«НАДОБНО ТО И ДРУГОЕ: И ПОСТ ТЕЛЕСНЫЙ, И ПОСТ ДУШЕВНЫЙ»
Подпора крепка!
Святитель Феофан Затворник о посте
|
Святитель Феофан Затворник: Надобно то и
другое: и пост телесный, и пост душевный.
Так в поучениях говорится, так и в Церкви
поется. Кто не исполняет сего – не пост виноват!
Зачем же от поста-то отказываться под сим
предлогом? Спросить бы тех, кои не хотят
поститься, хранят ли они свое сердце чистым?
Дело невероятное! Если при посте и других
подвигах едва-едва можно управляться с
нашим любезным сердцем, то без
поста – уж и говорить нечего.
|
Как много толков о посте, как восстают на него и говорят: «Почему же пост – и такой строгий, – когда Господь Сам говорит, что не входящее в человека сквернит, но исходящее из сердца (см.: Мф. 15, 11), и Апостол учит: не ядый ядущаго да не осуждает (Рим. 14, 3), и святой Златоуст в день Святой Пасхи призывает к веселию всех, и постившихся, и непостившихся?»
Думаю, что после того, что писал прежде, настоящее мудрование не затрудняет уже вас. Бедный пост! Сколько он терпит укоров, наветов, гонений! Но вот все, по милости Божией, стоит. Да и как иначе-то? Подпора крепка! Господь постился, Апостолы постились, и притом немало, но, как говорит о себе апостол Павел: в пощениих многащи (2 Кор. 11, 27), и все святые Божии держали строгий пост, так что если б дано было нам обозреть обители райские, мы не нашли бы там ни одного, кто бы чуждался поста.
Так и следует. Нарушением поста потерян рай – подъятие строгого поста должно стоять в числе средств к возвращению потерянного рая. Мать наша – Святая Церковь – сердобольная – разве мачеха нам? Стала ли бы она налагать на нас такое бремя тяжкое и ненужное? А вот налагает! Верно, нельзя иначе. Покоримся же... Да и все, хотящие спастись, покоряются... Посмотрите вокруг. Мало-мальски у кого западет забота о душе – сейчас начинает поститься, и чем сильнее у него забота, тем строже он постится. Отчего бы это? Оттого, что при посте успешнее идет дело и легче совладать с душою. Кто же отговаривается от поста, верно, тому недорого спасение. Уж где чрево пишет законы, там бог – чрево. Кому бог – чрево, тот враг Креста Христова. Кто враг Креста, тот враг Христа, Спасителя нашего и Бога.
Вы вот как вперед поступайте. Когда кто станет восставать на какое-нибудь подвижническое установление Божие, начинайте его спрашивать: какое же принимает он кроме этого, отвергаемого? Например, кто пост отвергает, спросите: ну а в Церковь нужно ли ходить? Нужно ли домашнее держать молитвенное правило? Нужно ли исповедоваться? И прочее... И уж наверно найдете, что он откажется от всего. И ясно будет вам, что не о посте у него толк, а о всякой вообще тесноте. Ему хочется жить широко... Ну и пусть живет! Только уже непременно прочитайте ему определение суда Божия на широкий путь! Это долг всякого, ведущего сие определение! Ведь когда все расспросите, окажется, что такого рода мудрец совсем другой будто веры. И скажите ему то; скажите: «У тебя, брат, другой бог, другие законы, другие надежды!.. А у нас Бог – Господь Иисус Христос, постившийся, Мать у нас – Святая Церковь, уставами требующая поста. Споручники наши – святые Апостолы, Пастыри и Учители вселенныя, все постники и законоположники поста! Так нам иначе нельзя. А ты себе иди своей дорогой». Не думаете ли вы убедить таких?.. Куда нам! Лоб у них медян и выя железна! Что вы с ними сделаете? Не думайте, что у них есть резоны какие основательные. Нет. У них только упорство сильно. Вот те кривотолкования, что вы слышали, – верно, считаются у них высокими идеями. А посмотрите, что тут есть? Говорят: «Не входящее в уста сквернит...» Кто против этого спорит? Разве постящиеся воздерживаются от пищи потому, что боятся оскверниться ею? Помилуй Бог! Никто так не думает. А это хитрецы мирские сплетают ложь, чтоб как-нибудь прикрыть себя благовидностию.
