Преподобный Иустин (Попович):

«Каждый человек рождается и приходит в этот мир только для того, чтобы свидетельствовать об Истине»

APOLOGIA DE VIA MEA
(«Защита моего пути»)

Окончание
Начало в № 19 (85)

    Разве существование «Христианской жизни» стало камнем соблазна в Сербской Церкви? Разве «Христианская жизнь» несет опасность Православию?
    Чтобы не погрешить против Истины, задержитесь лишь на некоторых моментах: «Христианская жизнь» первая и, если не ошибаюсь, единственная решительно встала против опасных неправославных нововведений, которые так называемый «Всеправославный конгресс цареградский» хотел навязать Православной Церкви. Разве и наш священный Архиерейский Собор не на том же стоит?
    По вопросу изменения календаря «Христианская жизнь» занимала каноническую позицию, которой позже стал придерживаться и священный Архиерейский Собор*.
    И по поводу второго священнического брака «Христианская жизнь» держалась канонических принципов, что потом утвердил и священный Архиерейский Собор. Также «Христианская жизнь» безоговорочно выступала против тенденции к автономии отдельных окраинных церквей. В этой борьбе за Православие следовало направить святоотеческую мысль на неправославные устремления, чаяния и поступки некоторых членов высшего и нижнего клира. А те тайно и лукаво стали плести вокруг моего имени интриги и копать под меня.
    Но я всегда шел к православной Истине Христовой прямым святоотеческим путем и никогда не угождал людям, ведь если бы я им угождал, то тогда и самым последним слугой Христовым не мог бы назваться. Нет ни одной строчки, которую я написал бы ради мести или ненависти; и думается мне, что и мои недруги это знают, – все, что я писал в «Христианской жизни», написано из ревности к Истине и из любви ко Господу Иисусу Христу.
    Я согласен отсидеть по одному году в темнице и на этом, и на том свете за каждое написанное мною слово, в котором нет ревности по вере или искры любви. Все мои труды всегда основывались на предостережении Спасителя: Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день Суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься (Мф. 12, 36–37).
    Каждую свою мысль проверял я святоотеческим глаголом и мерил апостольской мерой. Если это не так, то покажите мне ту статью в «Христианской жизни», которая противоречит этому. Или меня невзлюбили именно из-за того, что говорю святоотеческую Истину?
    Я постоянно убеждаюсь, что только усвоение святоотеческого Предания и подвижническое восприятие Православия способно оживить наше застойное, наше парализованное чувство церковности. Поэтому и трудился я над тем, чтобы «Христианская жизнь» как можно больше зажгла святоотеческих лампад во мраке нашего церковного сознания. И если этот свет обличил многие наши изъяны и недостатки, то не свет виноват в этом, а мы сами. Будто совы, чуждающиеся солнца, все мы вдруг в переполохе заухали, когда нас достиг этот святоотеческий луч.
    Я верю в то, что каждый человек рождается и приходит в этот мир только для того, чтобы свидетельствовать об Истине. Ведь для этого и родился, для этого пришел в мир Господь наш Иисус Христос, а все мы созданы по образу Вечной Истины, по образу Господа Христа. Я не себя проповедаю, но Господа Иисуса Христа, Его путь, Его Истину, Его Жизнь. Разве я другое Евангелие проповедал? Докажите мне – проклят тогда я среди людей и ангелов!
    Прогоняя меня, они отвели секиру от корня зла в Сербской Церкви. Но пусть бы сами совсем его уничтожили! И не было бы того дня, о котором сказано: родилось зло; был тот день полночью, за которой нет зари! – Я знаю, Кому верю, я знаю, Кому служу, а все человеческие интриги подобны плевкам, обращенным безумцами на Солнце Правды, которые на них же и падут. Я всегда говорил от избытка сердца. Хотели бы, чтобы я замолчал, но разве могу я не говорить того, что верой исповедую и что верой осознаю? Я веровал и потому говорил (2 Кор. 4, 13). Потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедают ко спасению (Рим. 10, 10).
    Не люблю человекоугодничество ни под каким видом, ведь всякое человекоугодничество в конце концов есть идолопоклонство. И тысячу душ бы имел, и тысячу тел – все бы принес в жертву всесожжения ради Торжества Православия в нашей Церкви. Чувствую, что не рожден я для того, чтобы душа моя была грязной подковой на копыте резвящегося коня чьих-то амбиций и интриг.
    Издавая «Христианскую жизнь», я шел к Истине кратчайшим путем; не глядя на то – кто есть кто, поэтому и вызвал odium theologicum против себя. И держался апостольского наставления: Кто разумеет делать добро и не делает, тому грех (Иак. 4, 17). Продолжите эту мысль и увидите: «Кто знает, как говорить добро, и не говорит, – тому грех». Что ж мне, святого Апостола править?
