|
Россия богата своей историей и святынями. Немало времени нужно, чтобы посетить хотя бы наиболее известные святые места нашего Отечества. Однако все равно останется множество монастырей и храмов, в которых мы так и не побываем. Недаром наша Родина называется Святой Русью. Уголок допетровской Святой Руси мы встретили и там, где совсем не ожидали, – в столице Татарстана.
Наша паломническая группа направлялась в Башкирию, и в Казани мы были только проездом, но все же решили почтить местные святыни. Из истории нам было известно, что существует Казанский кремль. Спросив у местных жителей, как туда проехать, мы направились к намеченной цели.
Казань – красивый город с интересной современной архитектурой. Внешне он почти ничем не отличается от прочих русских городов: те же многоэтажки, которые в старых частях города чередуются с историческими и архитектурными памятниками. Город разделяет на две части великая русская река Волга. Проехав через мост, подъезжаем к кремлю. Мы, конечно, думали, что он окажется большим, но что таким огромным – не ожидали. По размерам он или равен Московскому кремлю, или всего лишь немного ему уступает.
Из кремля выходили и православные русские люди, и татары-магометане в ритуальных тюбетейках. У входа торговали две лавки: одна православная, другая магометанская. Тюбетейки, кстати, продавали именно здесь. Поднимаясь в гору, мы подошли к Благовещенскому собору. По соседству с храмом расположена правительственная территория, огороженная забором. Напротив Благовещенского собора – мечеть со множеством минаретов.
Отвечая на наши вопросы, гид пояснил: огороженная территория – это резиденция президента Татарстана Шаймиева. А мечети в кремле раньше никогда не было. Местночтимый святой Московской епархии благоверный Царь Феодор Иоаннович еще в XVI веке своим указом приказал закрыть все мечети – за ненадобностью. Только через два века, при Екатерине II, магометанам было дозволено построить молельню. А эта мечеть, «красующаяся» ныне на территории кремля, построена недавно – уже в послеперестроечное время.
Когда копали яму под фундамент, открылись захоронения, устроенные в определенном порядке, одно за другим. Это было кладбище Спасо-Преображенского монастыря. В советское время богоборцы сравняли его с землей. Магометане объявили найденные останки костями защитников Казани, павших во время штурма города войсками святого благоверного Царя Иоанна Грозного, и устроили свою кумирню на костях братии Спасо-Преображенского монастыря. Протесты местного епархиального начальства их не остановили. Слишком слабыми они были, чтобы магометане им вняли.
Здесь следует сказать, что в настоящее время в Татарстане предпринимается попытка переписать историю. Казанское ханство старательно вырисовывается этаким стадом невинных барашков, ни с того, ни с сего захваченным в полон злобными русскими. Между тем эти «агнцы» держали в рабстве до ста тысяч русских людей, которых и освободил из плена святой благоверный Царь Иоанн Васильевич IV. Еще среди современных татарских историков широко распространяются басни о насаждении Православия огнем и мечом. Будто бы православное духовенство буквально на аркане тащило татар в крещенскую купель. Но и это тоже плод их больного воображения, не подтверждающийся историческими фактами. Магометане, оказавшись в государстве, где Православие было господствующей религией, сами, если желали, принимали Христианство. Некоторые были поражены чудесами от Казанской иконы Божией Матери и других святынь. Другие крестились ради житейских выгод и льгот, которые были с этим связаны. Православные же никого не преследовали и не убивали за нежелание принимать Православие, как это делают магометане в отношении неприемлющих их религию. Некоторых оглашенных привлекли доброта и милосердие православных архипастырей и пастырей, таких как святитель Гурий Казанский.
Войдя в храм в честь Благовещения Пресвятой Богородицы, мы приложились к раке многоцелебных мощей свт. Гурия. Он был первым Казанским епископом; его попечением устроено нескольких монастырей, в которых иноки занимались проповедью слова Божия и обучением детей. Благодаря трудам Святителя, его доброте и молитвам, многие магометане оставили свое зловерие и приняли Православие. Святитель говорил: «Все настоящее время есть время трудов. Вознаграждение получается в жизни будущей. Небесные радости дарованы будут только тем, кто на земле подвизается и для получения благ нетленных оставляет тленные. Должно подвизаться, несмотря ни на какие трудности и неудовольствие, ибо <...> нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас (Рим. 8, 18)».