Нарушающие пост сквернят себя, только не пищею, а нарушением заповеди Божией, непокоривостию и упорством. И те, кои постятся, а не хранят сердца своего чистым, не считаются чистыми. Надобно то и другое: и пост телесный, и пост душевный. Так в поучениях говорится, так и в Церкви поется. Кто не исполняет сего – не пост виноват! Зачем же от поста-то отказываться под сим предлогом? Спросить бы тех, кои не хотят поститься, хранят ли они свое сердце чистым? Дело невероятное! Если при посте и других подвигах едва-едва можно управляться с нашим любезным сердцем, то без поста – уж и говорить нечего.
Помните, как один старец встретил молодого монаха, выходившего из харчевни, и сказал ему: «Э, брат! не доброе дело сюда ходить!» Тот отвечал ему: «Поди! лишь бы сердце было чисто...» Тогда старец с изумлением сказал: «Сколько лет живу я в пустыне и пощусь, и молюсь, и редко куда выхожу, но еще не приобрел чистого сердца. А ты, юный, ходя по харчевням, успел приобресть чистое сердце. Диво!» Вот то же надо сказать и всякому, отказывающемуся от поста. А то, что там дальше говорится: «Не ядый ядущаго да не осуждает» – ни к чему не ведет. Ведь это наставление! Поставляя себя в число постящихся, поблагодарим за совет или напоминание. Но непостящийся чрез это не освобождается от обязанности поститься и от ответственности за непощение. Кто осуждает непостящегося, тот грешит, но непостящийся чрез это не становится праведным.
И не будем осуждать. Пусть всякий себе как знает. А за правило или закон поста стоять надо и не давать вольникам коварно сплетать ложь. Наконец, снисхождение Златоуста к непостившимся означает только доброту его сердца и желание, чтоб в Светлое Христово Воскресенье все радовались и не было печального лица ни одного. Таково желание Святого Отца, а сбывается ли оно на деле – Бог весть! Говорите больному: «Будь здоров, будь здоров...» Поздоровится ли ему от сего? – То же и там. Всех приглашают радоваться, а все ли истинно радуются? Совесть-то куда девать? Шум да гам не есть радость. Радость бывает на сердце, которое не всегда радуется при внешних увеселениях. Вот святой Златоуст, предполагая, что иного тревожит совесть за непощение, сию самую тревогу принимает за раскаяние и епитимью и всех разрешает на радость и веселие... Так вот эта частичка сокрушающихся о непощении действительно вкусит духовного утешения, или умиления сердечного, а прочие – едва ли! Да пусть и так; законность и обязательность поста для всех от этого нисколько не умаляется!
«Не пища имеет значение, а заповедь»
|
Протоиерей Всеволод Чаплин: Самое главное
в
Великом Посте – это молитва и покаяние,
исповедь и причастие. Можно потреблять
только хлеб и воду и при этом не
приблизиться
духовно к смыслу поста ни на йоту... |
Священник Русской Православной Церкви протоиерей Всеволод Чаплин напоминает, что ограничение в пище для мирян во время Великого Поста может быть не таким строгим, как для монахов, – передает «Интерфакс».
«Самое главное в Великом Посте – это молитва и покаяние, исповедь и причастие. Можно потреблять только хлеб и воду и при этом не приблизиться духовно к смыслу поста ни на йоту, если ты воспринимаешь пост только как разновидность диеты», – сказал отец Всеволод. Он отметил, что в церковной практике работающие и учащиеся миряне, «как правило, не исполняют тех норм поста, которые приложимы к монаху, живущему в монастыре».
«Так, – говорит Чаплин дальше, – во многих духовных семинариях и академиях в субботние, воскресные, а иногда и в некоторые другие дни Великого Поста по благословению еще Патриарха Алексия I употреблялась и употребляется рыба. А постное масло употребляется в течение большей части этого периода за исключением самых строгих дней».
Однако Дух животворит; плоть не пользует нимало, – изрек Спаситель. – Слова, которые говорю Я вам, суть Дух и жизнь (Ин. 6, 63), чего нельзя сказать о словах Чаплина. Ведь если не брать во внимание греховных отступлений, получивших стараниями экуменистов статус «церковной практики», то Устав Церкви, Правила и Святые Отцы во время Святой Четыредесятницы заповедают соблюдать строгий пост как монашествующим, так и мирянам.
