросий Медиоланский († 397) говорит: «Пришел Господь Иисус, дал Свою смерть взамен смерти всех, пролил кровь Свою взамен крови всяческих» (Ep. 41. Cap. 7. Migne. P. l. T. 16. Col. 1162).

Блаженный Августин (354–430) богословствует: «Павел говорит: „Ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом" (2 Кор. 5, 21). Итак, Бог, с Которым нам надлежит примириться, сделал Его жертвой за грех, и этой жертвой мы можем примириться с Богом. Он Сам стал грехом, а мы – праведностью, но не своей, а праведностью Бога, не в нас самих, а в Нем» (Enchir. 41. Migne. P. l. T. 40. Col. 253).

Святитель Григорий Великий (540–604) поучает: «Безгреховная природа была возложена на Него. Он предложил жертву от нашего имени, Он отдал Свое Тело от имени грешников, чистое от греха, ибо в человеческой природе Он был способен умереть, а Своей праведностью был способен нас очистить»(Moral. Lib. 17. Cap. 30. N. 46. Migne. P. l. T. 77. Col. 33).

Божия правда у Святых Отцов подчеркнута употреблением библейского правового понятия «выкуп», «искупление». В послании к Диогену читаем: «Он предал Сына Своего в искупление за нас (см.: Рим. 8, 32), Святого за беззаконных, Невинного за виновных, Праведного за неправедных, <…> Безсмертного за смертных. Ибо что другое могло прикрыть грехи наши, как не Его праведность?» (Epist. ad Diognel. Cap. 9. Migne. P. g. T. 2. Col. 1180–1181).

Священномученик Ириней Лионский, ссылаясь на Еф. 1, 7; 2, 13 и др., пишет: «Ныне через сообщение с Собою Господь примирил человека с Богом Отцом, примиряя нас с Собою через тело плоти Своей и искупаянас Своею кровью» (Contra haer. Lib. 5. Cap. 14. N. 3. Migne. P. g. T. 7. Col. 1163).

«Искупить» здесь значить заплатить за нас. А это – юридический термин.

«Господь через Свое воплощение, – рассуждает тот же Святой Отец, – возвратил нас в дружбу, сделавшись Посредником между Богом и человеками (см.: 1 Тим. 2, 5), умилостивляя за нас Отца, против Которого согрешили, и Своим послушанием покрывая наше непослушание и даруя нам общение с нашим Творцом и покорность. Поэтому Он научил нас и в молитве говорить: „И остави нам долги наша" (Мф. 6, 12), т. к. Он есть Отец наш, Коего Мы стали должниками, преступив Его заповедь» (Contra haer. Lib. 5. Cap. 17. N. 1. Migne. P. g. T. 7. Col. 1169).

Очень ясно святитель Григорий Нисский († ок. 395) определяет спасительное домостроительство как проявление и результат Божией правды и любви и других Божиих всесовершенных свойств (cм.: Orat catech. Cap. 20. Migne. P. g. T. 45. Col. 56 D – 57). «Пожелать спасти есть свидетельство благости; соделаться же искупительной ценой за обладаемого другим показывает справедливость» (Op. cit. Cap. 23. Col. 64). «Благостьпостигается в произволении спасти погибшего. Премудрость и справедливостьпоказаны в способе нашего спасения. А могущество видно в том, что стал Он в подобии человеческом <…> и смерти подал о Себе надежду, будто бы она в силах по подобию людей овладеть Им; но, будучи в ее власти, совершил то, что свойственно Ему по Божеству; свойственно же свету уничтожение тьмы, а жизни – истребление смерти» (Op. cit. Cap. 24. Col. 65 B III).

В унисон со Священным Писанием Святые Отцы подчеркивают, что Иисус Христос есть добровольная Жертва за наши грехи, Жертва, Чья кровь имеет безконечную цену. Этим постоянным подчеркиванием безконечной стоимости Христовой жертвенной крови Святые Отцы отмечают правовую сторону Искупления. Немыслимо для Божией правды снисходительно прикрывать преступления людей без достойного или, точнее, без равного выкупа. Таким выкупом не могла стать кровь никакого человека, даже величайшего праведника. Только кровь Спасителя, имеющая безконечную цену ради ипостасного соединения человека с Богом в Его лице, могла быть достаточным выкупом за все человеческие грехи.