    Я не желаю иметь своих мыслей, но только Христовы, или апостольские, или святоотеческие, ведь природа человеческая такова, что человек, оставаясь со своими мыслями, замыкаясь в своих мыслях, не допуская Духа Божиего входить в них, впадает в безумие (см.: Там же. 1, 21). Мысль человеческая становится безсмертной и вечной только тогда, когда делается богомыслью, а ощущение – богоощущением.
    А они бы хотели мои мысли затворить в смрадную темницу своих желаний, а слова мои и чувства моей души бросить в дремучую бездну.
    Мы существуем среди тех, которые дышат пламенем и питаются искрами несвященного гнева. Размышляю об этом, и трепещет дух мой; и я затворяю свое сердце, чтобы не распалось оно от того ужаса, что творят люди, умаляющие славу Христову. Потрясается земля от христоборческой неправды, а Истина источается из сердца Христова. Да, только из сердца Христова. Скользок путь, по которому идут души их; они катятся в бездну, куда не доходит мысль Божия. Загноилась у них душа от неправды, сердце их все в ранах.
    Осознают ли они со всей серьезностью, что есть человек? Разве человек – не бочка с болотной тиной из крови и гноя? Кружит воронье вокруг имени моего, перешептываются злорадно, перемигиваются: зло на него навалилось, упал, мол, он и уже не встанет! Оглохли от злобы, не слышат они благих речей Утешителя: Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо! Ибо так поступали с лжепророками отцы их (Лк. 6, 26).
    Понуждаемый совестью, я в семинарии св. Саввы должен был встать против бывшего ректора, который оклеветал меня. <…> Но во всей этой брани для меня главным было спасение. Прежде чем восставать против клеветника, я долго испытывал свою совесть через Господа Иисуса, апостола Павла, Святых Отцов и через духовного отца. И получил одобрение. Человеколюбивый апостол Павел решительно наставляет: Извергните развращенного из среды вас (1 Кор. 5, 13). Там же сказано: Очистите старую закваску, чтобы быть вам новым тестом. Разве вы не знаете, что малая закваска квасит целое тесто?
    Не был я братолюбив? Послушайте, что великий Апостол говорит: Завещаем же вам, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, удаляться от всякого брата, поступающего безчинно, а не по преданию, которое приняли от нас (2 Фес. 3, 6). И еще: Я писал вам не сообщаться с тем, кто, называясь братом, остается блудником, или лихоимцем, или идолопоклонником, или злоречивым, или пьяницею, или хищником; с таким даже и не есть вместе (1 Кор. 5, 11). Приходится применять врачебный совет Господа Христа: Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну (Мф. 5, 29).
    Смею ли я Господу Христу и апостолу Павлу противостоять? Кем бы я был, если бы другое Евангелие проповедовал, извращая Христово? …Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам (Деян. 5, 29).
    Не удивляйтесь, что столько ревности и искренности в моих словах: я этим защищаю душу свою, ведь какая мне польза, если приобрету целый мир, а душу свою погублю? Я слаб, а вы сильны; я немощен, а вы царствуете; о, если бы вы со Христом царствовали! Я червь, а не человек, но червь, который любит Христа и чувствует о Нем боль. Ощущение боли за Христа – не есть ли самая главная кузница совести и мысли? Душа без страдания ради Господа Христа – нива невспаханная. Страдание перепахивает душу и готовит для посева. Надо исполнять всякую правду в этом мире; а правда в этом мире ступает ногами страданий.
    Много ревности прилагают православные, изгоняя меня. А было бы святоотечески богомудро и херувимски прозорливо половину этой ревности употребить на гонение адвентистской лжи и римо-католического зловерия, которые уже довольно наводнили не только Южную Сербию, но и столицу!
    Первый гонитель Церкви, Ирод, был избит Ангелом Господним и изъеден червями. Если же и я таков, пусть меня то же постигнет, только бы слово Божие росло и приумножалось, только бы Православие торжествовало! Напрасен труд – идти против рожна; безсмысленно воевать с Истиной, которая есть Бог и Господь. Разве забыли вы апостольское утверждение: Для слова Божия нет уз (2 Тим. 2, 9). Ибо мы не сильны против истины, но сильны за истину (2 Кор. 13, 8).

Велик только Христос,
Мал этот мир, малы люди,
Вечная Правда есть
торжество славы
Над человеческой суетой.

    Пока мир довлеет над нами и наши грехи живут в нас, христолюбивая православная душа тоскует по соборной со всеми святыми жизни в Господе Иисусе Христе, по соборной жизни со всеми святыми в нашей многострадальной Церкви, стремится к ней и молитвенно воздыхает: «Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную, Славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию со всеми святыми помянувше, сами себе, и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим. Тебе, Господи!»

«Христианская жизнь». №1–2. Белград, 1927.

   *Отец Иустин сожалел о введении нового стиля в отдельных Православных Церквах. Он называл это «молитвенным расколом» и «нарушением молитвенной соборности».

Перевод с сербского
Екатерины Василевич