Уставом, а точнее 32-й его главой, надписываемой «От правил Святых Апостол и Святых Отец о Святей Велицей Четыредесятнице, яже должен всякий христианин опасно хранити», в первые два дня Великого Поста предписывается полное воздержание от пищи, исключение делается только для немощных и стариков. Пища с растительным маслом разрешается в субботние и воскресные дни и полиелейные праздники (кроме среды и пятницы) и в четверг пятой седмицы. Рыбу же Постом дозволяется вкушать только дважды: на праздники Благовещения Пресвятой Богородицы и Входа Господня в Иерусалим (Вербное воскресенье).
Нарушителям этих правил Типикон возбраняет причащаться на Святую Пасху, требуя две недели покаяния и по 300 поклонов и днем, и ночью: «кто Святую Четыредесятницу своим лакомством разорит, еже ясти рыбу, кроме праздника Благовещения, и Недели цветоносныя, то не причастится Святых Таин и на Святую Пасху: по друзии две недели покается, а поклонов на день, и на нощь 300».
«Не пища имеет значение, а заповедь, Адам изгнан из рая не за объедение, а за вкушение только запрещенного, – пишет преп. Амвросий Оптинский. – Особенно же важно тут, что через послушание вырабатывается покорность. <…> Грех не в пище, а в запрещении и преслушании правил Церкви».
Батюшка Амвросий сам был очень болезненным, однако, несмотря на это, всегда соблюдал посты, установленные Церковью. Он, изведавший не понаслышке немощь человеческого естества, не возбранял тяжело больным вкушать постом не положенную по Уставу пищу, но всегда говорил, что в таком случае необходимо приносить покаяние.
Также и другой богомудрый старец Оптинской обители – преп. Иосиф – отвечал в письме на недоумение одной рабе Божией: «Пишете, что для двух тяжко больных сестер купили по коробке килек, и спрашиваете, как о сем каяться. Так и скажите духовнику, как дело было, т.е. что купили для тяжко больных сестер килек и разрешили в Великий Пост». В другом письме Старец назидает: «Вы спрашивали, нет ли нынче, в день предпразднства Благовещения, т.е. день Недельный – разрешения на икру? По уставу немощи, соединенной с чревоугодием, некоторые разрешают с покаянием и самоукорением. В Уставе же церковном на этот день разрешения не полагается, хотя бы совокупилось каких-нибудь праздника три вдруг».
То, что в духовных семинариях и академиях процветает нарушение Святой Четыредесятницы, – не есть норма, но грех и позор, тем паче для их учащихся – будущих священников. Однако, будучи семинаристом, Иван Павлов – ныне старец, архимандрит Кирилл (Павлов) – всегда строго соблюдал Великий Пост, несмотря на не соответствующее Типикону благословение Патриарха Алексия I (Симанского).
В книге дежурств – вахтенном журнале, куда записывалось все происходящее в течение дня, в том числе поощрения и порицания в адрес учащихся, – 28 марта 1948 года один из воспитателей отметил: «Следует сказать о Павлове: он едва ли не единственный пожалел, что на второй, третьей, пятой и шестой седмицах (Великого Поста) разрешена рыба. По его мнению, трапеза в семинарии и без того чересчур обильна для Поста. В посещении богослужений Павлов может служить примером».
Безусловно, каждый человек сам делает свой выбор: либо предпочитает, успокаивая себя лукавыми речами предателей Православия, потакать своему чреву и идет широким путем в погибель, либо, следуя спасительному голосу совести и руководствуясь Уставом, наставлениями и примерами Святых Отцов и современных подвижников благочестия, соблюдает то, что установлено Церковью. Последнее необходимо каждому ради спасения своей безсмертной души, ибо, с первых веков христианства все православные знают, что «кому Церковь не Мать, тому Бог не Отец».
Ирина Тихомирова
http://www.rusfront.ru/220309/index.html
«По плодам их узнаете их...»