Священномученик Климент Римский пишет к коринфянам: «Обратим внимание на кровь Христа, – и увидим, как драгоценна пред Богом кровь Его, которая была пролита для нашего спасения» (Ep. I ad Corinth. Cap. 21. Migne. P. g. T. 1. Col. 256. Cap. 49. Col. 312).

Священномученик Киприан Карфагенский учит: «Христос даровал нам эту благодать, <…> искупив верующих ценою Своей крови, примирив человека с Богом Отцом» (Lib. ad. Demetr. 25. Migne. P. l. T. 4. Col. 583).

Святитель Василий Великий (330–379) размышляет: «Что может человек найти столько ценное, чтобы дать в искупление души своей? Но нашлось одно равноценное всем вместе людям, что и дано в цену искупления души нашей, – это святая и многоценная кровь Господа нашего Иисуса Христа, которую Он пролил за всех нас. Почему мы и „куплени ценою" (ср.: 1 Кор. 6, 20)» (Homil. in Psalm. 48. Cap. 4. Migne. P. g. T. 29. Col. 440–441).

В этом смысле богословствует и блаженный Феодорит († ок. 458): «Когда все состояли под владычеством смерти, Христос не подлежал смерти, – и как Бог, потому что имел естество безсмертное, и как человек, потому что не сотворил греха, причинившего смерть. Но Он Сам Себя предал [на смерть], как некую искупительную цену, и всех освободил от рабства смерти» (Interpret. epist. I ad Timoth. Cap. 2. Vers 6. Migne. P. g. T. 82. Col. 800 B). Тот же Святой Отец изъясняет: «Будучи неповинен и свободен от всякого греха, воздал наш долг и нас, обремененных множеством долгов и потому принужденных рабствовать, сподобил свободы, искупив нас и в цену за нас предложив собственную Своюкровь» (De providentia. Orat. X. Migne. P. g. T. 83. Col. 756 D).

Буквально так же учит и святитель Герман († 733):«Не пришел наш Владыка на Крест, дабы судить мир, но пришел, дабы пригвоздить ко Кресту рукописание падших и искупить их от древних долгов, излив в уплату за них всю кровь Свою пречистую» (Orat. I. In vivificam crucem. Migne. P. g. T. 98. Col. 224 C).

Правовое понимание Искупления параллельно с этическим взглядом у многих Святых Отцов проистекает из того, что они, строго придерживаясь Божественного Откровения, рассматривают грехопадение и Искупление в перспективе двух библейских полюсов: Адам – Христос. Исходя из слов святого апостола Павла, которым первым сопоставил Адама и Христа (см.: Рим. 5, 14; 1 Кор. 15, 22, 45), они видят в Адаме должника, а во Христе – Плательщика долга; в Адаме – вину, а во Христе – выкуп за вину; в Адаме – смерть, а во Христе – воскресение и жизнь.

Священномученик Ириней Лионский пишет: «В первом Адаме мы прогневали Бога, не исполнив Его заповеди; а во втором Адаме снова примирились с Ним, быв послушны даже до смерти» (Contra haer. Lib. 5. Cap. 16. N. 3. Migne. P. g. T. 7. Col. 1168).

Святитель Иоанн Златоуст (347–407) также в толковании на слова апостола Павла: Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою (Гал. 3, 13), дает следующее разъяснение: «Желающий разрушить эту клятву должен быть свободен от нее и должен принять на себя эту [незаслуженную]клятву <…>. Христос и принял на Себя таковую клятву и ею уничтожил заслуженную. И подобно тому как кто-нибудь невинный, решивший умереть вместо осужденного на смерть, этим избавляет его от смерти, – точно так же сделал и Христос. Поскольку Он не подлежал проклятию за преступление закона, то и принял на Себя вместо заслуженного нами не заслуженное Им проклятие, чтобы освободить всех от заслуженного, – потому что Он не совершил греха, и не было лжи в устах его (см.: Ис. 53, 9)» (In Galat. 3, 13. N. 3. Migne. P. g. T. 61. Col. 652–653).