Как нам объяснили, здесь, в соборе, находятся только частицы мощей этого Святителя и других угодников Божиих. Сами же мощи святителя Гурия почивают в храме Ярославских чудотворцев на Арском кладбище города Казани. Именно туда мы и поехали после посещения кремля.
В советское время храм Ярославских чудотворцев был единственной действовавшей церковью в Казани. Здесь сосредоточены главные святыни города. Перед входом в храм мы обратили внимание на белый каменный крест справа от внешней стены притвора. Оказалось, что под этим крестом покоятся мощи еще одного православного миссионера – апостола татар Николая Ивановича Ильминского, продолжавшего в XIX веке дело святителя Гурия.
Николай Иванович происходил из семьи пензенского священника Иоанна Ильминского. Окончив с отличием Пензенское духовное училище и семинарию, он как лучший ученик был принят в Казанскую духовную академию на казенный счет. Господь даровал ему выдающиеся лингвистические способности. Николай Иванович довольно легко овладевал иностранными языками: знал древнегреческий, латынь, древнееврейский, немецкий, французский. В академии он изучил еще арабский и татарский языки. Свои таланты он не скрыл, как неключимый раб, но использовал во славу Божию и приобрел на них другие таланты.
Несколько лет Ильминский провел в правительственной командировке на Ближнем Востоке, изучая науки, быт и нравы магометанских народов. По возвращении на Родину он употребил свои знания на служение Православной Церкви и государству.
В то время участились случаи отпадения кряшен, т.е. крещеных татар, от света Православия обратно в магометанскую тьму. Николай Иванович приложил все усилия, чтобы выяснить причины данного явления и остановить его, обратив в противоположную сторону. В Казани Ильминский основал крещено-татарскую школу, в которой учились дети крещеных татар. Воспитание в школе было образцово-религиозное. Дети почти постоянно разучивали и пели православные песнопения на родном языке. Читать они учились по богослужебным книгам, которые переводил на их родное наречие сам Николай Иванович. А во время пасхальных и летних каникул татарчата вместе со своим учителем Тимофеевым разъезжали по кряшенским деревням и распевали песнопения на родном языке. Старики-татары плакали от умиления, слушая Слово Божие на понятном для себя наречии.
Кроме крещено-татарской школы Ильминский основал учительскую семинарию для местных детей, в которой учились татары, черемисы, вотяки, чуваши и мордва. В этой семинарии готовились кадры преподавателей в сельские школы. Воспитание здесь также отличалось высоким религиозным настроем. Впоследствии ученики поддерживали связь со своим учителем. Письма Ильминского к своим ученикам дышали высоким апостольским духом. Их обширная переписка была издана в конце XIX века.
Великим подвигом Николая Ивановича был перевод богослужебных книг и Священного Писания на татарский язык. В частности, он перевел Бытие, книгу Иисуса, сына Сирахова, Псалтирь, которую знал наизусть, великопостные песнопения, пасхальное Богослужение и многое другое.
В конце жизни он сподобился от Господа благодатных даров. Перед смертью близкие люди замечали прозорливость миссионера. Он избрал Арское кладбище местом своего погребения, поскольку через забор располагалось его любимое детище – крещено-татарская школа. Николай Иванович отошел ко Господу как апостол, оплакиваемый своими учениками – православными татарами, чувашами, вотяками, черемисами и мордвой, в 1891 году. В настоящее время решается вопрос о его канонизации.
Приложившись к могильному кресту Николая Ивановича и почтив память сего непрославленного Угодника Божия, мы вошли в храм Ярославских чудотворцев и тут же ощутили дух святой допетровской Руси. Для тех, кто бывал в Казанском храме в селе Коломенском, наши ощущения будут понятны. Нет, храм не блещет своей росписью или архитектурой, однако в нем сосредоточились почти все казанские святыни, собранные за пять веков существования епархии.
В левом приделе на иконостасе мы приложились к иконе преподобного Сергия, которую принесли с собой русские войска во время похода на Казань. По сторонам от нее расположены иконы Божией Матери «Скоропослушница» и «Иверская» афонского письма. При лицезрении этих икон образуется почти физически ощутимый поток, который напитывает сердце молящегося благодатью. Такие иконы в народе называют намоленными – перед ними легко молиться.
В центральном приделе за правым клиросом мы приложились к чудотворному списку Казанской иконы Божией Матери – в красивом окладе, раскрашенном в разные цвета. Это один из наиболее почитаемых списков. Рядом – рака с мощами святителя Гурия. За ней, на стене, висит огромная икона Спаса Нерукотворного. Образ Спасителя – раз в десять крупнее человеческой головы. Впечатление от молитвы перед этим образом сравнимо разве что с молитвой перед Казанской иконой Божией Матери в Коломенском. Лик Богородицы на ней также во много раз превышает естественный размер.