Здравствуйте, уважаемые Дмитрий Дмитриевич и редакция «Духа христианина»! Я – постоянный читатель вашей православной газеты – выписываю ее практически с первых номеров. Очень благодарен за правдивое освещение современной церковной ситуации, за интересные и подчас просто необходимые в наше лукавое время материалы. А пишу вам вот по какому поводу.
Мой друг в прошлом году поступил в Московскую Духовную семинарию, и недавно из разговора с ним я узнал, что там Великим Постом благословляется вкушать рыбу не только в праздники Благовещения и Входа Господня в Иерусалим, как положено по Уставу, но и во все дни, кроме среды и пятницы.
Раньше, во время учебы в институте, мы жили в одной комнате в общежитии и вместе постились – старались строго соблюдать все, что установлено Церковью. Поэтому его рассказ привел меня в большое недоумение. По его словам, сначала и он сильно смущался, но потом, видя, как другие семинаристы и батюшки вкушают рыбу, тоже начал есть, оправдываясь тем, что «раз это с благословения, значит – не грех». Тогда я, чтобы окончательно убедиться самому и как следует вразумить друга, нашел Типикон и Книгу Правил и выписал оттуда то, что касается Великого Поста.
В 32-й главе Типикона «О Велицей Четыредесятнице, яже должен всякий христианин хранити» написано: «Во Святую и Великую Четыредесятницу, 1-я недели первый день, сиесть в понедельник, отнюд ясти не подобает, такожде и во вторый. В среду же, по совершении преждесвященных, трапеза поставляется, и ядим хлеб тепл, и от снедей овощных теплых, дается же и укроп с медом. Не могущии же сохранити дву дней первых, ядят хлеб, и квас по вечерни, во вторник: подобне же и старии творят. В субботы же и Недели разрешаем на елей точию, и вино. В прочих же седмицах постимся, до вечера 5 дней, и ядим сухоядение, кроме суббот и Недель: рыбы же во всю Святую Четыредесятницу никакоже дерзнем ясти, кроме праздника Благовещения Пресвятыя Богородицы и Недели цветоносныя. В пяток 1-я недели, и в среду Великаго канона, и в Великий Четверток, аще нецыи уставы и повелевают на елей разрешати, но не творится за честность дней. В навечерие же праздника Благовещения, прежде субботы святаго праведнаго Лазаря, разрешаем на елей и вино. И аще монах Святую Четыредесятницу своим лакомством разорит, еже ясти рыбу, кроме праздника Благовещения, и Недели цветоносныя, то не причастится Святых Таин и на Святую Пасху: по друзии две недели покается, а поклонов на день, и на нощь 300».
Стало быть, Великим Постом рыбу есть нельзя, а тому, кто нарушит Святую Четыредесятницу, возбраняется причащаться на Пасху и необходимо принести покаяние. Хотя тут и написано «аще монах», но, очевидно, что это правило для всех верующих.
Сегодня часто можно услышать отговорки: «Я не должен строго поститься, я же не монах!» или «Я не обязан постоянно молиться, я же не в монастыре!», и так далее – много в наше время появилось оправданий. Но когда Господь давал людям Заповеди, Он не сказал: «Монахи, вы строго поститесь. А вы, миряне, – чуть-чуть». Или же: «Монахи, вы много молитесь. А вы, миряне, – только изредка». Господь для всех христиан заповедал в определенное время (впоследствии установленное Апостолами) пост и непрестанную молитву.
А в Книге Правил я нашел следующее:
1) 69-е Апостольское правило: «Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон, или иподиакон, или чтец, или певец, не постится во Святую Четыредесятницу пред Пасхою, или в среду, или в пяток, кроме препятствия от немощи телесныя: да будет извержен. Аще же мирянин: да будет отлучен».
2) 19-е правило Гангрского Поместного Собора: «Аще кто из подвижников, без телесные нужды, возносится и разрешает посты, преданные к общему соблюдению и хранимые Церковью, пребывая притом в полном разуме: да будет под клятвою».
3) Из толкования Никодима (Милоша) на 64-е Апостольское правило, содержащее запрет поститься в день Господень: «Следовательно, не должно понимать этого правила так, что каждую субботу и воскресение, даже и во время Четыредесятницы, разрешается есть рыбу и мясо – в эти дни воспрещается только сухоядение и разрешается менее строгий пост, чем в остальные дни постных недель».