Еще яснее святитель Иоанн Златоуст выражает свое правовое понимание Искупления словами: «Адам сделался должником, повинным смерти, и был во власти диавола; Христос не был должником и не находился в его власти, но пришел и уплатил смертью за находившегося в его власти, чтобы освободить человека от уз смерти» (Homil. in Pascha. 4. Migne. P. g. T. 52. Col. 770). Кому уплатил Христос, святитель Иоанн Златоуст не объясняет. Но из выражения «уплата смертью» видно, что здесь подразумевается уплата Божией правде, которая искала справедливого возмездия за преступления.

Во всем искупительном деле наряду с правдой огромную роль играет илюбовь. Ее святитель Иоанн Златоуст прекрасно изъясняет в толковании на 1 Тим. 2, 6, где говорит о Христе, Который отдал Себя выкупом за всех: «Это было делом Его благости. Что значит: Искупление? Он намеревался наказать их и между тем не сделал этого; они должны были погибнуть, но за них Он предал Сына Своего <…>. Этого достаточно было для того, чтобы привлечь всех и чтобы показать любовь Христову. Воистину велики и неизреченны благодеяния, которые Бог оказал нам! Он принес Себя в жертву за врагов, за ненавидящих Его <…>. Чего кто-нибудь другой не сделал бы ни для своих друзей, ни для своих детей, ни для братьев, то Господь сделал для рабов» (In epist. I ad Timoth. Cap. 2. Homil. 7, 3. Migne. P. g. T. 62. Col. 537–538).

В другом месте святитель Иоанн Златоуст так выражает свое правовое понимание Искупления: «Адам согрешил – и умер; а Христос не согрешил, но также умер. Это необычайно и дивно: тот согрешил – и умер, а Этот не согрешил – и также умер. Для чего? Для того чтобы согрешивший и умерший мог чрез Несогрешившего и Умершего освободиться от уз смерти. Так бывает и в денежных делах: часто один бывает должником и, не имея возможности заплатить, содержится в узах; а другой, не будучи должником, но имея возможность заплатить, уплачивает и освобождает виновного. Так было и с Адамом» (Sermo in Pascha. 3. Migne. P. g. T. 50. Col. 438). «Он принял на Себя наказание, которое мы должны были понести от Отца, и претерпел следовавшее затем мучение и здешнее поношение» (Sermo in Ascensionem Domini. Cap. 2. Migne. P. g. T. 50. Col. 445).

Из приведенных цитат ясно, что святитель Иоанн Златоуст совершенно определенно верил в правовые отношения между людьми и Богом. Это типичный святоотеческий «юридизм».

«Юридический» взгляд на удовлетворение Божией правды встречается и у святителя Прокла, Патриарха Константинопольского († 446 или 447): «Надлежало быть одному из двух: или всем подвергнуться смерти, на которую были мы осуждены, потому что все согрешили; или для Искупления нашего должна быть дана такая цена, которою бы все требование уплачивалось вполне. Какой-нибудь человек не мог уплатить его, потому что он сам чрез грех был в этом долгу; ни ангел не мог искупить человеческого рода, потому что не находил столь великой платы. Необходимым оставалось, чтобы Бог, непричастный греху, умер за согрешивших. Это одно средство для уничтожения зла»(Orat. I – I audatio in sanctissimam Dei genetricem. Cap. 5. Migne. P. g. T. 65. Col. 685).

И святитель Афанасий Великий (296–373) движется по тем же мысленным рельсам. Для изъяснения цели Боговоплощения и Искупления в своей сотериологии (учении о спасении, – примеч. пер.) он использует Божию любовь и Божию правду. В трактате «О воплощении Слова», подчеркивая Божию любовь, он говорит, что Сын Божий «по естеству безплотен и есть Слово, однако же, по человеколюбию и благости Отца Своего, для нашего спасения явился нам в человеческом теле» (Oratio de Incarnatione Verbi. Cap. 1. Migne. P. g. T. 25. Col. 97).

