Чутье зла

Иван Ильин

Мыслитель. Портрет Ивана Александровича Ильина. 1921 год М. Нестеров

    В этом наша беда и наша опасность - мы живем в эпоху воинствующего зла, а верного чутья для распознания и определения его не имеем. Отсюда безчисленные ошибки и блуждания. Мы как будто смотрим - и не видим; видим - и не верим глазам; боимся поверить; а поверив, все еще стараемся «уговорить себя», что «может быть все это не так»; и не к месту, и не вовремя сентиментально ссылаемся на евангельское «не судите», и забываем апостольское: измите злаго от вас самих (1 Кор. 5, 13). Делаем ошибку и стыдимся сказать: «Я ошибся»; поэтому держимся за нее, длим ее, увязаем во зле и множим соблазны.
    А воинствующее зло отлично знает нашу подслеповатость и безпомощность и развивает искуснейшую технику маскировки. Но иногда ему не нужно никакой особой техники: просто назовется иначе и заговорит, как волк в детской сказке, «тоненьким голосочком»: «Ваша мать пришла, молочка принесла»... А мы, как будто только этого и ждали, - доверчивые «козляточки»,- сейчас «двери настежь» и на все готовы.
    Нам необходима зоркость к человеческой фальши; восприимчивость к чужой неискренности; слух для лжи; чутье зла; совестная впечатлительность. Без этого мы будем обмануты, как глупые птицы, переловлены, как кролики, и передавлены, как мухи на стекле.
    В нас до сих пор живет ребяческая доверчивость: наивное допущение, что, если человек что-нибудь говорит, то он и в самом деле думает то, что говорит; если обещает - то желает исполнить обещанное; если рассказывает о своем прошлом - то не врет; если развивает «планы», то сам относится к ним серьезно; если обвиняет другого, то «не станет же заведомо и злостно клеветать»; если восхваляет кого, то не потому, что ему пригрозили, наобещали или уже заплатили; если выставляет себя «патриотом», то никак не может принадлежать к враждебной контрразведке; если произносит священные слова, то не ради провокации; если носит какую-нибудь одежду (военную, духовную или иноземную), то и внутренне соответствует своему наряду; если располагает деньгами, то добыл их законным и честным путем; если обещает продовольственные посылки, то от сочувственной доброты и т. д. Мы, как маленькие дети, судим о внутреннем по внешности: по словам, по одежде, по статьям в газете и особенно по обещаниям, по личным комплиментам и по подачкам.
    Но слова без дела не весят. У каждого из нас есть свое прошлое, состоящее из поступков, совершенных нами и, может быть, втайне совершаемым и ныне. Это прошлое отнюдь не подобно змеиной коже, периодически обновляющейся; напротив - оно вырастает у нас из души и сердца, оно остается внутренне извращенным и несется нами через всю жизнь; оно звучит в интонациях голоса, оно посверкивает во взгляде, оно сквозит в манерах, оно прорывается в оборотах речи и в аргументации, оно выдает нас. Иногда человек выдает себя одним взглядом, одним словом, одной постановкой вопроса.
    Поэтому за словами должны стоять общеизвестные дела; и судить надо не по речам, а по делам. Человек должен иметь нравственное право на те слова, которые он произносит.
    Священные слова не могут прикрыть грязных дел. Великие лозунги не звучат из уст предателя. Надо быть духовно слепым и глухим, чтобы верить в искренность наемного агента. Наше поколение богато отвратительным опытом лжи и лицемерия; мы обязаны иметь чутье зла и не имеем права поддаваться на соблазны.
    И одежда не гарантирует ничего. Разве иеро-чекисты, прилетавшие в Париж и соблазнившие митрополита Евлогия и митрополита Серафима (Лукьянова) - были не в рясах? Разве Скоблин не имел права на форму белого генерала? Разве шулер не выдает себя слишком безукоризненным фраком и белоснежной рубашкой с бриллиантовыми запонками?
    И газетные статьи не должны вводить нас в заблуждение. На статьи, как и на слова, и на речи - человек должен иметь жизненное право, право, приобретенное делами жизни, ее мужеством, ее искренностью, ее жертвенностью, цельностью своего характера. Современный мир богат костюмированными писателями, уже не раз переодевавшимися, писателями-наймитами, писателями «чего изволите», писателями-лицемерами и предателями. Надо научиться распознавать их.
    Еще глупее верить «обещаниям». И под советами, и в эмиграции мы видели множество «искусников», которые делают себе карьеру не исполняемыми, а часто и заведомо неисполнимыми обещаниями: суля другим впустую мнимую «конъюнктуру», они постепенно готовят самим себе настоящую.
    Еще глупее верить хвалителям и льстецам. Лесть есть такая разновидность взятки, которая не наказуема и которую люди не стыдятся брать: и «дал», и «не дал»; и «взял», и «не взял»; - подкуп состоялся, а доказать его нельзя. Между тем льстец всегда есть в то же время клеветник: кто не даст подкупить себя лестью, тот будет им оклеветан. А нам надо помнить: современное человечество кишит нравственно - и политически - скомпрометированными людьми, которым необходимо скрыть или диссимулировать свое прошлое; ложь, лесть и клевета - их главное жизненное оружие.
    Что же нам делать?
    1) Отходить от зла и творить благо. Не замешиваться в ту праздную и вредную сумятицу партийной интриги и клеветы, которой столь многие отдают свои силы. Искать реальной борьбы, а не карьеры, которая всегда была и всегда будет пустозвоном. Надо быть, а не казаться; наносить удары врагу, а не считаться «эмигрантским проминентом».
    2) Смыкать наши ряды. Упорно, неустанно искать людей, заслуживающих абсолютного доверия: людей совершенных дел; людей непоколебимого стояния; людей, никогда и никуда не продававшихся и ни на что грязное не нанимавшихся; таких людей, что если ловкий клеветник представит нам «несуразные доказательства» их мнимой нечестности, то мы отвернемся от клеветника с омерзением. Надо находить людей абсолютного доверия и связываться с ними напрочно.
    3) Постоянно крепить в себе чутье к добру и ко злу. Беречь свое чувство чести; не снижать его требований; твердо верить, что безчестье есть мое поражение и переход в лагерь дьявола; и всякого нового человека мерить про себя требованием полной чести и честности. Всегда проверять свои впечатления и свой внутренний суд - в общении с людьми абсолютного доверия. От безчестных решительно отходить; сомнительным не доверяться. Ни те, ни другие - не годятся для борьбы: продадут и предадут.
    4) Учиться безошибочно отличать искреннего человека от неискреннего. Крепить в себе чувство фальши и слух для лжи. Бережно копить в себе соответственный жизненный опыт и делиться им с людьми абсолютного доверия. И всегда и во всех своих общественных ошибках отдавать себе ясный и честный отчет.