Рядом с иконой Спаса Нерукотворного находится икона трех святителей Казанских: Гурия, Варсонофия и Германа. В эту икону вставлена частица мощей сподвижника святителя Гурия – святого Варсонофия, епископа Тверского.
Назидательно его житие. Родом Святой был из Серпухова. В юности его пленили крымские татары, которые, как и казанские татары, постоянно устраивали набеги на Русь и уводили многих русских в рабство. Три года юноша пробыл в плену, изучив татарский язык и грамоту. После освобождения из плена он поступил в Спасо-Андрониковский монастырь в Москве, откуда был взят в игумены Пешношского монастыря. Вместе со святителем Гурием в 1555 году игумен Варсонофий выехал в Казань, где основал в кремле Спасо-Преображенский монастырь и проповедовал Слово Божие среди магометан, которым щедро благотворил и лечил их от различных болезней даром чудотворения. Из Казани он был взят на епископскую кафедру в Тверь. Состарившись, вернулся в основанный им монастырь, где и скончался.
Благотворение своим недругам – одна из характернейших черт русского характера. Магометане три года держали будущего Святителя в рабстве. Став одним из руководителей Казанской епархии, он мог бы отомстить за крымский плен казанским татарам. Так бы поступил на его месте любой магометанин – ведь они и по сей день мстят православным при любом удобном случае. Но святитель Варсонофий отплатил сородичам своих врагов добром. Он их лечил и наделял милостыней, от чего многие обращались в Христианство.
В 80-е годы XX столетия мощи святителя Варсонофия были уничтожены богоборцами, а большая частица его мощей сохранилась здесь, в храме Ярославских чудотворцев.
Пребывая в этом храме, мы полной грудью дышали ощутимым здесь русским духом – духом Святой Руси времен благочестивого Царя Иоанна Грозного. Завоевав Казань, Москва не обратила ее в свою колонию, как это делали Лондон или Париж на оккупированных территориях. Она оторвала от себя кусочек своего сердца, своего благочестия, своей святости и перенесла его сюда, образовав здесь, в магометанской среде, островок Святой Руси, который до сих пор жив и оживотворяет своей благодатью иссохшие в мрачной пустыне мира сего души. Здесь становится понятным чудесное обращение к вере старца Варсонофия Оптинского, многие годы прожившего в Казани, который, кстати, носил в постриге имя Тверского Святителя. По словам преподобного Нектария Оптинского, тут он за одну ночь сделался из военного великим Старцем.
Единственным впечатлением, омрачившим наше паломничество в Казань, стало лицезрение необычайного расцвета межрелигиозного экуменизма, чего доселе здесь никогда не было. До XVI века, когда Казань была под властью магометан, Православие было гонимо. Многие христиане приняли от мусульман смерть за Христа, как, например, мученики Стефан и Петр. В царское время, после завоевания Русью Казанского ханства, здесь тоже не развивались экуменические отношения. Православные миссионеры вели между магометанами апостольскую проповедь.
В настоящее время Татарстан в религиозном отношении вернулся в XV веку – к тому времени, когда ислам здесь был господствующей религией, а Православие всячески притеснялось. Конечно, мученичество – удел избранных, но участвовать в межрелигиозном экуменизме или не участвовать – зависит от каждого отдельного человека, и всегда есть способы уклониться от нарушения Божиих заповедей и церковного законодательства.
Безусловно, жаль местное духовенство, которое живет здесь во враждебном окружении, словно между молотом и наковальней. Однако и экуменические контакты не спасают их от местных бандитов. Недавно архиерей перенес сердечный приступ после очередной провокации ваххабитов. Так лучше уж терпеть страдания за Христа, – ведь страдать приходится в любом случае.
Уезжали мы из Казани с двойственным чувством. С одной стороны, душу согревали благоговейная память о святынях и накопленный здесь духовный заряд для преодоления скорбей и искушений, которыми полна жизнь каждого верующего человека. С другой стороны, нашу радость омрачала скорбь о духовном запустении епархии, утрате ею своих исповеднических и миссионерских традиций. Но все же в сердце теплится надежда, что Казанские чудотворцы еще скажут свое слово и по их молитвам на древней Казанской земле Православие возродится в былой красе и мощи.
Материал подготовил
Игорь Беланов
|