Рассуждая же о появившейся как последствие греха смерти, которая первоначально не была в Божием плане, святитель Афанасий замечает, что, с одной стороны, человеку было необходимо умереть после преступления согласно справедливому Божиему приговору. Потому что «не было бы в Боге правды, если бы, когда сказано Богом, что умрешь, человек не умер». Но, с другой стороны, несообразно бы было, если бы сотворенные разумные существа навеки погибли и возвратились в небытие. «Это недостойно было бы благости Божией»(Op. cit. Cap. 6. Col. 108).

В связи с поставленным так вопросом святитель Афанасий рассуждал, что Бог, Который есть не только любовь, но и правда – не довольствовался в деле спасения лишь тем, чтобы наложить на людей покаяние, поскольку одно покаяние не способно «соблюсти справедливость в отношении к Богу», т. е. не исполнилась бы Божия правда, определившая смерть воздаянием за грех (Op. cit. Cap. 7. Col. 108). Вот почему воплотилось Слово, Логос. «Он единственный <…>стал <…> достойным пострадать за все и быть посланцем для всех от Отца» (Op. cit. Cap. 6. Col. 109).

Идея равноценного удовлетворения Божией правды, так ясно проявленная здесь, по сути чисто юридическая. «Божие Слово, во искупительную за всех жертву принеся храм Свой и телесное Свое орудие, по всей справедливости воздало долг» (Sermo major de fide. 6. Migne. P. g. T. 26. Col. 1268).

Святитель Афанасий Великий подчеркивает во многих местах своего трактата «О воплощении Слова» Божию правду как фактор Искупления. Поскольку телесный человек согрешил, то и Слово «приемлет на Себя тело, – и тело, не чуждое нашему <…>, от <…>неискусомужной Девы, тело чистое», которое послужило Ему орудием. «И таким образом, у нас заимствовав подобное нашему тело, потому что все мы были повинны тлению смерти, за всех предав его смерти, приносит Отцу. И это совершает Оно по человеколюбию». Так Своей смертью Он побеждает смерть для нас. Хотя и всесилен, Он не уничтожил смерть прежде Своей крестной смерти, потому что «несообразно было бы отменить закон прежде исполнения его» (опять ясное проявление идеи Божией правды!). В том же духе святитель Афанасий продолжает: Логос берет на Себя тело, которое приносит как жертву. Поскольку, соединившись ипостасно с Богом-Словом, это тело было достаточным за смерть всех грешников. Так, цитируем дословно, «Слово Божие, будучи превыше всех, и Свой храм, Свое телесное орудие, принося в искупительную за всех цену, смертью Своею совершенно выполнило должное, и таким образом<…> нетленный Божий Сын, как и следовало, всех облек в нетление обетованием воскресения» (Oratio de Incarnatione Verbi. Cap. 8 –9. Migne. P. g. T. 25. Col. 109–112).

Этот правовой взгляд на Искупление Александрийский святитель подтверждает в том же своем трактате словами: «Т. к. надлежало, наконец, всем людям уплатить свой долг (а долг состоял в том, что все люди были повинны смерти, что преимущественно и было причиною пришествия Иисуса Христа на землю): посему Он, доказав Свою Божественность делами Своими, принес, наконец, и жертву за всех людей, предав на смерть храм Своего тела, дабы чрез это <…> сделать нас неповинными и свободными от древнего преступления <…>. Смерть была необходима; непременно надлежало быть смерти за всех людей, потому что надлежало быть уплате общего долга, лежавшего на всех людях. Для сей цели Слово <…> восприяло плоть смертную, дабы ее, как Свою собственную плоть, принести в жертву за всех людей, и дабы плотию претерпеть за всех смерть <…>, „да смертию упразднит имущаго державу смерти, сиречь диавола, и избавит сих, елицы страхом смерти чрез все житие повинни беша работе" (Евр. 2, 14–15)» (Op. cit. Cap. 20. Migne. P. g. T. 25. Col. 129 D – 132 ABC).

 

Перевод с болгарского языка Анны Самсоновой

Продолжение следует

Источник: pkrest.ru