Таким образом, окончательно убедившись, что Великим Постом не положено вкушать рыбу кроме известных праздничных дней, я по-прежнему недоумевал: откуда же появился этот греховный обычай в наших духовных учебных заведениях? Оказалось, все очень просто: «по плодам их узнаете их» (Мф. 7, 20), – сказал Господь. И вот мы доныне пожинаем горькие плоды антицерковной деятельности митрополита Никодима (Ротова) (кстати сказать, духовного наставника нынешнего Патриарха Кирилла (Гундяева)). Это он, известный экуменист-обновленец, «принял волевое решение, что рыбу семинаристам можно давать», о чем я прочел на сайте Симбирской епархии, где недавно была опубликована беседа с архиепископом Симбирским и Мелексским Проклом (Хазовым).
«Когда же я поступил в семинарию, – вспоминает Симбирский архиерей, – там Великий Пост был весьма строгий. В Великий Пост не употребляли рыбу. Потом произошли такие случаи, когда молодые люди стали, особенно во время утренних молитв, падать от физической слабости. И тогда митрополит Никодим принял волевое решение, что рыбу семинаристам можно давать. Ограничивать от рыбы только в первую, четвертую и последнюю седмицу. В остальные седмицы рыба благословлялась. По сей день так в семинариях. Потому что молодой растущий организм и умственный труд требуют дополнительных затрат».
Безусловно, растущий организм и умственный труд требуют дополнительных затрат, однако почему же православная молодежь, обучающаяся в других учебных заведениях, постится как положено и должна каяться, если нарушит Устав Церкви, а семинаристы, будущие священники, которые обязаны быть примерными христианами, наоборот, ничтоже сумняшеся, Великим Постом едят рыбу? Не безобразие ли это и не намеренная ли уловка врагов Православия, дабы, воспитывая теплохладных батюшек – нарушителей канонов, – изнутри разложить нашу Церковь?..
Игорь Степанов,
г. Новороссийск
От редакции:
На вопрос читателя мы попросили ответить священника Петра Овчинникова.
В последнее время все больше появилось толков о посте, как будто это какое-то бремя неудобоносимое. Даже священники стали рассуждать о том, как «правильно» нарушать пост и чем при этом себя оправдывать. Недаром вопрос о посте собираются поднимать на так называемом Великом всеправославном соборе, который, по пророчествам Святых Отцов, будет еретическим. Определенные церковными правилами временные границы и степень строгости постов не нуждаются в пересмотре или изменении. Их необходимо просто соблюдать, понуждая себя идти тернистым путем в Царствие Небесное. Ведь иго Христово благо, и бремя Его легко есть (ср.: Мф. 11, 30).
Тяжесть при соблюдении поста – явный признак отсутствия благодати. Душа оскверненная, ленивая, нерадивая безусловно будет тяготиться постом, следовательно, – искать послабления. А те, кто следуют уставам Церкви возлюбленного Господа нашего Иисуса Христа, – те постятся постом приятным и получают радость от соблюдения заповедей. Действительно, как легко бывает на душе от строго поста! После первых двух великопостных дней, когда христианин, следуя Типикону, не вкушает пищи совсем, на третий день, как ни странно, он не думает о том, как бы поскорее вкусить снедей. Напротив, душа его обуревается желанием продолжить пост в той же строгости. Постящиеся да разумеют. Сердце исполняется великой радостью, покаянием и легкостью. Отступают прочь уныние и повседневная суета. Мысли наполняются любовью к Богу и ближним. Появляется желание просить у всех прощения и от всей души прощать всех, кто когда-то чем-то досадил. Такова сила поста. Но те, кто ищет послабления, не ведают этой радости и не знают, что силу постящимся подает Сам Господь. Ибо без Него не можем творити ничесоже (ср.: Ин. 15, 5).
Кто отвергает строгость поста, тот не иначе как отвергает Самого Христа. И трудно таковым идти против рожна. Вот и вопиют они на перекрестках, на улицах и в корчемницах, о том, что «важно не то, что внутрь, а то, что изнутри». Но пусть знают таковые проповедники идола-чрева, что изнутри их исходит смрад вольнодумства и непослушания Матери-Церкви. Да запретит им Господь.