1949 г.

И восстанет новая Россия     Где бы мы, русские люди, ни жили, в каком бы положении мы ни находились, нас никогда и нигде не покидает скорбь о нашей Родине, о России. Это естественно и неизбежно: эта скорбь не может и не должна нас покидать. Она есть проявление нашей живой любви к Родине и нашей веры в нее.     Чтобы быть и бороться, стоять и победить, нам необходимо верить в то, что не иссякли благие силы русского народа, что не оскудели в нем Божии дары, что по-прежнему лишь на поверхности омраченное живет в нем его исконное боговосприятие, что это омрачение пройдет, и духовные силы воскреснут. Те из нас, которые лишатся этой веры, утратят цель и смысл национальной жизни и отпадут, как засохшие листья. Они перестанут видеть Россию в Боге и любить ее духом; а это значит, что они ее потеряют, выйдут из ее духовного лона и перестанут быть русскими...     ...История свидетельствует о том, что на такие испытания и потрясения народы отвечают возвращением к своей духовной субстанции, восстановлением своего духовного акта, новым расцветом своих сил. Так будет и с русским народом. Пережитые испытания пробудят и укрепят его инстинкт самосохранения. Гонения на веру очистят его духовное око и религиозность. Изжившиеся запасы зависти, злобы и раздорливости отойдут в прошлое.     И восстанет новая Россия. Иван Александрович Ильин